— Мама, Лоретта вредничает! Не разрешает смотреть, что хочу я. Скажи ей, чтобы пустила к телевизору, а то…

На этот раз Таня даже отвечать не стала — отсоединилась и убрала телефон. Подняв глаза, она перехватила взгляд Бретта. Тот улыбался.

— Смешно? — гневно спросила она, сжав кулаки. — Это потому, что у тебя нет детей, которые дергают по каждой мелочи!

«И матери, которая той порой спокойно храпит на кровати».

Как минимум в пятый раз с начала смены Бретт улыбнулся.

— Откуда ты знаешь?

— Догадаться не бог весть какая премудрость. — Таня смерила Бретта взглядом. — Я прекрасно знаю таких, как ты!

— Неужели? — Бретт выливал яйца на сковороду и переворачивал картофельные оладьи, при этом не сводя глаз с Тани. Свободной рукой он позвонил в колокольчик, объявляя, что заказ готов, и дополнительно постучал лопаточкой. — Ничего ты не знаешь, милая. Ни малейшего понятия не имеешь.

— Таня! Таня! — закричали из зала. Обернувшись, она увидела нетерпеливо машущего Джейка. Сегодня утром она сама не своя, да еще девочки каждые пять минут звонят!

Сотовый снова завибрировал. Таня вытащила его и, даже не взглянув на определитель номера, заорала:

— Что, черт возьми, случилось на этот раз? Дайте мне работать спокойно!

На секунду воцарилась тишина, а потом раздался голос Мэллори.

— Прости, не подумала, что ты уже на работе. Фэй решила провести телефонную конференцию о Кендалл.

— Ой!

— Да, Таня, мы обе на проводе, — включилась Фэй. — Прости, что не вовремя.

Таня представила, как подруги сидят в тишине кабинетов. У себя дома, счастливые… Она спряталась от чужих глаз на древней кухне «Даунхоума», но, подняв голову, перехватила взгляд Бретта.

Из зала пришла другая официантка.

— Таня, твои нервничают. Двое ждут не дождутся счетов.

— Пожалуйста, скажи, что я буду через минуту… В чем дело? — спросила она по телефону.

— Кэл говорит, они с Кендалл расстались. Он, мол, не знает, где она сейчас.

— И вы ему верите? — спросила Таня. Мужа Кендалл подруги не жаловали — наслушались историй о том, что Кэлвина Эймса интересует лишь Кэлвин Эймс. — То есть, по-вашему, он ничего ей не сделал?

— Другими словами, не запихнул ли он Кендалл в чемодан и не швырнул ли в ближайший водоем, привязав к ногам чугунную гирю? — сухо уточнила Мэллори. — Таня, ты писательница, к чему глупые вопросы?

— Нет, — возразила Фэй, — в списке особо опасных преступников старину Кэлвина мы не увидим. Кендалл он не укокошил, но со мной разговаривал слишком раздраженно.

Все трое задумались над вероятной причиной раздраженности Кэлвина.

— Что же нам делать? — спросила Таня, стараясь перекрыть звон столовых приборов. В обеденном зале Белль подливала кофе ее посетителям. Через секунду она ворвется на кухню с вопросами.

— Мы с Фэй думаем, что она на горной ферме, — сказала Мэллори. — Кому-то из нас нужно туда поехать.

— Ой! — Тане хотелось предложить себя, только разговор следовало заканчивать. — Пожалуй, в следующие выходные я смогу. Выеду в субботу утром и вернусь в ночь с воскресенья на понедельник.

От Сент-Питерсберга до горной фермы десять часов езды, так что выходные пройдут за рулем, но ведь Фэй, Мэллори и Кендалл всегда поддерживали ее в трудную минуту.

— Я могла бы поехать в середине недели, — предложила Фэй. — В понедельник у нас со Стивом благотворительное мероприятие, к среде мне должны подготовить договор, а потом я вполне…

— Нет, поеду я, — перебила Мэллори. — Завтра с утра.

Таня искренне удивилась. Вообще-то Мэллори часто предлагала помощь, только обычно в виде денег или подарков, чтобы не тратить рабочее время. В их четверке Мэллори была самой плодовитой и все время проводила за работой.

— Но ведь ты никогда… — начала Таня.

— Ты точно сумеешь вырваться? — спросила Фэй, к которой дар речи вернулся быстрее, чем к Тане. — Сроки не поджимают?

— Я возьму работу с собой. Может, даже останусь на пару дней с Кендалл. Буду жить на ферме и писать.

Неужели в голосе Мэллори слышалась грусть? Это что-то новенькое! Хотя с чего ей грустить? При желании Мэллори может писать семь дней в неделю. У нее на шее не висит ни Труди, ни Кристал, ни Лоретта, ни две работы, ни рассыпающийся трейлер. Только она сама и красавец муж, готовый исполнить любую ее прихоть.

Таня попыталась представить, как кто-то о ней заботится, суетится вокруг нее… Попыталась — и не смогла. Да если бы она наладила быт, как Мэллори, она бы вообще из дома не выходила! Закрылась бы в красивом кабинете и писала бы целыми днями.

— Я вылетаю утренним рейсом в Атланту. Там возьму машину и спокойно доеду до фермы. — Мэллори откашлялась. — У меня и карта есть с подробными указаниями — Кендалл в свое время дала.

Сперва грусть, а теперь… Неужели в ее голосе звучит смущение?

— Я ведь никому дорогу не перебежала? — в несвойственной себе манере спросила Мэллори. — Раньше меня туда никто не попадет?

Раньше завтрашнего утра? Таня едва не съязвила, мол, да, у закусочной ее ждет частный самолет.

— Нет, — спокойно отозвалась Фэй. — Я рада, что ты поедешь. Только пообещай, что позвонишь, как доберешься, и доложишь обстановку.

— Да-да, — проговорила Таня, украдкой выглянув в зал. Только бы Белль не засекла ее с телефоном! — Но первым делом отчитай Кендалл за то, что от нас спряталась!

Джейк поднял руку и что-то «написал» в воздухе — ясно, чек просит. Еще один посетитель встал и забрал с другого стола подсластитель. Все, пора возвращаться в зал!

— Обязательно доложи обстановку! — повторила Таня. — Как себя чувствует Кендалл и что с ней произошло. Мне сейчас к ней не выбраться… Разве что в самом крайнем случае.

В самом крайнем случае она посадит дочек на закорки и пронесет через всю Флориду и Джорджию! Таня знала: Кендалл, Фэй и Мэллори она обязана абсолютно всем. Знала и забывать не собиралась.

Вопреки бытующему мнению у профессии писателя есть свои минусы. Главный из них в том, что, как ни прискорбно, нужно ежедневно садиться за стол и писать.

Фрэн Лейбовиц

Кендалл сидела на террасе, закинув ноги на перила, и разглядывала далекие горные вершины. Время приближалось к часу дня, а она была в пижаме и пила кофе в надежде, что кофеин перенесет ее из реальности во вселенную, где нет ни горя, ни забот. На ферме, конечно, красиво и обстановка умиротворяющая, но внутренний голос — когда Кендалл ему позволяла, — твердил, что она лишь сменила диван на плетеное кресло, а телевизор — на умопомрачительный горный пейзаж.