«Вот черт, – с досадой подумал он, – сколько раз я говорил этому упрямому грузину, чтобы он везде ездил с охраной. Что может сделать один телохранитель при хорошо спланированном нападении киллеров-профессионалов? Мало что, – ответил сам себе Потапов. – Но Тенгиз был очень уверенный в себе человек, никого не боялся, считал, что в этом городе ему никто серьезно угрожать не может. Во многом Тенгиз стал жертвой собственной беспечности».

Но Потапова сейчас волновало другое. Он был почти на сто процентов уверен, что это дело рук Колчина, а это значит, что московские нефтяные магнаты все же решили начать в городе настоящую войну. Но такой шаг могли предпринять или отчаянные отморозки, или люди, очень трезво мыслящие.

На отморозков Колчин с Лотковским не походили, значит, за всем этим стоял трезвый расчет, а это значит, что в их руках появились новые сильные козыри.

О том, что это за козыри могут быть, и думал Потапов в тот момент, когда его от размышлений оторвал звонок по сотовому телефону. В трубке послышался знакомый скрипучий голос Гаврилова:

– Сережа, это Гаврилов. Ты слышал новости?

– Да, – ответил Потапов, – сегодня утром убили Сохадзе.

– Ага, значит, слышал, – спокойным голосом проговорил Гаврилов. – Но это еще не все…

– Что еще? – внутренне напрягшись, спросил Потапов.

– Тихона замели… Вчера ночью, у бара, где у нас с вами стрела была забита.

– Кто? – удивленно спросил Потапов. – Неужели менты? Да нет, я бы знал.

– Нет, не менты.

– Шестерка, что ли? – снова спросил Потапов, имея в виду Региональное управление по борьбе с организованной преступностью.

– Нет, не РУОП, – ответил Гаврилов. – Его замели ребята из «конторы».

– ФСБ, – удивленно проговорил Потапов. – За что они его?

– Формально у него нашли незарегистрированный «ствол» и один «лимон».

– А откуда у тебя эта информация?

– Какая разница, – уклончиво ответил Гаврилов. – Источник вполне надежный. Факт то, что со вчерашнего вечера один человек из нашей кодлы завален, а второй, похоже, плотно сел на нары.

– Да уж, есть над чем задуматься. Я думаю, нам надо с тобой встретиться и обсудить положение дел.

– Пожалуй, – согласился Гаврилов. – Подъезжай сегодня к ресторану «Ария» на улице Сосновской к двум часам. Там мы и обмозгуем, что нам дальше делать.

– Договорились, – закончил разговор Потапов.

* * *

Из двора трехэтажного кирпичного особняка, обнесенного каменным забором, выехал белый джип «Ниссан Патрол». Вслед за ним – серого цвета «Вольво». Ворота за выехавшими машинами быстро закрыл вооруженный помповым ружьем охранник.

Этот кирпичный особняк на окраине города принадлежал Гаврилову. Сам владелец особняка сидел в джипе и направлялся на встречу с Потаповым.

Гаврилов редко покидал свое хорошо охраняемое убежище. Отчасти это происходило по соображениям безопасности. Гаврилов участвовал в нескольких крупных коммерческих проектах и вполне мог стать жертвой действий своих конкурентов. А также это происходило и потому, что большинство коммерческих дел вели от его лица посредники, которым он доверял, и личное участие Гаврилова не требовалось.

Но были дела, которыми Гаврилов считал необходимым заняться лично. Конфликт в нефтяной компании «Сатойл» был именно таким делом, которое уже не раз заставляло старого вора покидать свое жилище и принимать участие в обсуждении всяких проблем… Это очень не нравилось Гаврилову, вызывало его раздражение.

Не нравилось ему и то, как складывалась ситуация вокруг конфликта. Интуиция подсказывала, что худшее еще впереди.

Сидя в машине, Гаврилов угрюмо размышлял о том, правильно ли поступила группа акционеров, пойдя на резкое обострение конфликта с руководством «Тонеко». У Гаврилова появились серьезные сомнения насчет того, смогут ли они выиграть эту начавшуюся войну.

Ближайшие события подтвердили серьезность этих опасений. Едва джип, а за ним и «Вольво» повернули на перекрестке, как вдруг раздался милицейский свисток.

Один из гаишников, стоявший у желто-синих «Жигулей» с мигалками на крыше, делал отмашку полосатым жезлом, давая понять, чтобы водитель «Патрола» остановился у тротуара.

Водитель вопросительно посмотрел через зеркало заднего вида на Гаврилова. Тот кивнул головой:

– Тормозни. Узнай, чего он хочет. В крайнем случае дашь ему на лапу побольше.

Шофер вышел из машины и пошел к гаишникам, вынимая на ходу из кармана права и техпаспорт. Гаврилов был удивлен. Он не раз ездил по этому маршруту, и поста ГАИ на этом месте прежде не наблюдалось.

Однако буквально через минуту Гаврилов понял, что пост ГАИ – это подстава. Менты ожидали именно его.

Шофер еще не дошел до гаишников, как вдруг из-за угла на большой скорости вылетели несколько «Жигулей». Выбежавшие из них люди в штатском бросились к иномаркам и стали один за другим выволакивать их пассажиров, разоружая и бросая лицом вниз на асфальт. Не стал исключением и Гаврилов.

Темные очки Гаврилова сползли по носу, и он, щурясь от солнца своими слезящимися глазами, оглядывался по сторонам, стараясь определить, что за люди здесь работают.

Однако выяснить это было не сложно. К Гаврилову через несколько минут подошел невысокого роста мужчина в сером костюме и велел своим подчиненным поставить его на ноги. Те выполнили указание начальства, после чего мужчина представился:

– Федеральная служба безопасности. Майор Доронин.

– За что вы нас повязали, майор? – спросил Гаврилов.

Майор мило улыбнулся и, поправив очки на носу Гаврилова, произнес:

– Все узнаете в управлении.

И кивнул своим подчиненным:

– Обыщите его.

Ловкие умелые руки стали быстро шарить по карманам Гаврилова. Через несколько секунд верзила показал своему начальнику небольшой пакетик с порошком.

– Граммов десять будет.

Майор посмотрел на пакетик, потом перевел насмешливый взгляд на Гаврилова:

– Что это: кокаин или героин?

– Это не мое, – ответил Гаврилов.

– Как это не твое? – улыбнулся майор. – Понятые видели, что его вынули из кармана брюк. Надеюсь, брюки на тебе – твои.

Нервы Гаврилова сдали. Напряжение, копившееся несколько дней, прорвалось, и он заорал:

– Вы что творите, суки! Кайф мне в карман подкинули, мусора поганые. Это же беспредел голимый.

Майор спокойно выслушал вопли Гаврилова и холодным тоном произнес:

– Заткнись, Гаврик, пока я тебя об этом по-хорошему прошу.

Почувствовав скрытую, но реальную угрозу, Гаврилов взял себя в руки.