— Девочки, это я. Слушаю.

— Таня, все в порядке, спасибо — дело взяли в Тарасов, мы выезжаем туда через полчаса, — уверенно и спокойно говорила вдова Катя. — Гену переводят, конечно, не с нами, но нам удалось его повидать.

— Молодцы, — я не стала выяснять, каким образом: ежу понятно, что кому-то сунули какие-то деньги. — Как он?

— Ничего, держится, — с гордостью заявила Катерина. — Передавал тебе привет и огромную благодарность.

Замечательно, теперь еще и Гена знает, что я занимаюсь этим расследованием — до кучи. Катя, видимо, сама об этом подумала, потому что неуверенно произнесла:

— Так получилось, что мы ему ляпнули о твоем согласии вести расследование и о том, что ты уже очень много для него сделала. Ничего?

— Ладно, проехали. Почему вы Игорю сказали, что не совсем все в порядке?

— Нам не выдают тело.

— То есть?

— В Тарасов его повезли, а нам не отдали. Мы не понимаем, почему.

Про себя я подумала, что очень даже хорошо, что не отдали: намучились бы девчонки с этим своим Сашей, пока доехали. А так — получат его уже в Тарасове и смогут спокойно похоронить.

— Ничего страшного, не беспокойтесь. Наверное, какие-то формальности, бывает. Больше никаких неприятностей?

— Да вроде пока нет. В Тарасове — будет видно.

— Там обязательно что-нибудь появится, но вы не отчаивайтесь, все образуется. У меня пока особых новостей нет, разрабатываю несколько версий. Как что-то будет — обязательно позвоню.

— Спасибо, Таня. Пока.

— Пока, Ире привет.

Пробормотав нечто, означавшее, по всей видимости, согласие. Катя отключилась. Я отдала телефон Игорю, все еще продолжавшему сидеть на полу:

— Скажи мне, друг мой, почему ты держишь свой сотовый у меня под диваном? Более подходящего места не нашел?

— Да нет, просто он туда закатился. Наверное, — с сомнением произнес Игорь и добавил:

— А вообще-то я не помню. А что, это важно?

— О господи! Нет, это неважно. Хорошо, закончили с телефоном. Или вот еще что — с телефоном не закончили. Ты мне дашь с него поговорить завтра утром? Счет представишь Ире или Кате — это будет деловой разговор.

— Да что ты всякие глупости мелешь, какой счет! Мы же договорились, что я тебе во всем помогаю. Могу тебе вообще этот сотовый отдать… Хотя нет, мне могут позвонить по работе. Но ты звони с него в любое время и говори столько, сколько нужно.

— Договорились, — это действительно было удобно. Нет, ну чего я свой-то сотовый дома оставила, идиотка?! Отдохнуть захотела! Вот и мотайся теперь за Игорем, как привязанная. Хотя против этого я пока ничего не имела — нравился он мне все больше и больше.

Объект моей симпатии тем временем удобнее устроился на полу напротив меня и заявил:

— Ну и ладненько, вот и договорились. А теперь самое время нам с тобой обо всем поговорить подробно. Во-первых, ты развеешь все свои подозрения насчет меня — если они остались, конечно. Во-вторых, может, я тебе на что и сгожусь: а вдруг я знаю что-то важное, чего не знаешь ты. И это натолкнет тебя на гениальные выводы и логические обобщения. И ты раскроешь это дурацкое дело, не выходя из каюты. Согласна? Мы ведь договорились действовать вместе!

— Ладно, давай, — все правильно, договорились. Да я и сама уже поняла, что в одиночку не справлюсь, а наиболее подходящий союзник здесь — это Игорь. Мелькала у меня, правда, мысль о помощнике капитана, но несмотря на то, что у него были явные плюсы — например, он не замешан в этом деле, его главным минусом было то, что он не знает эту компанию и не может ответить мне на многочисленные вопросы по поводу всех этих Сашиных друзей.

Пока я все это обдумывала и совсем уже заблудилась в своих аргументах насчет плюсов и минусов, Игорь безапелляционно заявил:

— Тогда я первый начинаю задавать вопросы, — и, не дожидаясь моего согласия или какой-нибудь другой реакции, спросил:

— Тань, ты велела девчонкам ни о чем не говорить мне. Ты меня подозревала?

— Я не велела говорить не только тебе. А подозревала я всех и каждого, поскольку ничего не знала и не понимала. И решила подстраховаться. Правда, я и сейчас многого не понимаю, но круг подозреваемых сузился, и я буду очень рада, если ты из него окончательно выберешься.

— А почему ты подозревала, скажем, меня? — поинтересовался Игорь.

— Очень просто — отсутствие алиби. По этому признаку, кстати, можно подозревать вас всех, — очень логично ответила я.

— Вообще-то правильно. А мотив?

— С мотивами сложнее, у тебя нет такого уж ярко выраженного. Я могла лишь предположить — деньги, бизнес. И этот неизвестный мотив казался мне намного реальнее того, который приписывают Генке. Все-таки двенадцать тысяч — это, мне кажется, не повод, чтобы убивать своего друга. Ну пусть не друга, пусть хорошего знакомого.

— Да, наверное, ты права. Но у нас вроде не было таких уж серьезных разногласий, мы друг другу не мешали — скорее наоборот. Понимаешь, финансово мы все втроем абсолютно независимы, у нас просто схожий профиль занятий. И мы смогли стать монополистами в этой сфере на тарасовском рынке.

— Слушай, ты все говоришь — профиль, профиль;

Это что, такой уж секрет, чем вы занимаетесь?

— Да нет, не такой уж. Полпарохода тебе может отрапортовать — фармацевтика. Ну и всякое разное медицинское оборудование.

— Производите, что ли? — не поняла я.

— Да нет, продаем. На производстве, Танюша, сейчас много не заработаешь. Если, конечно, это не наркотики.

— А это не наркотики? — Замечательно умный вопрос задала — так он и признался. Хотя, если бы это были наркотики, вряд ли он стал поднимать вообще эту тему. А с другой стороны — все равно, по его словам, полпарохода в курсе. В общем, я запуталась окончательно и вопросительно посмотрела на Игоря. , — Нет. Не производим и не продаем, — улыбнулся Игорь. Почему-то я ему поверила.

— Ладно. Вернемся к нашим баранам. Хотя, между прочим, наркотики прекрасный повод для убийства. Но если ты говоришь… — протянула я.

— Повод чудесный, но, к сожалению, он отпадает, — подхватил мой легкомысленный тон Игорь. — А какие у нас бараны?

— Да все те же. Ваши деловые отношения. И полное отсутствие конфликтных ситуаций. Прямо идиллия какая-то. А ты не думаешь, что вполне реален и такой мотив — кто-то из вас решил стать единоличным монополистом. И начал убирать конкурентов. И на эту роль теперь очень подходишь ты, поскольку и Саша, и Гена уже практически убраны. Ну, как?

— Замечательно. Только я тебе еще раз повторяю, что нам очень удобно было работать втроем, для единоличной монополии надо гораздо больше сил и средств. В компании легче. И мне сейчас, пока Гену не освободят, будет намного труднее. А прибыль наверняка снизится. Так что никаких плюсов, кроме разве что морального удовлетворения от сознания собственной исключительности.