– Выйдем на воздух, – предложила девушка. Они вышли в темноту. Шарлин надеялась, что теперь-то они поговорят о другом.

– Тебе нужен партнер? – спросил Доуб. Шарлин не сразу поняла смысл вопроса. – Партнер по владению ранчо, – подсказал он. – Кто-то, кто построит настоящую усадьбу, а потом приедешь ты.

– Не знаю, Доуб, – ответила Шарлин.

Сердце ее потяжелело в груди. Она-то знала, что за свои услуги Доуб назначит цену. Как и все здесь, он хотел на ней заработать. Шарлин думала, что лучше бы уж он попросил денег, чем пытался выколотить что-то из нее таким способом.

– Послушай, Шарлин, – продолжал Доуб. – Чем дольше ты будешь ждать, тем дороже будет стоить земля в Монтане. Но я встретил парня, который пообещал мне продать четыреста акров земли за сто тысяч долларов. Земля очень красивая. Но когда я завершу эту обувную сделку, у меня будет лишь пятьдесят тысяч. Если же тебе нужен партнер, мы сможем или поделить землю, или жить на ней вместе. По земле протекает река, там так красиво, что ты едва поверишь. И дом. Конечно, требуется ремонт, но в целом он очень крепкий. А из окна открывается такой красивый вид, что разрывается сердце.

Шарлин почему-то не хотелось, чтобы ее сердце разорвалось. Флора Ли уже разбила его, теперь и Доуб хотел того же. Разве можно разбить сердце дважды? Она-то знала, каково ей сейчас было – плохо, грустно и она очень устала. Ей казалось, что все, кроме Дина, ожидали от нее или денег, или работы. Слезы набежали на глаза, но Шарлин отвернулась, чтобы Доуб не видел этого. Было темно, только угли под жаровней догорали. Она постояла молча.

– Мне кажется, что тебе не хочется этим сейчас заниматься, – сказал Доуб, и Шарлин услышала разочарование в его голосе.

Когда-то он помог им в минуту, хуже которой уже и не случится. Шарлин помнила, как они с Дином стояли у обочины дороги, за Лэмсоном, усталые и испуганные, и им было некуда пойти. Даже сейчас она помнила, как хорошо ей было очутиться на мягком сиденье в кабине с кондиционированным воздухом большого старого «седана» Доуба.

– Конечно, Доуб, – сказала она тихо. – Мы с Дином с удовольствием станем твоими партнерами. Я завтра же выпишу чек.

– Ты уверена, что хочешь этого?

– Да, да, – сказала Шарлин, но она знала, что в голосе ее не хватало убежденности. Как сказала бы Лайла, она была не очень хорошей актрисой.

Если Доуб и заметил это, то не показал виду. Он пожал Шарлин руку.

– Ты не пожалеешь об этом, партнер, – сказал он ей. – У нас будет отличное дело.

Шарлин кивнула.

– Отличное.

– Ты не против, если я скажу Дину? – спросил он. – Я не хотел рассказывать ему, не получив твоего согласия. Но теперь…

– Нет, давай расскажем ему, когда сделка уже будет заключена, – прервала его Шарлин. – Он так устает от ожидания. Давай его просто удивим.

– Как скажете, партнер, – улыбнулся Доуб.

Визит Эйприл Айронз перепугал всю съемочную группу, но глубже всего он потряс Джан. Она знала, что с картиной много проблем, пожалуй, даже одни проблемы. Но Джан только и думала о том, что Эйприл была когда-то любовницей Сэма. Он объяснил, что между ними ничего больше нет, но Джан не была в этом до конца уверена.

Когда же ночью после визита Эйприл Сэм впервые за несколько недель не пришел к ней, Джан была задета и переполнена подозрениями. Она говорила себе, что это просто дела отвлекли его. Но по выражениям лиц окружающих Джан поняла, что сплетня пошла. Май сразу бы рассказала ей правду. Никто больше этого не сделает. Неужели Сэм провел ночь у Эйприл?

«Неужели все началось заново? – спрашивала она себя. – Неужели он будет обманывать меня, лгать мне, как когда-то лгал Мери Джейн? Я зависима от него, – подумала она. – Именно от этого предостерегала меня Май. Значит он с Эйприл? Любит ли он ее? Касается ли ее?»

Джан чуть не свела себя с ума этими мыслями, а неудача в сцене на пляже на следующий день лишь ухудшила ее состояние. Сэм отвел ее в сторону и объяснил, что всю ночь он работал. Джан предпочла поверить ему. Потом вырыли небольшое углубление в земле и она прекрасно провела сцену.

Этой ночью Сэм был даже более страстным и заверил ее, что между ним и Эйприл больше ничего нет.

– Боже мой, – наконец простонала она, – я хочу поскорее свернуть съемки и вернуться домой.

У Джан не было дома, куда возвращаются, но она хотела поскорее завершить съемки.

Джан слышала, что вечеринки по случаю завершения съемок превращаются в разгульные дебоши, но вечеринка, устроенная по случаю окончания съемок «Рождения звезды», не была даже и веселой, хотя все чувствовали облегчение, что наконец-то картина завершена. Отвратительное поведение Майкла и смерть Май, взбучка, которую учинила им напоследок Эйприл, – все это вместе превратило съемки в сплошной ад. Джан купила подарки для всех членов группы, как и полагалось по традиции. Сэм произнес небольшую речь, Майкл же показался только на несколько минут, а Эйприл Айронз, Сеймур Ле Вайн и их свита не показались вообще. Это было большим облегчением, но вечеринка тем не менее была как наказание, а не удовольствие. Поэтому и Сэм, и Джан с облегчением покинули этот маленький гнусный мирок, полный сплетен и неприязни.

Перед тем как начать озвучивание и монтаж, Сэм решил взять несколько выходных дней и съездить отдохнуть на побережье. Джан не нужно было появляться на студии на съемках «Троих на дороге» до начала будущей недели, поэтому они могли позволить себе немного отдохнуть. Никогда в жизни ей не нужен был отдых так, как сейчас. Когда Сэм складывал ее чемоданы в багажник автомобиля, Джан впервые почувствовала прилив хорошего настроения – впервые со дня смерти Май. Они сели в машину, помахали всем рукой, и Сэм завел мотор.

– Почему? – спросил он. – Почему только в детстве я так хотел стать режиссером?

– А разве того же не хотят все? – ответила Джан.

По Голливуду ходила шутка о матери Терезе, которая после смерти попала на небеса и предстала перед Богом и дирижером хора ангелов. «Ты была такой прекрасной женщиной на Земле, – сказал Бог, – я хочу вознаградить тебя за это. У тебя есть какое-нибудь желание, которое тебе не удалось выполнить на Земле?» – «Нет, – отвечает мать Тереза, – я не хочу никакого особого вознаграждения». – Но Бог настаивает на своем. – «Назови одну вещь, которой тебе всегда хотелось достичь». – «Что же, – соглашается мать Тереза, – я всегда хотела быть режиссером».

Джан улыбнулась.

– Ты и мать Тереза.

– Конечно, у нас так много общего, – рассмеялся он.

– Вы оба получили свои имена при крещении.

– Откуда ты это знаешь?

– Я просто предположила, что ты крещеный, как и все.

– Твоя семья была религиозной? – спросил он.