– Постой, постой, – поднял руку Николай. – Да ведь то, что меня из другого мира вызвали, знают человек десять, не больше?

Дорошев улыбнулся:

– Этого вполне достаточно. Они и есть основные игроки.

– В каком смысле?

– Да в таком, что с вероятностью более чем в пятьдесят процентов они стоят и за прошлым покушением на тебя, и за нынешним. Между нами говоря, перед той аварией Давыдов из института выехал. И «нива» его во дворе стояла. В темном закутке – чтобы людям глаза не мозолить. Тормозные шланги мог только кто-то из сотрудников подпилить! Потому что никого другого охрана во двор не пустит.

– Вот так-так… – только и мог произнести Николай.

– А ты не в курсе, что авария произошла из-за того, что тормоза отказали? И что. скорее всего, их из строя нарочно вывели? Да так, чтобы не сразу оборвались, на проспекте Стачки, где можно только машину помять, а через пару десятков километров, на трассе… Об этом тебе не рассказали?

– Не рассказали.

– Что еще раз говорит в пользу того, что акция была предпринята кем-то из ИТЭФа. Причем значительная часть твоих коллег эту акцию одобрила, раз никто не посчитал нужным информировать тебя о предыстории происшествия…

– Да, это показалось мне странным.

– Вот ты и подумай, – тихо засмеялся Дорошев. – Ты мне понравился. Обидно, если сгинешь понапрасну.

Давыдов отложил журнал, который не выпускал из рук, пока говорил Дорошев, в сторону, и посмотрел в упор на своего гостя.

– А ведь и ты, возможно, рассказываешь это мне для того, чтобы отвести от себя подозрения, – заметил он.

– Возможно, – нисколько не смутился Дорошев. – И над этим тоже подумай. Думать, оно, знаешь ли, полезно. Не только над уравнениями. Иногда и по жизни нужно что-то соображать. Прежнему Давыдову этого не хватало.

– Значит, ты считаешь, что от следствия толку ждать не стоит?

Дорошев хмыкнул:

– Ждать, конечно, можно. Но, по мне, лучше не ждать, а действовать. Ждать – это для слабых женщин. К слову, о женщинах… Ты бы завещание свое проверил… – ни к селу ни к городу вспомнил Дорошев.

– Какое завещание? – удивился Николай. – Нет у меня никакого завещания…

Конечно же у него завещания нет, а у прежнего Давыдова не исключено, что и было.

– Не могут же в наше время убивать из-за завещания? Это ведь как в дешевых детективах, – попытался заметить он.

– Люди не меняются, – усмехнулся Дорошев. – Впрочем, можешь считать, что, наталкивая тебя на мысль о завещании, я пытаюсь замаскировать какие-то глубинные, истинные причины преступления. Так будет лучше…

Николай забарабанил пальцами по столу.

– Ты, я вижу, вовсе не стремишься выглядеть невиновным в моих глазах? Тебя даже нравится играть в эту игру?

– Не скрою. Любопытно, – ответил Дорошев. – К тому же я на самом деле невиновен. У следствия нет улик против меня, а что подумаешь обо мне ты… Если ты настолько глуп, твое мнение для меня не слишком важно. Если умен – разберешься, что к чему.

Николай фыркнул. Дорошев был своеобразной личностью. Но в нахальной притягательности ему не откажешь.

Не успел Давыдов вернуться к статье, которую изучал до прихода Дорошева, как секретарь директора Зинаида положила на стол почту. Да не как-нибудь – в именной красной папке: на ней золотом были тиснуты фамилия Давыдова и его должность.

«Интересно, когда он работал? – подумал Николай о своем предшественнике. – Дома, по ночам? Он ведь еще и депутат…»

Депутатская деятельность прежнего Давыдова напомнила о себе, как только Николай открыл папку. Сверху лежал синий конверт с пометкой «фельдъегерская почта». У Зинаиды, наверное, имелась доверенность на получение важных бумаг. Конверт не был распечатан.

Впрочем, бумага в конверте оказалась важной, но явно не секретной. Она официально приглашала Давыдова в Москву на заседание Думского Собрания, открытие назначено было на пятнадцатое мая. Николай вспомнил, что сегодня, как ни странно, двенадцатое мая. А казалось, что с момента его похищения прошло уже столько дней! Функция даты в компьютере расчеты Давыдова подтвердила.

Николай послал по Интернету подтверждение получения приглашения и попутно удивился, почему нельзя приглашать депутатов по Интернету, вместо того чтобы гонять курьеров. Но, подумав, он нашел доводы в пользу фельдъегерской почты. Интернет подвержен хакерским атакам. Его можно вывести из строя ударом по серверам. Вряд ли он будет работать корректно в случае войны, если в ход пойдет электромагнитное оружие, разрушающее радары и компьютеры противника. А Думское Собрание должно собираться при любых обстоятельствах.

В почтовом ящике компьютера лежало одно-единственное письмо – от депутата Бориса Слуцкого. Николай отметил, что он уже слышал это имя. Знакомый по прежней жизни? Или он уже слышал о нем здесь? Да нет, кажется, тут представляли только коллег…

Николай открыл файл электронного письма, пробежал глазами строчки на экране:

«Уважаемый коллега!

Сожалею, что с вами произошел досадный инцидент. Тем не менее подтверждаю готовность встретиться в любое удобное для вас время на моей территории. К сожалению, сам приехать к вам не решаюсь – вряд ли мы сможем быть защищены от прослушивания в чертах города.

Полагаю, нам обязательно нужно побеседовать до начала заседания парламента. Подтвердите получение приглашения, но не сообщайте, когда будете выезжать, во избежание повторения несчастных случаев. Я жду вас в любое время.

С уважением, Борис Слуцкий».

Давыдов вспомнил, где он слышал о Слуцком. На пресс-конференции, где журналистка едва ли не вслух назвала Слуцкого бандитом. Наверное, депутат в самом деле был могущественным и влиятельным. И Давыдов должен был с ним встретиться. Не для того, чтобы обсудить какую-то гипотетическую общую позицию. Для того, чтобы разобраться в позиции «партнеров», выслушав «противника».

Близилось время обеда. Николай позвонил в библиотеку.

– Принесите мне, пожалуйста, подшивку газеты Думского Собрания за этот год, – попросил он Дашу Белову. – Мы ведь ее выписываем?

Конечно, газета была только предлогом увидеть девушку.

Даша вошла, с трудом неся перед собой огромную кипу газет: не одну подшивку, а, кажется, целых пять.

– Не думал, что она такая увесистая, – попытался оправдаться Николай.

– Обратно сам понесешь, – ответила девушка. – В каждой подшивке – материал всего за один месяц. Газета выходит на шестидесяти четырех полосах три раза в неделю. Только мое хорошее отношение позволяет тебе командовать. Ну и, возможно, то, что вчера мы очень приятно пообедали.

– Я бы опять хотел пригласить тебя куда-нибудь, – признался Николай.