на эту интересную тему, так что даже забыла присесть и прихлебывала чай, стоя посередине комнаты.

Вдруг послышался осторожный стук в дверь. Почувствовав невольное раздражение, с чашкой в руке я направилась к двери, готовая принять и тут же отправить назад посыльных с вопросами о здоровье Джейми. Они могли быть от Камерона, споткнувшегося на непонятном месте в донесении, или от Карла, скучающего на балу без Джейми. В любом случае они поднимут его с постели в эту ночь только через мой труп.

Я распахнула дверь, и слова приветствия застряли у меня в горле. На пороге стоял Джек Рэндолл.

От неожиданности рука, державшая чашку, дрогнула, и ее содержимое выплеснулось мне на юбки, что сразу привело меня в чувство, а он тем временем вошел в комнату. Бесцеремонно оглядев меня с головы до ног, он кивнул в сторону закрытой двери.

— Вы одна?

— Да.

Он переводил взгляд своих светло-карих глаз с меня на дверь и обратно, желая удостовериться в правдивости моих слов. На его лице лежала печать болезненности. Оно было бледным от плохого питания и недостатка свежего воздуха, но не выказывало никаких следов тревоги. В холодных глазах светились ум и непреклонная воля.

Решившись, он одной рукой сграбастал мой плащ, а другой схватил меня за запястье.

— Идемте со мной.

Я скорее дала бы растерзать себя на куски, чем издать какой-либо звук. Я не могла допустить, чтобы дверь в спальню открылась.

Мы уже прошли половину коридора, когда наконец я решилась заговорить. У дверей, где жили придворные, стражников не было, но сам дворец и его переходы тщательно патрулировались. Он не смог бы вывести меня из дворца незамеченным, поэтому причинить мне какое-либо зло в пределах Холируда было невозможно.

Убить меня в отместку Джейми? Сердце заныло от этой мысли. Я испытующе посмотрела на него, когда мы попали в полосу света, падающего от свечей, вставленных в настенные подсвечники. Они были установлены здесь не для красоты, а лишь для того, чтобы слегка осветить коридор и дать возможность живущим здесь придворным беспрепятственно отыскать путь к своим апартаментам. Свечей было мало, и они были расположены на почтительном расстоянии друг от друга.

Он был не в форме и без оружия. На нем была грубая простая одежда: кафтан из домотканой материи, мешковатые светло-коричневые штаны и чулки. Если бы не стройная осанка и высокомерно запрокинутая голова без парика, его попросту было бы невозможно узнать. Он вполне мог проскользнуть во дворец под видом слуги, сопровождающего своих господ на бал, вместе с очередной партией гостей.

Нет, подумала я, когда мы вышли из темноты к освещенному месту, у него нет оружия, хотя его рука сковывала мое запястье железной хваткой. И все-таки если он намеревается расправиться со мной, ему придется натолкнуться на мое решительное сопротивление. Я была почти одного с ним роста и, несомненно, более упитанной.

Как будто угадав мои мысли, он остановился в конце коридора и повернул меня к себе лицом, крепко ухватив за локти.

— Я не причиню вам вреда, — тихим, но твердым голосом заявил он.

— Так я вам и поверила, — ответила я, раздумывая над тем, услышит ли меня кто-нибудь здесь, если я закричу.

Я знала, что внизу у лестницы стоит стражник, но до него было еще две двери, небольшая лестничная площадка и самый длинный лестничный марш.

С другой стороны, здесь была настоящая ловушка для меня. Если он не поведет меня дальше, здесь я не смогу позвать на помощь. В этом конце коридора большинство апартаментов пустует, а немногие обитатели наверняка находятся в другом крыле — присутствуют на балу либо в качестве гостей, либо их слуг.

— Не будьте идиоткой, — раздраженно прошептал он. — Если бы я хотел убить вас, я мог бы сделать это здесь. Это гораздо безопаснее, чем выводить вас наружу. К тому же, — добавил он, — если бы я замышлял что-нибудь дурное, зачем бы я стал брать ваш плащ?

— Черт вас знает, — произнесла я, тем не менее считая его аргумент убедительным. — Объясните мне, почему вы его взяли?

— Потому что хочу, чтобы вы пошли со мной. Я хочу кое-что предложить вам, но не исключено, что здесь нас могут подслушать.

Он посмотрел в сторону двери в конце коридора. Она, как и все прочие двери в замке, имела специфический вид. Четыре верхние панели образовывали крест, две нижние стояли стоймя, создавая сходство с раскрытой Библией. Когда-то Холируд был аббатством.

— He зайти ли нам в церковь? Там нам никто не помешает, и мы сможем спокойно поговорить.

Он был прав. Церковь, примыкающая к дворцу, была частью аббатства и годами не посещалась. Я медлила, не зная, как поступить.

— Послушай, женщина! — Он слегка встряхнул меня, затем отпустил и отступил на шаг. Свеча слабо освещала его сзади так, что лицо, обращенное ко мне, казалось всего лишь смутным пятном. — С какой стати я стал бы рисковать и проникать во дворец?

Хороший вопрос. Уж если он сумел, переодевшись, спокойно покинуть замок, улицы Эдинбурга и подавно не сулили ему никакой опасности. Он мог бродить неподалеку до тех пор, пока не встретит меня. Поэтому объяснение, которое он дал своему поведению, казалось мне убедительным: ему нужно было поговорить со мной, не опасаясь быть увиденным или услышанным.

Он прочел согласие на моем лице и немного расслабился. Расправив плащ, подал его мне.

— Даю слово, что после нашей беседы вы вернетесь домой в целости и сохранности, мадам.

Я старалась прочесть его намерения по выражению лица, но оно было подобно маске. Глаза были неподвижны и ничего не выражали — точь-в-точь как мои собственные, когда я вижу их в зеркале.

— Ну хорошо.

Мы вышли в сумрак каменного сада, прошли мимо стража, кивнув ему. Он узнал меня. Я нередко выходила ночью, чтобы по срочному вызову посетить в городе какого-нибудь больного. Стражник внимательно посмотрел на Джека Рэндолла. Если Джейми был занят, меня обычно сопровождал Мурта. В человеке, одетом так, как Джек был одет сейчас, никто не смог бы узнать капитана. Он ответил стражнику безразличным взглядом, и дверь дворца закрылась за нами, оставив нас в промозглой тьме.

Дождь только что закончился, но густые облака, гонимые ветром, все еще продолжали плыть по небу. Ветер развевал мой плащ, и юбки липли к ногам.

— Сюда.

Я потуже запахнула тяжелые бархатные одежды и пошла за Рэндоллом.

Мы прошли в конец сада и, оглянувшись вокруг, быстро зашагали по траве к церкви. Дверь была перекошена и висела на одном крючке. Ею не пользовались в течение нескольких