Выйдя из машины, я включила брелоком сигнализацию и спокойным шагом направилась к особняку. Внутри меня начала подниматься волна возбуждения. Таня, возьми себя в руки, ты мандражируешь, а эта нервозность может помешать делу. Разве ты забыла, что идешь сюда, потому что хочешь облегчить свой крест? Вспомнила. Вот, уже лучше…

При входе сидел охранник и внимательно наблюдал за всеми желающими попасть на проповедь к отцу Николаю. Моя скромная персона не вызвала у него никакого интереса, зато он проверил металлоискателем некоего гражданина, прижимающего к себе раздутую борсетку и пугливо озирающегося по сторонам. К счастью, никакой «бомбы» при том дядечке не оказалось, и он прошел следом за мной в гардероб. Сдав свое пальто, я поднялась на второй этаж и оказалась перед дверью с табличкой «Актовый зал».

— Проходите, скоро начинаем, — сказала мне миловидная женщина в строгом деловом костюме. — Вы ведь у нас в первый раз?

— Да, — ответила я, зашла в зал и села на крайнее место в последнем ряду.

Надо сказать, что зал был практически полным. По моим беглым прикидкам, слушать проповедь собралось человек этак пятьдесят. Вскоре на невысокую сцену вышел из-за кулис маленький человечек лет пятидесяти. Он был одет в обычный серый костюм, правда, без галстука. Сложив руки на груди, Николай обвел присутствующих беглым взглядом и изрек:

— Здоровья вам, братья и сестры! Я целую неделю ждал этой встречи, и мне есть что вам сказать. — То ли голос проповедника был хорошо поставлен, как у драматического актера, то ли в зале была превосходная акустика, но каждое слово отца Николая было отлично слышно даже в последнем ряду. — Я познакомился вчера с человеком, и он пожаловался мне на то, что удовольствие, за которым он погнался, обернулось для него несчастьем, а выгода, которую он обрел ценой неимоверных усилий, обернулась для него невосполнимой потерей…

«Начинается, — подумала я, — вот так, оказывается, обрабатывают здесь людей. Неужели никто не догадывается, ради чего эта проповедь?» Наверное, никому из «крестоносцев», кроме меня, естественно, даже в голову не приходило, каков подтекст речей Николая. В зале царила тишина, никто из слушателей даже не переговаривался. Правда, изредка раздавались звонки мобильных телефонов, не отключенные по забывчивости отдельно взятыми гражданами. Но они тотчас замолкали. От скуки я закатила глаза к потолку и узрела среди рожков хрустальной люстры камеру видеослежения. Тогда я стала искать другие камеры, и это меня на какое-то время развлекло.

— …Я сказал ему, что можно удержать достигнутое в жизни, находя радость в сложившейся судьбе, а также избегая полного погружения в такие пороки, как вино, секс, богатство и тщеславие. Пороки растрачивают ваши духовные силы…

Нет, Николай, это ты растрачиваешь понапрасну мои духовные силы! Не пора бы сразу пустить по кругу поднос, собрать пожертвования и быстренько разойтись? К чему терять время на эти красивые фразы?

— …Крест! Каждый несет свой крест, и только от вас самих зависит, насколько он будет тяжел…

Ну до этого я уже сама додумалась, но вот что дальше-то? Таня, соберись, хватит скучать. Не достаточно просто отсидеть эту нуднейшую лекцию, надо как-то установить связь между убийством Шорникова и организацией «крестоносцев». Может, познакомиться со своим соседом и после лекции порасспрашивать его о том о сем?

Я посмотрела на того дядечку, который при входе нежно прижимал к себе борсетку — он и сейчас не выпускал ее из рук. Наверное, в сумочке была очень крупная сумма денег. Нет, этот товарищ слишком очарован отцом Николаем, смотрит на него почти как на ангела во плоти, а от моих коленок отодвигается, как черт от ладана. Ну и не больно-то надо! Есть кандидаты помоложе и поинтересней, например, вон тот брюнет в синей толстовке… Поди ж ты, оглянулся! Значит, почувствовал взгляд. Симпатичный, пожалуй, им я и займусь. Нет, ошибочка вышла. Кажется, это внедренный охранник. Он так и водит по залу взглядом — не замышляет ли кто-либо что-либо недозволенное. Наверное, были прецеденты… Эх, развеселить бы эту честную компанию, например, бросив в отца Николая тухлым яйцом! Что это он, сволочь такая, про женщин плетет?

— …и я сказал ему: тебя погубила необузданная, недостойная страсть к женщине. Люби сначала бога, потом свою жену…

Ладно, шутки шутками, проповеди проповедями, но делать что-то надо! Я снова мысленно отключилась от лекции и стала размышлять о том, как бы мне остаться в этом особнячке на ночь и навести шмон в архиве. Никак, Таня, никак, здесь охрана на высоком уровне, значит, надо действовать как-то иначе, например, через проповедника.

Закончив сеанс «промывания мозгов» ровно за час, отец Николай попрощался, но со сцены не ушел, потому что его задержала какая-то бойкая старушка, ловко запрыгнувшая на сцену. Я решила, что мне тоже надо лично познакомиться с проповедником. Пока я шла к сцене, к Николаю уже выстроилась очередь из восьми человек. Одни спрашивали советов, другие с одержимостью во взгляде рассказывали о необычайных чудесах, произошедших с ними за последнюю неделю. Правда, по моим понятиям, все эти чудеса были лишь плодами их больного воображения. Каждому собеседнику отец Николай уделял не более минуты. Когда очередь дошла до меня, то я испытала леденящий холод во всех своих конечностях и осознала свою совершеннейшую неподготовленность к сему трепетному моменту. Таня, соберись! У тебя же была домашняя заготовка насчет сребролюбия!

Я начала говорить о том, что у меня существуют большие проблемы, и сразу почувствовала предательские нотки неискренности в голосе. Николай прервал меня буквально на полуслове и сказал:

— Сестра, тебе надо почаще посещать мои лекции, и все будет хорошо. До следующей встречи. — Проповедник резко развернулся и пошел за кулисы, оставив без внимания еще трех человек, в том числе и мужчину с ценной борсеткой.

Вздох разочарования раздался за моей спиной.

Таня, а ведь миссионер тебя почему-то испугался! Пожалуй, надо сесть на «хвост» к этому болтуну и поговорить с ним в другом месте. Резко развернувшись, я пошла на выход. Но тут «борсеточник» стал спрашивать администраторшу, как можно передать в фонд свои сбережения. Я задержалась, чтобы услышать ответ. Женщина в строгом костюме сказала, что наличку здесь не принимают, надо сделать перечисление через банк.

Едва я взяла в гардеробе свое пальто, как ко мне подошел тот самый молодой человек в синей толстовке, которого моя интуиция причислила к службе безопасности благотворительного фонда, и сказал полушепотом:

— Давайте отойдем с вами в сторонку.

— А в чем дело? — искренне изумилась я.

— Не беспокойтесь. — Брюнет очень аккуратно, почти ласково, взял меня под локоток и повел в сторону от толпы. — Я видел, что вы хотели поговорить с Николаем, так?

— Да, хотела. — Отрицать этот факт было глупо.

— Я могу устроить вам эту встречу.

Предложение было не только неожиданным, но и жутко заманчивым. Я так обрадовалась вдруг свалившемуся на меня счастью, что даже не задалась вопросом, почему этот молодой человек решил мне помочь. Впрочем, мотивы его поступка не имели для меня тогда абсолютно никакого значения, я по-детски купилась на его предложение, и все.