в блокаду, лишили права распоряжаться финансами… На все программы по культуре и искусству деньги выделял руководитель соответствующего агентства Швыдкой.

Похороны судьбоносного закона, влияющего на развитие культуры и искусства в России, состоялись после того, как депутат от КПРФ, известная артистка кино Елена Драпеко по настоянию либеральных правителей уговорила большинство Думы снять закон с рассмотрения. Моя попытка остановить это безумие, мое выступление против, не было поддержано.

Лишь в федеральной газете «Время», вышедшей 16 сентября 2006 года, в статье Ирины Репьевой «Культура больна нерусскостью!» я увидел слова понимания и сочувствия. Журналист написала честно и смело, с осознанием предательской политики в области культуры агентства Швыдкого: «И такова странная подоплека практически всех проектов энергичного агентства. А среди них, можно сказать, главный и направляющий – русская литература без русских, без русского духа, русских характеров и, разумеется, без православия. Поэтому бесполезно спрашивать о том, почему до сих пор не принят закон «О творческих союзах», который бы придал статус юридического лица русскому по своей совести Союзу писателей России и, следовательно, дал ему поддержку из государственного бюджета. Бесполезно вопрошать, почему в обновленной России до сих пор не появился и новый Достоевский. Ну, в самом деле, какой православный философ, страждущий о судьбе русского народа, например, из раскормленного Дмитрия Быкова? И не удивительно, что, когда вопрос о судьбе законопроекта «О творческих союзах», во время «правительственного часа», поднял депутат фракции «Родина» («Народная воля-СЕПР») Анатолий Грешневиков, который сам принимал участие в разработке зарубленного законопроекта, министр не воодушевился. На предложение депутата – «совершить высокий морально-нравственный подвиг», то есть, провести закон через правительство и администрацию президента, потому что «художники, архитекторы, писатели, те, кто служит не золотому тельцу, а Отечеству, сегодня пребывают в нищете», – Александр Сергеевич устало констатировал, что он с благодарностью принимает это пожелание, но «где законопроект застревает, вы сами знаете». В общем, министр тему не подхватил и не развил».

Справедливости и правды ради, следует повторно уточнить и сказать, что министру продвинуть важный закон просто-напросто не дали. Можно было, конечно, в знак протеста подать в отставку, но то другая тема…

Письмо девятнадцатое

Анатолий Николаевич!

Какой разговор! Разницы для меня нет – что Москва, что Ярославль… Действуй, как лучше.

Приеду в Москву в декабре. Белов. 8 ноября 2001 г.

Решение собрать под одной книжной обложкой все газетные и журнальные статьи Белова пришло ко мне давно. Подталкивало желание насолить как врагам, так и друзьям писателя. Обещаний издать ту или иную книгу Белова было много, у губернатора Пензенской области дело дошло даже до набора текста, но когда нужно было принять окончательное решение, то оно почему-то не принималось. Белов ждал, надеялся на поддержку, переживал, а его обманывали. Он чувствовал, что вокруг него складывается какой-то «заговор» не врагов и мстителей. А заговор молчания. Его болезненное восприятие ненужности, невостребованности, а также постоянные переживания из-за очередного обмана, безусловно, передались мне.

В такие минуты печали и тоски нельзя было не подставить плечо. Я предложил Василию Ивановичу доверить мне право издать ему книгу статей и очерков, и тем самым уничтожить заговор молчания, утереть нос всяким могущественным «губернаторам» и «академикам». Почему выбор пал на публицистику? Так именно ее и побаивались сильные мира сего читать, а крепкие благодетели издавать.

Белов возражал лишь против публикации очерка о Шукшине «Тяжесть креста». Он уже публиковался в журнале «Слово» и должен был вот-вот выйти в издательстве «Советский писатель» отдельной книгой под таким же названием. И эта книга выйдет в соавторстве с известным кинооператором Анатолием Заболоцким, ближайшим другом и соратником как Шукшина, так и Белова.

Мне не без труда удалось убедить Василия Ивановича включить в книгу и путевые заметки «Дорога на Валаам», и очерк о Шукшине. Аргументы звучали простые: издание должно быть разнообразным по жанру и полным по объему, так как выходит к 70-летнему юбилею писателя.

Много времени ушло на поиск газетных публикаций и их перепечатывание, согласование с автором. Во избежание злой и поверхностной критики, скоропалительных обвинений, что книга представлена однобоко, как памфлет и вызов власти, мне пришлось наряду с колючими и наступательными статьями разместить еще и душевные этюды в адрес русских подвижников, честно и смело защищающих и оберегающих традиции и устои государства, таких, как писатель Валентин Распутин и художник Владимир Игошев. Они украшали сборник, привлекали внимание разнообразной читательской аудитории.

Когда процесс собирания статей и очерков подошел к концу, пришла мысль разместить в книге и серию знаковых фотоснимков, обозначающих громадный круг друзей писателя. Начался поиск фотографий. Тут подключился к работе сам Василий Иванович.

Встал еще один сложный вопрос: где лучше издать книгу – в столичном издательстве или у себя на Ярославщине? Для Белова в тот момент это предложение не имело значения. Выбор пал на издательство Сергея Хомутова «Рыбинское подворье».

Письмо двадцатое

Дорогой Анатолий Николаевич!

Делайте что хотите, лишь бы вышла книжечка. И так она запоздала…

Неважно, какое будет название. А предисловие придумай коротенькое, какое хочешь. Можешь сказать, что публицистика в годы безвременья спасала меня от безденежья – и СПАСЛА! Но неужели я не стал бы писать эти статьи, если б Гайдар меня не ограбил? Нет, стал бы все равно…

Так что, решите все без меня. И насчет названия, и насчет, заголовков-подзаголовков. Например, «Догорающий Феникс» мне дорог… Все!

Белов. 27 ноября 2001 г. Вологда.

Книгу твою пока не прочитал, как только руки дойдут, прочту сразу… Обнимаю. Приеду на Собор 10 декабря.

В столичном издательстве «Русский мир» вышла моя книга «Дом под кронами дубов». То была, как сказано в аннотации, яркая публицистическая проза, откровенный разговор с соотечественниками о проблемах русской «глубинки», о ладе и нестроении современной крестьянской жизни, об удивительных людях деревни, о природе и культуре России.

Многие очерки из подаренного сборника были написаны мной под впечатлением широкоизвестной книги Белова «Лад», потому не случайно понятие и слово «лад» присутствует в аннотации к моей книге. К примеру, очерк о крестьянине Алексее Гонобоблеве, умеющем покрыть крышу соломой четырьмя разными способами. Редактировал книгу Вячеслав Волков. Он же нашел добротного художника Н.Н. Орехова, оформившего очерки блестящими рисунками, раскрывающими как задумку автора, так и нравственную суть крестьянской жизни. В то время я жалел, что Белов отказался от издательских услуг Волкова.

В письме Василий Иванович посетовал на запоздалый выход книги. Но задержка произошла не по моей вине, а по его – уж слишком подолгу он частями высылал свои статьи. А