— Всё в порядке, — девушка подняла руку в успокаивающем жесте.

Правда вот голос её спокоен не был. Поймав себя на плохо скрываемом раздражении попаданка замолчала и медленно выдохнула.

— Какой “в порядке”? О чём ты думала, верша самосуд на территории некромага, у которого итак в немилости?

Папино нытьё мешало сосредоточиться. Раздражало. Броня замерла полностью. Только сменила успокаивающий жест на просящий тишины. Открытая ладонь превратилась в кулак с отставленным указательным пальцем.

— И давно ты вершишь самосуд? Сколько раз уже?

Ответом была всё та же невербальная просьба помолчать минутку.

— В первый раз, может, тебя простят? Хотя бы, повод был весомый?

И снова лишь знакомый жест.

Пан Глашек слишком хорошо знал дочь. Когда она вдруг начинала вести себя излишне сдержанно и официально, добиться чего-то требованиями становилось невозможно. Но, в любом состоянии Глашек-младшая любила лекции, а потому, достаточно было лишь немного помолчать, чтобы получить самую исчерпывающую информацию.

Так случилось и сейчас. Всего три секунды тишины, и вот, Броня зашлась очередным монологом.

— Я работаю в связке с инспектором Воржишеком. Он наводит и даёт мне всю информацию, необходимую мне для принятия решения о самосуде. Он же и покрывает факт подобного деяния. Занимаюсь я этим уже полгода. Данный случай — четвёртый. Для большинства цивилов мои действия и без того выглядят, как согласованные, а потому, поводов рассчитывать, что сопротивление мне не обернётся большими проблемами у них, особо, нет.

Некромагичка развела руками.

— Иными словами, всё было бы нормально, не появись на горизонте этот выскочка Маллой. Его присутствие является достаточным мотиватором для ленивого шляхтича потыкать палкой в институты, обеспечивающие стабильность власти в регионе. Пара публичных демонстраций силы выглядит осмысленным напоминанием о том, кто является местным главой.

— Может тогда… ну, задним числом попросить у пана Сковронского разрешения на самосуд? Под него можно будет и подогнать все дела? — вкрадчиво попытался выдвинуть предложение отец.

Его волнение было понятно: самоуправство дочери вполне могло бы стоить ей головы, да ещё и без права воскрешения. Хотя наверное глава семейства не осознавал всех мелких политических нюансов и вряд ли опасался именно что высшей меры наказания. Скорей всего. Иначе волновался бы намно-о-ого сильней.

Не обо всех новостях родителям следует знать.

— Думаю об этом, — серьёзно ответила Броня и вновь вернулась к волосам. Длинная грива, всё же, хоть и выглядят красиво, является той ещё морокой. — Когда я в прошлый раз приходила к нему на поклон, он отказал…

— Но это было когда? — спросил пан Глашек. — Ты тогда только выбирала, куда поступить. ВАТИ была ближе всех, вот мы и отправились на поиски поручителя. Не путай. Та Броня Глашек была дочкой мебельщика и флористки. Без роду и племени. Нынешняя Броня Глашек — это практикующая студентка-некромаг…

— Из УСиМ, — подчеркнула собеседница. — Университет Смерти и Магии не то, чтобы друг Высшей Академии Тёмных Искусств. Против внешнего врага они объединятся, несомненно, но пока таковой не обозначил своё присутствие, конфликт магических школ остаётся актуальным. А этот проклятущий Маллой не просто родом из УСиМ, он сынок нашего ректора. Моё появление пред очами Сковронского будет воспринято…

— Да-а-а-а… подозрительно.

Мужчина пожал плечами.

— Может… сменить университет?

— И это мне говорит человек, чья ментальность должна толкать его к лояльности “до конца”, — девушка продолжила движение в сторону кухни. — УСиМ дали мне шанс на самореализацию и подъём вверх по ступеням иерархии. Так что, если к кому и идти на поклон, то это…

Отложив гребешок на столешницу, Броня остановилась перед холодильником. Она открыла дверь, её взор был направлен в освещённое благим электричестким светом нутро дворца съестного, но глаза ничего не видели.

— Пан Маллой… Маллой-Старший. Ну, конечно же. Достаточно просто отбросить привычную индивидуалистическую ментальность и принять образ мышления средневекового сообщества с его сюзерениально-вассальными связями, и всё встаёт на свои места!

Некромагичка и не заметила, как отец вздохнул. Он не знал иной жизни, кроме жизни в Форгерии, а потому, ему было не понять всех этих философских баек Брони о более совершенном и равноправном обществе. Просто ему было неприятно, когда лишний раз подчёркивалась некая отсталость его родного мира, а, вместе с тем, естественным образом, и его самого. Ей-Форде, подобные высказывания Брони были оскорбительными, и не было бы ей прощенья… не будь она сейчас некромагичкой. То есть, выше в статусе, чем отец.

А некромагам, оно видней.

Потому, с таким образом мыслей, для родителя стало неожиданностью признание его правоты со стороны дочери. Пусть даже, в традиционно-странной форме.

— Ты прав, отец. Надо обратиться к высокопоставленной шляхте. Просто не по месту жительства, а по месту учёбы!

— Пик! Пик! Пик! — вмешался в этот поток сознания холодильник.

— А, да, точно. Яишенка… сегодня на завтрак “болтушка” с поджаристыми резаными “колёсиками” сосисками. Буди маму, она не любит, когда еду приходится подогревать.

3.

Чем ближе к метро, тем приятней обстановка.

При всей нелюбви Брони к капитализму, нельзя было не признать, что у него имесь своим плюсы. Желая впечатлить блестящим лоском клиентуру, буржуазия заботилась о внешнем виде своих заведений. И чем больше торговых точек располагалось на одном единственном пятачке, тем выше конкуренция, и тем более кричащим становился макияж каждого из участников гонки за деньги потребителя..

Да, это вульгарно. Порой, безвкусно. Капиталистическая красота была подобна красоте юной девы, впервые дорвавшейся до косметики. Несомненно, более взрослое общество наводит красоту изящней и мастеровитей. Взрослым обществом тут не пахло. Квазифеодальное объединение безволосых обезьян, медленно обвиваемое первыми ростками капитализма. Оно только выглядело, как социум XXI века, а, по сути, иерархическая лестница, по которой Броня поднималась выше и выше, больше напоминала инструментарий уровня петровского “Табеля о Рангах”. Даже эффект, производимый на людей студенческой униформой некромагички, был схож с эффектом студенческой униформы тех времён. Ведь во времена Петра её не просто так шили максимально похожей на военный мундир.

Тем не менее, этот внешний флёр исправно обманывает девушку уже почти два десятилетия. Вот стояла она сейчас, у витрины моднявой кофейни, крутила в руках дешёвый пухленький смартфон, да через местный вай-фай просматривала видосик блогера, пытающегося доказать, что в ЕССР, несмотря на название лидирующей партии, коммунизмом и не пахнет. Забавный парень. Броня бы не удивилась, если бы узнала, что в прошлом он жил в утопическом обществе будущего с бездефицитной экономикой. Бедный тепличный цветок. Новая жизнь посадила его под открытое небо в не самых дружелюбных широтах.