Во время боя эльфийка твердо знала: если монстры опрокинут орка, она спрыгнет со своей ветки, и горе той твари, которая покусилась на жизнь Торна. А дальше — будь что будет.

В чаще мелькали серебристые шлемы патруля, на одном — рыцарский плюмаж. Я повернулся к Саэне:

— Мы пришли, впереди патруль Нории, ты уходишь? — Мой голос звучал сдавленно.

— Мои родичи и друзья конечно же отправились искать меня. Их немного, мне надо успеть остановить близких, иначе они могут погибнуть, пробиваясь к гнезду нежити. Мне необходимо идти.

Мы помолчали, каждый думая о своем, а может, об одном и том же, кто знает.

— Скажи, Торн, ты хочешь, чтобы я осталась?

— Я буду этому рад.

Саэна приподнялась на цыпочки. Прикосновение губ девушки напоминало легкое касание крылышка бабочки. Рыцарский патруль приблизился, и Саэна, выждав, пока я скроюсь в зарослях, окликнула офицера.

Орков не любит никто… Орки не любят никого… Тогда как же они, черт возьми, размножаются?!

Загадка

Родное селение Хорта могло служить незаменимым пособием по жизни пещерных людей для любого антрополога. Десяток примитивных землянок, скорее нор, выкопанных в склоне холма, кострища перед входами, распяленные для просушки шкуры и мрачные насупленные фигуры, рассеянные по становищу, — картина маслом. Территория деревни обнесена примитивным частоколом из заостренных бревен, с наклоном наружу. Рядом с забором уже распаханное, но еще не засеянное поле. Из живности — только тараканы и крысы. Правда, были и плюсы, например, бдительная охрана, обнаружившая меня на подходе. Еще больше мне понравилась быстрота, с которой орки вооружились и приготовились к бою.

Нашу встречу нельзя описать никакими словами. Столпившиеся орки с восторгом рассматривали добытые доспехи, забрасывая меня кучей вопросов. Наверное, египетским фараонам перепадало меньше почитания, чем моей скромной персоне, не говоря уже о неподдельной искренности чувств подданных. При таких условиях на ура проходят любые реформы правителя, а ретроградов-консерваторов сразу порвут на британский флаг. Преобразования я действительно собирался проводить коренные. Основных направлений было три: военная подготовка, экономика, чувство долга.

Спросите, зачем чувство долга оркам? Оно нужно всем. Называться оно может по-разному: кодекс чести, система табу, нравственность и т. п., но суть одна. В каждом члене общества взращиваются зерна определенных правил, по которым оно живет. Только такое общество способно прогрессировать. Все археологические раскопки неопровержимо свидетельствуют: пока социум живет по закону джунглей, уничтожает своих «лишних» детей, стариков, допускает людоедство, общество в своем развитии не уйдет дальше каменного века. Сто тысяч лет по земле бродили каннибалы-неандертальцы, объединенные в небольшие общины. Вооружение их состояло только из дубин и тяжелых копий с каменными наконечниками. Дистанционного, например метательного, оружия не было вообще. Что же было изобретено за это время? НИЧЕГО. Развития не было. Стоит изобретателю состариться или заболеть, как его тут же сжирают как более слабого еще до того, как он научит своему изобретению новые поколения. И лишь с появлением традиций и правил, потеснивших звериный закон выживания сильнейшего, человечество сделало шаг вперед. Структурированное общество, с дифференциацией обязанностей и функций его членов, всегда одержит верх над дикой стаей, обученный легион победит любую толпу.

И самое главное — чувство долга. Сцементированное им общество, где задачи государства становятся целью каждого гражданина, непобедимо. Более того, оно развивается и процветает. Именно чувство долга каждого гражданина лежало в основе Римской империи, покорившей большую часть Древнего мира. И пока оно не пропало в разложившемся государстве, Рим был непобедим. Если я хочу получить хорошее войско, мне нужно сделать из орков приличное общество.

