– Мама?

– Фдесь я…

Грозная Людмилла без особых усилий подняла и отбросила в сторону огромную балку.

– Что случилось? Забыла включить свое предвидение?

– Отключила его, чтобы поговорить с пекарем, а потом… Боги, ну и перепугалась же я.

– Налить тебе чашку чая?

– Не ерунди, каждый раз, когда приближается твое Время, ты мне колотишь всю посуду.

– У меня уже получается контролировать свою силу.

– Умница девочка, но лучше я сама, спасибо. Поднявшись, госпожа Торт отряхнула передник от мела.

– Они как заорут! – сказала она. – Причем все одновременно!

Университетский садовник Модо как раз пропалывал клумбу роз, когда древняя, покрытая бархатными цветами лужайка вдруг вспучилась и родила на свет неубиваемого Ветром Сдумса. Старый волшебник поднял голову и прищурился. Свет явно резал ему глаза.

– Это ты, Модо?

– Именно так, господин Сдумс, – ответил гном. – Помочь выбраться?

– Думаю, сам справлюсь, спасибо.

– Если надо, у меня в сарае есть лопата.

– Нет, все в порядке. – Сдумс выпутался из шипастых стеблей и стряхнул землю с остатков мантии. – Прошу прощения за лужайку, – сказал он, поглядев на дыру в земле.

– Все в порядке, господин Сдумс.

– И много нужно времени, чтобы создать такую прекрасную лужайку?

– Лет пятьсот, наверное.

– Вот проклятье. Ты уж извини, я пытался попасть в подвалы, но, видно, сбился с курса.

– Не стоит волноваться, господин Сдумс, – весело успокоил его гном. – Все растет с такой бешеной скоростью. Я зарою яму, посажу семена, а пятьсот лет пролетят быстро, вот увидите.

– М-да, судя по всему, увижу… – уныло согласился Сдумс и огляделся. – Аркканцлер здесь?

– Вроде бы все ушли во дворец патриция.

– Тогда, пожалуй, я приму ванну и сменю одежду. Не хочу никому мешать.

– Я слышал, вы не только умерли, но вас уже и похоронили, – крикнул садовник, когда Сдумс заковылял прочь.

– Все верно.

– Значит, правильно говорят: хорошего человека в земле не удержишь…

Сдумс обернулся:

– Кстати, а где находится улица Вязов? Модо почесал за ухом:

– Уж не та ли это улочка, что отходит от улицы Паточной Шахты?

– Да, да, теперь я и сам вспомнил.

Модо снова занялся прополкой.

Круговорот Сдумса в природе не сильно беспокоил гнома. В конце концов, деревья зимой тоже выглядят мертвыми, а весной они оживают. Высохшие старые семена попадают в землю, и появляются свежие побеги. Природа не знает, кто такой Смерть. Взять, к примеру, компост…

Модо верил в компост с той же страстностью, с какой некоторые люди верят в богов. Его компостные кучи бродили, вспучивались и тускло светились в темноте – возможно, из-за таинственных и, вероятно, запрещенных добавок, вносимых самим Модо, хотя доказано это не было, поскольку никто не собирался копаться в этом дерьме, чтобы выяснить, из чего именно оно состоит.

Мертвая материя – и одновременно живая. Ведь из нее появляются розы. Главный философ сказал как-то, что розы Модо вырастают такими большими, поскольку само мироздание прикладывает к этому свою руку, это, мол, и называется чудом мироздания. Но лично Модо считал, что здесь опять-таки дело в компосте. Никто не любит сидеть по уши в дерьме, а цветы – тем более, вот и растут.

Сегодня компостные кучи ждало угощение. Сорняки уродились на славу. Он никогда не видел, чтобы растения росли так быстро и пышно. «А все благодаря компосту», – с удовлетворением подумал Модо.

Во дворце, когда волшебники наконец добрались туда, царил полный беспорядок. Под потолком порхали обломки мебели. Столовые приборы стайкой серебристых пескарей скользнули мимо аркканцлера и скрылись за углом. Создавалось впечатление, что дворец оказался во власти избирательно действующего и упорядоченно мыслящего урагана.

К тому времени во дворце собралось много народа. Одна группа, стоящая в сторонке, была одета почти точь-в-точь как волшебники – разницу мог заметить только тренированный глаз.

– Жрецы? – воскликнул декан. – Здесь? Нас опередили!

Группа волшебников и группа жрецов начали занимать позиции поудобнее. В воздухе ощутимо запахло магией.

– Да что они могут, эти жрецы? – презрительно фыркнул главный философ.

Метафорическая температура разом упала.

Мимо, извиваясь, пролетел ковер.

Аркканцлер скрестил взгляды со старшим жрецом Слепого Ио. Этот тучный человек, выступающий в качестве старшего жреца самого старшего бога в беспорядочном божественном пантеоне Плоского мира, считался главной религиозной фигурой Анк-Морпорка.

– Легковерные глупцы, – пробормотал главный философ.

– Безбожные халтурщики! – выкрикнул маленький прислужник, выглядывавший из-за огромной туши старшего жреца.

– Доверчивые идиоты!

– Атеистические подонки!

– Раболепные безумцы!

– Инфантильные колдуны!

– Кровожадные жрецы!

– Назойливые фокусники!

Чудакулли вопросительно поднял бровь. Старший жрец едва заметно кивнул. Они оставили своих подчиненных осыпать друг друга проклятиями и незаметно удалились в относительно тихую часть зала. Там, за статуей одного из предшественников патриция, они смогли спокойно побеседовать.

– Ну, – усмехнулся Чудакулли, – как обстоят дела в богодокучливом бизнесе?

– Стараемся изо всех наших скромных сил. А как продвигается сование носа в тайны, которые человеку понимать не дано?

– Достаточно неплохо, достаточно неплохо. – Чудакулли снял шляпу и запустил в нее руку. – Могу я предложить капельку горячительного?

– Алкоголь есть искушение духа. Сигарету не желаешь? Насколько я знаю, вы, волшебники, позволяете себе эту слабость.

– Только не я. Если б ты знал, что это дерьмо делает с легкими…

Чудакулли открутил кончик шляпы и налил туда солидную порцию бренди.

– Ну, что творится?

– В одном из храмов алтарь взлетел в воздух, а потом грохнулся прямо на нас.

– А у нас люстра сама отвинтилась. Мир трещит по швам, развинчивается и левитирует. А когда я шел сюда, мимо меня пробежал костюм. С двумя парами штанов. И это всего за семь долларов!

– Гм-м. Ты ярлык не разглядел?

– Все вокруг как-то странно пульсирует. Ты заметил, как все пульсирует?

– Мы думали, это ваших рук дело.

– Нет, магия здесь ни при чем. Ну а боги как? Они, конечно, всегда чем-то недовольны, но, может, вы их наконец достали?