Теперь внучка стояла в черном платье и с букетом из шести белых роз у бабушкиного гроба. Валька в парадной форме и Нининсина в старинных траурных кружевах поддерживали ее под руки. Где-то рядом суетилась и Кика, так и не сменившая свой льняной домотканый наряд на что-то более подобающее траурной церемонии. Впрочем, по случаю траура из растрепанной шевелюры кикиморы торчал черненький бантик.

К удивлению Маргоши, никого особо не извещавшей о смерти бабушки (кроме трех приятельниц Маргариты Стефановны и старичка Буртининкаса, она никого из бабушкиного окружения и не знала), зал быстро заполнялся хмурыми людьми в траурных одеждах. Появление нескольких замшелых старушек в темных платках (очень похожих на ведьм из детских мультиков) удивления не вызывало: на любые похороны всегда собираются какие-то никому не ведомые ничьи бабушки. Гораздо удивительнее было, что к дверям ритуального зала постоянно подъезжали дорогие иномарки, из которых выходили солидные мужчины в сопровождении крепких бритоголовых телохранителей с траурными повязками на рукавах. Маргоша заметила также двух популярных телеведущих, режиссера модного авангардного театра и хорошо знакомое по программам новостей лицо члена правительства.

Министр, плотно окруженный свитой (моментально пробившей ему проход к самому гробу, оттесняя всех прочих, включая и Маргошу, единственную родственницу покойной), вытирал слезы, из чего следовало, что явился он сюда по велению сердца… Вот это да! У бабули был интересный круг знакомств. Хотелось бы только знать, кто эти люди – «коллеги» бабушки или облагодетельствованные ею «клиенты»?

Конечно, за свою долгую жизнь она могла много чего сотворить, но Маргоше не показалось, что бабуля имела склонность осыпать кого-то благодеяниями и оказывать магическую помощь чужим людям. Похоже, она в колдовских делах предпочитала проявлять осторожность и руководствоваться принципом Молчалина – «умеренность и аккуратность».

К Маргоше беспрестанно подходили какие-то люди, говорили проникновенные слова, сливавшиеся для нее в один общий хор, и многие весьма почтительно и даже подобострастно целовали ей руку. Странно. Прежде ей не доводилось сталкиваться с подобными обычаями, уместными разве что в среде крестных отцов итальянской мафии…

Может быть, как раз из-за мелькания этой толпы перед глазами, а может быть, просто из-за усталости и стресса Маргоша вскоре совершенно утратила способность понимать, что происходит вокруг. И уж конечно, совсем не обратила внимания на двух красивых, импозантных мужчин, беседовавших в некотором отдалении. А ведь лицо одного из них, мрачного красавца с орлиным носом, было ей смутно знакомо – это было то самое лицо, что открылось ей в магическом зеркале….

Со стороны казалось, что просто два преуспевающих бизнесмена, хорошо знакомых друг с другом, случайно встретились при таких печальных обстоятельствах, как похороны общей приятельницы, и не удержались, чтобы не поговорить о делах, отвлекшись от траурного ритуала.

Но почему-то прочие соболезнующие старались отойти от них подальше и казаться понезаметнее. Вскоре вокруг респектабельных господ образовалась пустота, звуки их голосов, не встречая преград, разносились по залу, и при желании можно было даже разобрать отдельные фразы из их беседы:

– Девочка утомлена и напугана.

– Неудивительно. Смерть способна пугать и завораживать. А девчонка еще слишком слаба и слишком близка к обычным людям. Посмотрим, сумеет ли выжить в нашем непростом мире…

– Ты, как всегда, жаждешь жертв?

– Жажду? Чушь. Я ничего не жаждал уже лет триста… Но порой для развлечения могу сыграть партию, в которой будут высокие ставки.

– Чужие жизни?

– В том числе. Вот ты, как всегда, не хочешь жертв. Ты жалеешь людей. В этом твоя слабость.

– Я никогда не любил творить зло.

– Как высокопарно! А что есть зло? Не забывай про условность традиций, заставляющих нас выбирать между добром и злом. Может быть, ты кинешься опекать эту бедную дурочку, на которую нежданно-негаданно свалился столь великий дар, что она просто не в силах им распорядиться? И будешь думать, что совершаешь добро? Тщетные усилия! Тебя все равно не понимают и боятся, ты окружен врагами…

– Это естественно. Человек всегда боялся необъяснимого.

– Человек сам слаб и зол, потому и видит зло во всем, что его окружает. Мир полон людей, которые ненавидят тебя, и ты зря теряешь время, пытаясь их защитить. Не забывай важное правило: тот, кто предался черной магии, не способен к добру. Ты сам не замечал, что твое «добро» всегда бессмысленно и бессильно? Печать черного мага неизгладима. Настоящие чудеса ты можешь сотворить, только занимаясь темными делами. И тут тебе было бы мало равных.

– Да, однажды я совершил роковую ошибку, ради любви осквернив свою душу черной магией, и жестоко расплачиваюсь за это. Но сознательно творить зло я не желаю и не буду.

– Я всегда ценил способность людей к независимости суждений и поступков. Но на тебе лежит проклятие, и оно мстит за твое прошлое! Ты обречен быть черным, и белым тебе уже не стать! Как ни бейся, в лучшем случае получится нечто серое. А серый цвет – это цвет бездарности, никчемности, пыли и паутины…

– Ты вправе думать все, что тебе угодно, но эту паутину мне порой удается разорвать. Таким, как ты, никогда не понять, сколько удовольствия может доставить самое простенькое доброе дело. Как это великолепно – отрешиться от ненависти, злобы, эгоизма и помогать другим…

– Охотно верю, человеку всегда нравится то, что ему недоступно. Но мне жаль, что с годами ты так и не поумнел. Пора бы бросить все эти романтические бредни. Мы стоим выше добра и зла. Не время строить пустые иллюзии. Назревает война. За тех ли ты воюешь?

Собеседник демонического красавца лишь обезоруживающе улыбнулся и пожал плечами.

А Маргоша тем временем подошла к гробу, чтобы проститься с бабулей. Она уже наклонилась, чтобы поцеловать старушку в лоб, когда та совершенно явственно улыбнулась внучке. Может быть, это должно было ободрить молодую особу, вступившую на новое поприще, но Маргарита-младшая, вскрикнув, упала рядом с гробом в обморок…

К ней кинулись тетя Нина и парочка чьих-то могучих телохранителей, чтобы помочь старенькой врачихе вытащить нервную барышню на свежий воздух для приведения в чувство.

Губы зловещего красавца, издали наблюдавшего эту сцену, тронула презрительная улыбка: впрочем, быстро погасшая. Лицо вновь стало совершенно бесстрастным.

Александр Петрович Богучаров до недавнего времени имел все основания полагать, что жизнь его удалась и везет ему до чрезвычайности. Практически сбывалось все, чего бы он ни пожелал…

И главным везением стала для Александра Петровича одна встреча, случившаяся у него еще в молодые годы, когда Сашка ничего интересного для людей не представлял и был, по его собственному убеждению, шелупонь шелупонью. Так, дворовый хулиган с финским ножичком и свинчаткой в кармане, и единственным тылом в тогдашнем Сашкином существовании была темная комнатка в коммуналке, где ждали его пьющий отец и замученная, измотанная на трех работах мать, отчаянно пытавшаяся свести концы с концами.