– Обрезал меня. Сказал, что получил нечто гораздо лучшее – будущее. Видимо, тем самым он хотел сказать: «Если задаешь глупый вопрос – услышишь глупый ответ». Иными словами, «не лезь не в свое дело».

– Вот как? – изумился адъютант. – Но мне кажется, вы не правы. Думаю, он узнал одну новость, хотя провалиться мне на месте, если я знаю, каким образом. Мы сами получили приказ всего час назад, и командующий еще не утвердил его.

– Какой такой приказ?

– Не вижу причин скрывать от вас то, что самому Панди уже известно. Он возвращается в свой полк. Приказ пришел сегодня с утренней почтой. Но наверное, какой-нибудь служащий равалпиндского штаба проболтался и один из друзей Панди сообщил ему добрую весть неделю назад, чем и объясняется столь неожиданный подъем духа.

Адъютант ошибался. Напротив, к тому времени, когда Аш узнал о своем скором отъезде, все офицеры и большинство рядовых Роуперовской конницы уже знали новость, так что в действительности он услышал ее одним из последних. С точки зрения Аша, она пришла в самое удачное время. Две недели назад она повергла бы его в смятение, но теперь у него не было веских причин задерживаться здесь, и новость, пришедшая именно сейчас, показалась Ашу предзнаменованием долгожданной удачи.

Словно подтверждая это, приказ об отзыве заканчивался следующим приятным сообщением: лейтенант Пелам-Мартин вправе взять любой полагающийся ему отпуск до возвращения в полк, а не после. Это означало, что при желании он мог взять по меньшей мере три месяца, поскольку, если не считать выходных дней и короткого визита в Кач, он не уходил в отпуск с лета 1876 года, когда совершил поход в Кашмир на пару с Уолли, – они двое решили не брать отпусков до возвращения Аша на границу, чтобы снова отправиться в путешествие вместе, на сей раз в Спити, а потом в Тибет через высокие перевалы.

– Когда вы собираетесь покинуть нас, Панди? – спросил адъютант у Аша, который проходил через приемную после разговора с полковником.

– Как только позволят обстоятельства, – коротко ответил Аш.

– О, сейчас вполне подходящее время. Работы у нас мало, так что вам решать. И нет необходимости ходить с таким чертовски довольным видом!

– У меня довольный вид? – рассмеялся Аш. – Прошу прощения. Не могу сказать, что я рад убраться отсюда, – я неплохо провел здесь время, но… все-таки последние четыре года я отбывал наказание, «тянул срок». Теперь все закончилось, я возвращаюсь в свой полк, к старым друзьям и в свой мир, – и не могу не радоваться этому. Я ничего не имею против Роуперовской конницы. Вы отличные ребята.

– Да ладно, мы не в обиде, – любезно сказал адъютант. – Хотя, насколько я понимаю, мы не идем ни в какое сравнение с разведчиками. Впрочем, наверное, на вашем месте я бы испытывал такие же чувства. Удивительное дело, как человек привязывается к своей собственной компании. Полагаю, вы не станете продавать коня?

– Дагобаза? Нет, это вряд ли!

– Я так и думал. Даже если мы не станем особо убиваться из-за вашего отъезда, Панди, мы будем скучать по вашему черному дьяволу. Он бы пришел первым во всех заездах в следующем сезоне, и мы бы обобрали дочиста всех букмекеров в провинции. Как вы собираетесь доставить Дагобаза в Мардан?

– Поездом. Ему это не понравится, но при необходимости я буду ночевать рядом с ним. В любом случае у него будет свой собственный саис.

– Я бы советовал вам, – сказал адъютант, – сегодня же вечером поговорить с начальником станции. Заказать грузовой вагон не так просто, и, если вы планируете уехать скоро, вам лучше позаботиться о этом заранее. Иначе вы задержитесь здесь гораздо дольше, чем рассчитываете.

– Спасибо за совет, – поблагодарил Аш.

