Девушка вырвалась из его рук и прижалась спиной к стене.

– Пожалуйста…

Он был доволен своим вкусом. Он умел выбирать женщин.

– Пожалуйста? Что «пожалуйста»?

– Отпустите меня. Я никому не скажу.

Все они давали ничего не значащие обещания – молчания, верности или покорности. Сколько женщин умоляли сохранить им жизнь и свободу? Их просьбы возбуждали его, помогали чувствовать себя сильным.

Внезапно им овладело нетерпение. Он схватил ее за волосы и дернул вперед. Ее лицо оказалось совсем близко.

Дыхание у нее стало прерывистым, на шее начала пульсировать жилка, по щекам потекли слезы. Она глядела на него со страхом, и это зародило надежду. Возможно, все было не зря…

Он почувствовал эрекцию, тело захлестнула волна адреналина.

– Не стоило ждать так долго, чтобы сделать это еще раз. Я забыл, какое удовольствие это доставляет нам обоим.

– Не трогайте меня. – Широко раскрытые глаза были влажными от слез, с губ срывался хриплый шепот.

Он швырнул ее на пол и оседлал прежде, чем она успела отползти. Потом стиснул тонкую белую шею обтянутыми в перчатки пальцами. Девушка пыталась освободиться, но не смогла.

Он медленно сжимал пальцы.

– Чтобы задушить человека, требуется шестьдесят секунд. Все, что я могу сделать, – не торопиться. Один, два, три…

– Нет, – всхлипнула она под размеренный счет.

– Восемь, девять, десять… Мы почти закончили, милая…

Понедельник, 18 ноября, 19.00

Шериф позвонил Джебу Тёрнеру и попросил разрешения прийти к нему вместе с Мэйси. Тот согласился – в его словах под усталой грустью проступала твердая решимость.

Кроу отметила, что во время этой поездки Невада был невероятно сосредоточен и словно записывал в памяти все, что происходит вокруг. Они остановились среди небольшой группы домов у проселочной дороги к востоку от федеральной трассы.

Одноэтажный сельский дом из белого кирпича соседствовал со стройкой, участок под которую был расчищен полгода назад; в то время, когда исчезла Тоби, здесь раскинулись густые заросли. Газон во дворе был аккуратно подстрижен. Перед домом рос большой дуб. На его голых, увешанных желтыми лентами ветках болталось несколько оранжевых и желтых листьев. Ленты были разной степени давности: одни – новые и яркие, другие уже слегка выцветшие, а некоторые висели здесь так давно, что превратились в лохматые бесцветные пряди.

Невада нажал кнопку звонка. Послышались уверенные шаги, и с правой стороны на большом панорамном окне шевельнулась штора. Дверь открыл худой подтянутый мужчина лет семидесяти. Его лицо избороздили глубокие морщины, но волосы были подстрижены, а клетчатая рубашка отглажена, под стать опрятным джинсам и кроссовкам.

Его взгляд говорил о том, что он узнал шерифа.

– Мистер Тёрнер, прошу прощения за беспокойство. Позвольте представить специального агента Мэйси Кроу.

– Джеб Тёрнер. – Старик протянул руку.

– Мне очень жаль, что мы пришли по такому поводу, – сказала Мэйси.

Он едва заметно кивнул, стараясь не показывать своей боли.

– Хорошо, что вы позвонили заранее. За мной буквально охотятся репортеры, чтобы взять интервью, так что я перестал открывать дверь.

– Если хотите, я могу почаще отправлять к вашему дому патрульного, – предложил Майкл.

– В этом нет необходимости. Репортеров я не боюсь. – Тёрнер отступил в сторону, приглашая их внутрь.

Невада отметил, что, как и в прошлый раз, в доме было чисто и аккуратно. На стене коллаж из фотографий – женщина в белом свадебном платье, та же женщина с младенцем на руках и девочка в разном возрасте. Вся жизнь, собранная на одной стене.

Эта часть расследования всегда давалась ему нелегко. Лучше перестрелка с подозреваемым, чем эмоции родственников жертв.

– Это моя жена, Кэти. Она умерла от болезни Альцгеймера четыре года назад.

– Мои соболезнования, – сказала Мэйси.

– Болезнь стала для нее благословением. Она забыла, что Тоби пропала, и все время ждала ее прихода. В доме для престарелых на кухне работала девушка, похожая на Тоби, и Кэти часто их путала. Сара, так звали девушку, была добра к ней и подыгрывала. Ближе к концу она одна могла успокоить Кэти.

Тёрнер жестом пригласил их садиться. Мэйси пристроилась на краю зеленого дивана, Майкл сел на другом краю.

Хозяин дома опустился в потрепанное кресло-качалку.

– Чем я могу быть полезен?

Кроу достала из рюкзака желтый блокнот.

– Когда вы в последний раз видели Тоби?

– В четверг вечером. Она собиралась на занятия в колледж, готовилась к экзамену по истории.

– Какая школа?

– Средняя школа Вэлли.

– Но тут есть еще одна, правильно? – спросила Мэйси.

– Маунтин-Стейт. Она к западу отсюда, в другом районе, но дети из двух школ часто общаются.

– Расскажите о последнем дне Тоби, – попросила Мэйси.

Тёрнер расслабился. Он словно перенесся на пятнадцать лет назад, когда все еще было хорошо.

– Тоби едва не забыла свой рюкзак, но Кэти заметила его у двери и догнала ее. Мысли Тоби были так заняты предстоящими занятиями, что она забыла книги.

– Она хорошо училась?

– Круглая отличница, – с гордостью сообщил Тёрнер. – Очень прилежная и упорная. Собиралась разослать заявления в колледжи. Чтобы получить стипендию, нужны высокие баллы.

Он помолчал несколько секунд, и плечи его напряглись. Реальность вытеснила приятные воспоминания. Напарники молчали, понимая, что его нельзя торопить.

Мужчина прочистил горло.

– Тоби получила права всего шесть месяцев назад, и мы волновались, когда она уезжала одна. – Он покачал головой. – Но приходит время, когда мы должны позволить им повзрослеть, правда?

– Тоби так и не доехала до школы, да? – спросила Мэйси.

– Копы нашли ее машину на стоянке в миле от школы. Шериф Грин опросил всех, кто был на занятиях в тот вечер, и они сказали, что Тоби не приходила.

– У нее был парень?

– Она несколько раз ходила на свидания с парнем из дискуссионного клуба, но в тот день, когда она пропала, он уехал в Огайо на математическую олимпиаду. Копы сразу исключили его из списка подозреваемых.

– Вы уверены, что у нее больше никого не было? – настаивала Мэйси.

– Я много раз задавал себе этот вопрос. И ответ всегда был один: нет. Мысли Тоби были заняты учебой, а не мальчиками.

Кроу знала, что юные девушки многое скрывают от родителей.