— Как я уже сказал, структура бизнеса достаточно сложна, в основном офшоры, из соображений ухода от налогов. Власти до сих пор относятся к этому с подозрением, что вполне естественно.

— То есть ты имеешь в виду, что у меня нет причин беспокоиться и чего-либо стыдиться?

— Совершенно верно. Напротив, ты вправе гордиться тем, чего достиг твой отец. Да, бизнес-империя Хатто не всемогуща, но нас просто так не согнуть!

Элла сделала глоток, слегка поморщилась и спросила:

— Я богата?

— Да. Очень. Точно сказать не могу. Скорее всего ты стоишь больше двухсот миллионов фунтов стерлингов.

— Не может быть!..

Что за чушь?! Люди с такими деньгами не живут так, как жила ее семья…

— Элла, послушай, да один только твой дом уже делает тебя мультимиллионершей.

Дом… Но как она сможет теперь туда вернуться?

— Я хочу продать его, и как можно скорее.

— Не торопись. К концу лета ты будешь думать иначе.

— Нет. Я не желаю туда возвращаться. Пожалуйста, организуй все и выставь дом на продажу.

Саймон с явной неохотой кивнул.

— Ты не против, если я останусь здесь до конца лета?

— Конечно, нет. А на Рождество ты поедешь с нами на Карибы.

Элла улыбнулась, однако вспомнила, что теперь у нее больше никогда не будет Рождества со своей семьей. Вдруг возникла мысль: какое будет Рождество у Лукаса в Швейцарии — одного в доме посреди своей библиотеки?

— Спасибо. Мне потребуется какое-то время, чтобы решить, где жить во время учебы.

— Хорошо. Я имею в виду — хорошо, что ты собираешься вернуться в колледж. После похорон нужно постараться вернуться к нормальной жизни, насколько это возможно. А для тебя это значит — быть двадцатилетней девушкой, обычной студенткой. Остальное подождет. Я позабочусь обо всем, пока ты не сочтешь, что мне пора отойти в сторону.

— Этого никогда не произойдет. Слава Богу, рядом есть ты, Саймон. Не знаю, что бы я без тебя делала.

— Да нет, ты ошибаешься. Ты крепче, чем сама о себе думаешь.

Как бы случайно он оглянулся, и Элле это показалось несколько странным.

— Да, по поводу того малого, что охранял тебя… Ты сообщила полиции, что не знаешь, кто он такой, как его зовут и все остальное.

— По дороге в консульство он сказал нам, что если мы так сделаем, то облегчим ему жизнь. Наверное, это самое малое, чем можно было его отблагодарить.

Саймон откинулся на спинке стула с заинтересованным видом.

— То есть тебе известно, кто он такой? Расскажи-ка.

— Его зовут Стивен Лукас. Папа нанял его, чтобы он за мной приглядывал.

Похоже, Саймон был очень озадачен, если не сказать — поражен.

— Стивен Лукас… Он так представился?

— Нет, он назвался просто Лукасом. Ему примерно столько же лет, сколько и тебе.

— Удивительно… Я думал, он ушел на покой. Вот уж кого я никогда не выбрал бы в качестве телохранителя.

— Ты знаешь Лукаса?

— Господи, конечно, нет. Только слышал о нем. Неприятный тип, скорый на расправу и с репутацией наемного убийцы.

Скор на расправу?.. Элла вспомнила, с какой яростью Лукас тогда набросился на Криса, и представила, что могло случиться, если бы он дал волю своему гневу.

— Лукас говорил, что ему приходилось убивать… И он убил троих, чтобы спасти мне жизнь. Это все, что я хочу знать о нем.

— И правильно, — кивнул Саймон. — Мне нужно связаться с ним — убедиться, что его работа оплачена. Он оставил тебе номер телефона или адрес?

Элла покачала головой. Ей хотелось, чтобы номер, записанный в книге, принадлежал только ей одной.

— Ладно, наверняка он свяжется с нами, если ему понадобятся деньги. Кстати, составление завещания — его идея?

Похоже, Саймон очень подозрительно отнесся к влиянию, которое загадочный Лукас мог оказать на Эллу. Еще до того, как она успела ответить, возбужденные крики мальчишек вырвались из дома и разнеслись по лужайке. Гарри несся во весь дух с теннисной ракеткой в руках, а Джордж — с мячом.

Он подбежали к двоюродной сестре:

— Элла, пошли поиграем!..

Саймон кивнул, давая понять, что разговор не закончен.

Однако Элла уже поднялась.

— Дайте угадать. Французский крикет? — сказала она, потом посмотрела на дядю: — Нет, завещание — моя идея. Я завещала все тебе, потом — мальчикам.

Кажется, это убедило Саймона.

— Ладно, хватит бесед о смерти. Еще наговоримся в ближайшие недели. На всю жизнь хватит.

Элла улыбнулась, слегка удивленная неудачным подбором слов, потом присоединилась к мальчикам.

Поиграть немного с мальчишками — такое облегчение. Ей хотелось бы еще что-то услышать о папином бизнесе, узнать еще немного правды, но ее почти тошнило от деталей. Лучше все забыть и сдать на руки Саймону.

Следующие полчаса единственно важными вещами были споры Джорджа и Гарри по поводу того, кто попал, а кто промазал, и каждый из них обращался к Элле, будто она — вселенский судья. Потом Саймон снова позвал ее в дом.

Подойдя ближе, она увидела, что позади дяди в гостиной стоят двое незнакомых людей.

Голос Саймона прозвучал нарочито бодро:

— Здесь полиция. Они пришли немного поболтать с тобой.

— Ладно, — пожала плечами Элла.

— Это моя племянница, Элла. А это — поправьте, если ошибусь — детективы инспектор Грэм Торберн и сержант Вики Уэлч.

Торберн в галстуке, но без пиджака, волосы зачесаны назад. Лет ему, наверное, около тридцати, а вот Уэлч выглядит ненамного старше Эллы. Короткая стрижка, легкая юбка и короткая свободная блузка.

— Пожалуйста, зовите нас Грэм и Вики.

Они пожали друг другу руки.

— Давайте пройдем в библиотеку, — предложил Саймон. — Как ни странно, это единственное помещение, которое мальчишки не используют в качестве беговой дорожки.

Когда они оказались в библиотеке, Торберн сказал:

— Вы не против, если мы поговорим с Эллой наедине?

Элла подумала, не провокация ли это, не попытка ли вызвать реакцию Саймона, но дядя остался невозмутим:

— Ничуть. Позвоните, если вам что-нибудь понадобится.

Он ушел, и они сели: Элла на одном диване, а детективы на другом, напротив. Между диванами стоял кофейный столик с книгами по искусству, явно давно не читанными.

Вики Уэлч огляделась по сторонами и сказала:

— У вашего дяди прекрасный дом.

— Думаю, вы правы. Похож на типичный английский дом у Агаты Кристи.