Он безотлагательно отправился на железнодорожную станцию, где обнаружил, что адъютант был прав. Если он собирается ехать тем же поездом, что и Дагобаз, то едва ли сумеет покинуть Ахмадабад в ближайшие десять-пятнадцать дней. И даже такой вариант предполагает необходимость умеренных взяток и подкупа.

– Организовать перевозку четвероногого – дело весьма трудное и долгое, поскольку надо сделать много предварительных заказов, – пояснил начальник станции, евразиец. – Видите ли, мистер Мартин, составов очень много, и все они рассчитаны на разную ширину колеи. Если я достану для вас грузовой вагон на Бомбейско-Бародской железнодорожной линии – отлично. Но ведь это лишь малая часть вашего пути, и что, спрашивается, вы станете делать, когда прибудете на Центральный Бомбейский вокзал и обнаружите, что на Центральной Индийской железной дороге, куда вы будете пересаживаться, нет ни одного свободного грузового вагона? Или когда в Алигархе вы будете пересаживаться на Восточно-Индийскую линию и там снова не найдется грузового вагона? Боюсь, сэр, вы не избежите многочисленных досадных задержек в пути, коли сейчас поторопитесь с отъездом, не сделав предварительных заказов.

Аш рассчитывал уехать через день-два, но охотно согласился с доводами начальника станции. Никакой нужды в безумной спешке нет, решил он. А значит, он получит больше времени, чтобы избавиться от остальных лошадей, да и Уолли успеет уладить все свои дела в Мардане. Торопить события не имело смысла, да и вообще, лишняя неделя-другая в Ахмадабаде не особо тяжкое испытание для него.

Он вернулся в бунгало в прекрасном расположении духа и перед сном написал несколько писем. Длинное письмо, полное планов на совместный отпуск, предназначалось Уолли, короткое было адресовано Зарину – в нем он передавал привет Коде Даду и выражал надежду, что скоро с ним увидится, третье письмо было для Махду – он сообщал старику добрые новости и настоятельно просил оставаться на месте до дальнейшего уведомления и приготовиться к возвращению в Мардан через два-три месяца: Гулбаз возьмет отпуск и приедет за ним, когда наступит время.

– Старик будет рад, – с довольной улыбкой сказал Гулбаз, забирая законченные письма. – Я велю Гокалу немедленно отнести их на почту, чтобы они ушли утром, без задержки.

Ответная телеграмма от Уолли пришла через несколько дней. Она гласила: «Связи непредвиденными обстоятельствами не могу взять отпуск раньше конца мая тчк могу встретить тебя лахоре тридцатого тчк молодец что написал».

Ввиду мрачного прогноза начальника станции относительно времени, необходимого на организацию перевозки Дагобаза по железной дороге, это известие не особо расстроило Аша. В худшем случае оно означало, что ему придется отложить отъезд еще на несколько недель – разве что он уедет при первой же возможности, направится прямиком в Мардан, оттуда за день доберется до деревни Коды Дада и проведет там свободное время, пока Уолли не выйдет в отпуск.

Перспектива была заманчивой, но по здравом размышлении Аш от нее отказался, сообразив, что поступит весьма недипломатично, если, возвратившись на северо-западную границу после четырехлетней ссылки, проведет первые несколько дней отпуска по другую ее сторону. Вдобавок подобное путешествие изрядно затянулось бы, поскольку ехать пришлось бы через Лахор.

С учетом двух этих обстоятельств Аш принял разумное решение, и оно оказалось жизненно важным, хотя тогда он этого не знал. Только спустя долгое время, оглядываясь в прошлое, Аш осознал, сколь многое от него зависело. Если бы он уехал в Пенджаб при первой же возможности, то не получил бы послания Гобинда, а тогда… Но в конечном счете он предпочел остаться и, взяв месячный отпуск перед отъездом в дополнение к трем месяцам, уже испрошенным, отправился охотиться на львицу в Гирский лес вместе с Сарджи и его мудрым, высохшим от старости шикари Буктой, предоставив Гулбазу упаковывать вещи.