Оставшись один, Вадим долго и озадаченно смотрел на листок из календаря с нацарапанным на нем номером. Ай да Боря! Ай тихоня! Вот уж никогда бы не подумал! Интересно, кого это ему искать понадобилось?

Вадим удивленно пожал плечами и потянулся к телефону.

Опер Сергей Арефьев сидел у себя в кабинете за обшарпанным канцелярским столом, тыкая пальцами в клавиши допотопной, раздолбанной печатной машинки. Ему предстояла нелегкая задача — написать обоснованный и юридически грамотный отказ в возбуждении уголовного дела. Шедевры канцелярско-милицейского языка цеплялись друг за друга, образовывая причудливые и замысловатые цепочки.

Смысл этого литературного произведения сводился к одному — граждане, оставьте милицию в покое и сами справляйтесь со своими проблемами.

А всего несколько лет назад Сергей был восторженным юношей и пламенным комсомольцем. Он пошел служить в органы с искренней верой в правоту своего дела. Как получилось, что храбрый и честный парень Серега Арефьев сломался в первый раз, когда начал брать деньги у своих «подопечных» и оказывать им разного рода услуги — он сейчас уже не помнит, да это и не важно.

Брать взятки, как и терять невинность, тяжело и страшно только впервые. Потом — привыкаешь.

Сергей тоже привык. За два года он сильно поправил свое материальное положение, продвинулся по карьерной лестнице и угрызениями совести никогда не страдал. Это все выдумано для слабонервных интеллигентов, а преступность… Да что преступность? С ней, проклятой, бороться нельзя, ее можно только организовать и возглавить.

От плодотворного труда Сергея оторвал телефонный звонок. После короткого, но содержательного разговора он заметно повеселел. Просьба пустяшная, делов на копейку, а сто баксов сейчас будут очень кстати.

Но набрав знакомый телефон и записывая данные какого-то Геннадия Андреевича Разлогова, 1934 года рождения, Сергей почувствовал себя очень плохо. Голову словно сдавило железным обручем, пальцы начали противно дрожать, лоб покрылся липкой испариной, а к горлу подступила тошнота.

К счастью, Сергей еще находился в том возрасте, когда люди не склонны обращать особого внимания на свои хвори.

«Давление, наверно, шалит. Переработался», — подумал он. Сергей действительно считал себя очень много работающим, а потому ценным для общества человеком.

Вечером у него было просто прекрасное настроение. Сергей выполнил поручение и получил свой честно заработанный гонорар. После окончания рабочего дня он позвонил домой и горестно поведал жене, что ему сегодня опять придется дежурить не в очередь. Однако его дальнейшие планы на вечер не имели никакого отношения к борьбе с преступностью.

Как и у всякого уважающего себя оперативника, у Сергея имелась конспиративная квартира. Туда-то он сейчас и направлялся. Разумеется, квартира эта предназначалась для общения с агентурой, а вовсе не для интимных развлечений личного состава, но Сергей точно знал, что служебное положение существует для того, чтобы им пользоваться. В самом деле, не тащиться же домой. Там — вечно орущий ребенок и давно опостылевшая супружница.

В десять придет Светка. Девка она, конечно, тупая, но зато грудь — пятый номер. И ноги длинные. И вообще, ему ведь с ней не в шахматы играть. Порнушку надо бы прихватить какую-нибудь.

Когда Сергей добрался до неприметной многоэтажки на окраине Москвы, до прихода Светки оставалось еще полчаса. Она никогда не опаздывает.

Небольшая однокомнатная квартира на пятом этаже была стандартно обставленной, чисто убранной, и… подчеркнуто никакой. Глазу не на чем зацепиться. Как раз то, что и требуется.

Сергей привычно раскупорил бутылки (Светка пила только ликеры, а он сам терпеть не мог этого липкого, приторно-сладкого пойла), поставил видеокассету и удобно развалился кресле. На экране молодые красивые мужчины и женщины с энтузиазмом совершали половые акты в самых различных формах. Кто бы мог подумать, что в человеческом теле для этого столько возможностей!

Сидя в мягком уютном кресле с бокалом вина в руке, Сергей незаметно отключился.

Ему снилось, что он медленно, крадучись входит в какое-то полутемное помещение. Со всех сторон на него пялятся здоровенные, наглые бандитские рожи. Вот проклятая работа, и ночью от нее нет покоя! Ну, я вам сейчас!

Но в этот момент заиграла музыка, замелькали разноцветные прожектора, и Сергей с ужасом понял, что находится на эстраде ночного клуба. Но еще хуже было другое — он был совершенно голый. На нем была только милицейская фуражка, да еще капитанские погоны чудом держались на плечах. И уж совсем было невыносимо, что помимо своей воли Сергей вдруг начал грациозно двигаться под музыку, покачивая бедрами, и даже кокетливо улыбаться.

Музыка звучала все быстрее и быстрее, плавный блюз перешел в бешеный канкан, а капитан Арефьев все никак не мог остановиться.

К счастью или к несчастью, но все на свете когда-нибудь заканчивается. Музыка затихла, прожектора погасли, публика издевательски зааплодировала, и Сергей смог наконец-то перевести дух. Ему казалось, что самое страшное уже позади, вот сейчас он наконец-то проснется и все в его жизни будет по-прежнему. Но в этот момет он увидел, что к эстраде медленно идет высокий человек в длинной черной хламиде. Лицо его было спрятано под капюшоном.

Сергей никогда не был трусом, но сейчас все его существо охватил панический страх. Фигура в черном двигалась прямо на него, а он не мог пошевелиться. Даже бандитские рожи вокруг показались ему теперь близкими, симпатичными и почти родными. Но и они вдруг куда-то пропали.

Теперь они остались вдвоем — он и это чудовищное нечто под черным покрывалом. Только сейчас Сергей, наконец, понял, что оно не было больше человеком.

Подойдя почти вплотную, существо вытянуло вперед что-то похожее на руку. Но это была не рука. У Сергея даже не хватило сил на то, чтобы испугаться еще больше. На него указывала невероятно уродливая, огромная когтистая лапа, покрытая зеленовато-коричневой чешуей.

Низкий и хриплый голос из-под черного покрывала произнес всего два слова.

Продажный мент.

Сергей проснулся от собственного крика. Давно знакомая и привычная квартира вдруг приобрела какой-то призрачный, нереальный вид. Все предметы вроде бы на месте, но изменилась атмосфера.

Как будто здесь есть кто-то еще.

Сергей потянулся за бутылкой, чтобы налить себе еще вина. Приснится же такое! Точно, переработался.

С журнального столика он смахнул на пол листок бумаги. Надо выбросить. Непорядок.

Работая опером, Сергей привык очень внимательно относиться к документам.

Но что это за бумага? И откуда она здесь взялась? Развернув листок, Сергей тут же отбросил его прочь от себя, будто боялся обжечься. На стандартном листе для пишущей машинки отвратительной ярко-красной губной помадой были небрежно нацарапаны те же слова.

Продажный мент.