Единственная альтернатива — идти по традиционному пути всех темных властелинов. Это путь страха. Создается пирамида власти на основе страха подчиненных, поддерживаемая регулярными репрессиями. Но это тупик, ненадежный и малоэффективный. Подгоняемое плетьми воинство хорошо только против слабых. Стоит появиться сильному врагу, и оно с визгом разбежится.

Мне нужны подданные, служащие не из страха, а по совести. С совестью у орков напряженка, значит, предстоит много работы. У меня великолепный материал — крепкие, испытанные огнем, сталью и голодом существа, способные выжить в самых невероятных условиях. Они не связаны почти никакими стереотипами, верят мне и хотят нормальной жизни, остальное — моя работа. Да и с полным отсутствием у орков чести я несколько погорячился — тут я вспомнил Хорта с товарищами, стеной щитов закрывающих меня на площади Трейдгарда во время жертвоприношения. А как они рвались сопровождать меня на верную смерть в битве с вампирами, лишь бы я не погиб!

По воле судьбы (и паршивца Витьки) я появился в этом мире орком и за все время не нашел в представителях этой расы какой-то особой зловредности, хотя, пожалуй, хищностью и агрессивностью они превосходили другие народы. Но особой беды в этом нет, и надо ведь учитывать полную опасностей среду, в которой жили орки. Не сами по себе они такие плохие, жизнь у них такая. Сознание орков, правда, примитивно, они видят, что сильные побеждают и правят, им вроде бы всегда хорошо, вот так и возник культ войны и силы.

А что до ненависти по отношению к другим расам, то ведь она обоюдна, светлые расы воспринимают орков не иначе как заклятых врагов. И опять же точка зрения людей, гномов и эльфов, по которой орки ненавидят их, дескать, из зависти, потому что здоровякам недоступны умение, искусство и изящество светлых, тоже не выдерживает никакой критики. Те же дроу и черные гномы, не говоря уже о темных магах, по всем этим параметрам (особенно темные эльфы) нисколько не уступают светлым, а орки существуют рядом с ними — и ничего, как-то уживаются. Вдобавок и темным богам орки в поселении Хорта не поклонялись, а были скорее язычниками, подходя к вере с утилитарно-магической стороны, впрочем, таковы почти все орки. Да и бывшим хозяевам орков до их веры не было никакого дела. Они нужны были только как пушечное мясо, подчиняются из страха — и ладно, а во что там они верят, это дело десятое. Побили темного властелина, и орки из его приспешников стали просто народом, пусть диким и агрессивным, но отнюдь не безнадежно испорченным, как рисуют их эльфы.

Как бы то ни было, мои орки нравились мне. Это по-настоящему мой народ, он любит меня, и я сделаю все, чтобы он процветал.

Командующий пограничным дозором, увидев идущую из темного леса эльфийку, сначала не поверил своим глазам, затем на всякий случай посмотрел на нее истинным зрением. Да, действительно светлая эльфийка. От него Саэна и узнала о прибытии в пограничье четырех знатных путешественников, остановившихся в гостинице «Дубрава».

В холле гостиницы она была атакована кометой с роскошным блондинистым хвостом, которая со счастливым визгом повисла у нее на шее. Младшая сестренка… Лиана, Лианка-цеплялка, как Саэна дразнила ее в детстве. Действительно, отцепить растроганную эльфийку стоило бы сейчас огромных трудов. Лиана поведала о диком переполохе после похищения Саэны и следствии, установившем некоторые подробности. Здесь находился ее дедушка Элленор (по-настоящему прапрапрадедушка) в компании с Нией — волшебницей воды и толстым добродушным Себастьяном, магом-человеком, деканом целительского факультета эльфийской академии. Сейчас они уточняют в городской ратуше карты Темного леса, задержись Саэна хоть на день, она бы их здесь уже не застала. Далее следовал поток жалоб Лианы, обиженной, что ее не брали в спасательную экспедицию дальше границ светлых земель.