гробовой тишине семеню за ним через весь зал.

Не слишком чистый пол уезжает из-под ослабевших ног.

Юра... даже для своего мира невероятно хорош. Он, словно спустившийся с небес ангел, появился в минуту смертельной опасности и спас меня... от охранника, поймавшего на краже.

Мне тут же становится дурно — до дрожи, до тошноты. Впору вернуться в подсобку и сдаться на милость красномордого орка, только бы не сходить с ума от стыда в присутствии этого невыносимо красивого парня!

Он увидел меня насквозь еще в первую встречу, а теперь получил достоверное подтверждение — я воровка, тупая жалкая малолетка, приносящая кучу проблем... Его опасения насчет моей мутной личности были не напрасны.

За стеклянными створками магазина раскинулась долгожданная свобода — закатное небо пылает над крышами, в домах желтым светом загораются окна, тяжкий день скоро сменится черной ночью.

...День, начавшийся в обществе Юры... А что если он... и закончится так?..

"Мечтай, дурочка, мечтай..."

Этот парень в здравом уме, и теперь уж точно никогда со мной не свяжется.

На парковке Юра останавливается у сияющего авто, убедившись, что я не отстала, достает из кармана ключи и нажимает на брелок. Тачка мгновенно отзывается нежным воркованием и игривым подмигиванием.

Обогнув капот, он открывает переднюю дверцу, и я растекаюсь лужицей — передо мной никогда в жизни не открывали двери, не уступали место, не пропускали вперед... Поднимаю голову, и в свете заходящего солнца вижу божество, темного эльфа, чьи волосы развеваются на теплом ветру и отливают розовым золотом.

Эльф скользит по мне расфокусированным взглядом, присасывается к электронной сигарете и вдруг выдает:

— Серьезно... Ты еще и воруешь. В секондах, блин! У тебя что, клептомания? Надо бы предупредить нашу «мать Терезу» Оула, что ты, при желании, можешь и флэт обнести! — он нервничает и наезжает так, будто имеет на меня какие-то права. — Хоть понимаешь, сопля, что с тобой будет, если реально попадешься ментам, или мозги отсутствуют напрочь???

Слово, еще слово — каждое весомее и точнее предыдущего, и отрезвляет почище болезненной оплеухи. Юра умеет смешивать с дерьмом одним гребаным словом, а мне больно и стыдно настолько, что нечем дышать.

— Тебе-то какая разница?!! — не выдержав, рявкаю в ответ.

Он озадаченно хлопает глазами и вдруг затыкается. Выдыхает и снова затягивается, поводит плечами и, приподняв рукав, смотрит на часы на татуированном запястье.

Ореол романтики развеялся, благодарность, граничащая с поклонением, сменяется злостью.

Если бы не он, я бы обходила секонд десятой дорогой. Все завертелось из-за фантастического высокомерия этого чистоплюя и моего дикого желания произвести на него впечатление! Все из-за него!

— Поеду на автобусе. Чтоб не запачкать ненароком салон твоей тачки! — торжественно объявляю, прячу руки в карманы олимпоса и собираюсь отчалить, но красавец раздраженно закатывает глаза:

— Камо-о-он... Залезай, а? У меня концерт через час, а я тут с тобой торчу!

Набивать себе цену отчего-то не тянет — его паскудное поведение не отменяет глубины моего падения.

Я кругом неправа. Поделом...

Стаскиваю рюкзак, покорно ныряю в авто и набрасываю на плечо широкий ремень. Юра устраивается рядом, задевает локтем мой локоть, и головокружение на мгновение меняет местами землю и небо.

Урчит мотор, по салону гуляет кондиционированный воздух, пахнет кожей и холодным парфюмом. Юра слишком близко — ни спрятаться, ни сбежать. В ожидании второго раунда нотаций отчаянно вжимаюсь в сиденье, мягкое и комфортное настолько, что явь вот-вот обернется сказкой.

Безопасность, покой и доверие, приправленные восхищением, приятно греют грудь. Вот как, оказывается, ощущают себя девочки, сидя рядом с красивыми парнями в дорогих тачках...

Юра расслабленно ведет авто по вечерним улицам, пальцы барабанят по рулю в такт тихой медленной песне.

Исподтишка поглядываю на профиль на фоне розовых городских просторов, пролетающих за окном, и сердце трепыхается, как подстреленный голубь.

Изо рта вырываются тихие вздохи, но я, прямо через синтетику олимпоса и украденного платья, больно щипаю себя за бок.

Идиллия обманчива, мое чудесное спасение не сблизило нас — наоборот, пропасть стала глубже и шире. Я нарисовалась так, что не сотрешь, Юра молчит — благо, после моей резкой отповеди больше не позволяет себе убийственных выпадов.

Затянувшаяся пауза напрягает и ввергает в легкую панику. В надежде на конструктивный разговор я откашливаюсь и еле слышно пищу:

— Как ты там оказался? Я писала не тебе.

— Ехал по делам, Света позвонила и закатила истерику. Типа, кто-то важный для нее встрял по самые гланды и его надо немедленно вытащить, — Юра не отрывает сосредоточенного взгляда от габаритов впереди идущего авто и снова заводится: — Если бы я знал, что это ты... Слушай, а ты, вообще, в курсе, что ничто не дается просто так?.. За все нужно платить. За вещи, например, платят деньгами...

— Я все тебе верну, — клятвенно заверяю, но Юра криво усмехается:

— Чем, интересно? Натурой?

Дурацкая шутка его по-настоящему веселит и делает похожим на дебила.

Плохи дела. Моя натура ему не понадобится, даже если я сама приплачу. И глубокое декольте с броским макияжем не сотворят чуда.

Обещаю себе, что больше не скажу Юре ни слова, упираюсь затылком в подголовник и наблюдаю за кронами деревьев и тусклыми фонарями, задумчиво обступившими дорогу. Я хочу домой — на жесткий тесный диван.

Наша с папой жизнь до пришествия Кубика теперь представляется настоящим раем. Все казалось предельно простым и давно предрешенным. Без надежд и иллюзий. Без новых знакомых. Без Юры.

— Реально не можешь пойти домой? Все настолько хреново? — помолчав, Юра меняет тему, и я удивленно моргаю. Он больше не лыбится, в тоне нет и намека на пренебрежение и насмешку. Оказывается, он способен и на такое...

Сердце замирает, болит и ноет, я почти ведусь — на полном серьезе собираюсь рассказать о своих злоключениях, вывалить проблемы, вывернуться наизнанку и ждать, когда в нем проснется офигенно заботливый парень и замечательный друг, но вовремя осаждаю себя и лишь коротко буркаю:

— Нет, не могу. Не лезь. Не твое дело, понял?

Юра никак не реагирует на грубость — должно быть, я вконец достала. Цыкнув, смачно материт подрезавшего его водилу и, включив поворотник, внезапно сворачивает с главной дороги в сгустившиеся сумерки.

По спине проходится холодок: страшилки о том, что нельзя садиться в машину к малознакомым парням (особенно предварительно доведенным до белого каления), вдруг перестают казаться бреднями для домашних девочек.

— Эй! — я подпрыгиваю, но ремни пресекают попытки вырваться, намертво фиксируют