Но вся троица уже не могла остановиться. Они хохотали до слез.

— Уф, все, я больше не вынесу. У меня болят бока от смеха, — сказала Анжелика, вытирая слезы, и внимательно посмотрела на Кло. — Ну, как, тебе лучше?

Кло молча кивнула. Они снова были вместе! Одна рука ее была в руке Джози, другая у Анжелики, как в тот день, когда умер ее отец. Кло вглядывалась в их лица — уже взрослых женщин, переживших столько трудностей в прошлом, — и вспоминала смешливых девчонок.

Они были ее частью, она навсегда отдала им свое сердце.

— Знаете, я снова взяла себе фамилию Мэттьюз, — сказала она.

— Она тебе больше подходит, — убежденно заявила Джози. — Пошли посмотрим, что твоя мать припасла для нас в холодильнике.

— Потрясающе! Кло в городе всего второй день, а ты вчера появился здесь весь на взводе и сегодня опять здесь. Кло полезна для моего бизнеса! — усмехнулся Куинн Лайтфезер, наполняя кружку пивом для Майкла. — Кстати, мне только что пришлось вышвырнуть отсюда Эдди Ливингстона. И, честно говоря, мне это понравилось. Такого разодетого, важного подонка — прямо в грязный снег на мостовую! — Он протер полотенцем стойку и пригляделся к Майклу. — Кло всегда закручивала вокруг себя вихри, даже когда была совсем девчонкой. Ты уже влип, да?

Майкл окунул палец в пиво, затем в солонку, обвел солью край бокала и выпил холодное пиво. Ему не понравилось, что Куинн говорил об этом, но еще меньше ему нравились собственные чувства, вызванные появлением Кло.

— Лучше будем считать, что я устал сегодня от работы на ранчо. Я слишком много лет не брал в руки лопату и не копал ямы.

— Ну и ну! Почва достаточно промерзла, а ты мысленно сражался с Кло. Зачем же тебе это понадобилось сейчас? Наверное, нечего притворяться. Ты прекрасно знаешь — если Кло здесь останется хоть ненадолго, что-то непременно случится. Между прочим, я подслушал полицейское сообщение, что они втроем — Дикие Ивы — пьянствовали сегодня в старом фургоне Кло.

Майкл задумался.

— Отец тоже следил за полицейскими сообщениями. У него даже было солидное оборудование для этого.

— Неужели? Я не знал… Хотя Уэйда в последнее время явно что-то угнетало. По-моему, он бывал счастливым только со Стеллой.

Майкл вспомнил веселую черноволосую жену Куинна, которая недавно погибла под колесами автомобиля.

— Мне очень жаль твою жену, Куинн. Я представляю, что ты испытываешь к Ричарду Томсену. И как это Клубу удалось защитить его? Пьяному водителю, задавившему кого-нибудь насмерть, полагается…

— Знаю, — перебил его Куинн. — Спасибо, что сообщил мне тогда полицейский код. Кстати, кто-то еще прислал мне его анонимно по почте. Взять заем под бар оказалось тоже гораздо проще, чем я ожидал. Какой-то тайный доброжелатель все очень быстро устроил. Я так и не смог узнать, кто это был.

Куинн замолчал, всматриваясь в темноту. Его жена, Ломази, появилась перед его глазами — такая красивая и желанная. К сожалению, воспоминания о белом теле и огненных волосах Анжелики по-прежнему обжигали его и заслоняли в памяти скромную Ломази.

Куинн знал, что Анжелика Гилкрист мечтает лишь об одном: чтобы он навсегда уехал из Лоло. Как ни странно, эта мысль подстегивала его, заставляя жить. Он старался попадаться ей на глаза как можно чаще. Дочь главы Клуба и индеец из резервации — разве это не смешно?!

Куинн стал машинально протирать бокалы, злясь на себя, что снова думает о ней.

— Ты чем-то расстроен? — спросил Майкл, увидев тень на лице друга.

— Да.

Куинн лишил Анжелику девственности в девятнадцать лет, и она до сих пор ненавидела его за это. Слава богу, она никогда не узнает, что он по-прежнему сходит по ней с ума, что его сердце все еще замирает от восторга и ужаса, как у кролика, стоит ему увидеть ее. Взгляд ее зеленых глаз может заставить застыть кровь в его жилах или превратить ее в расплавленный огонь.

— Знаешь, если Кло здесь останется, и Дикие Ивы опять будут вместе, это чертовски дорого кому-то обойдется, — мрачно бросил Майкл.

Куинн молча кивнул. Сам он уже чертовски дорого заплатил этому городу — сначала тюрьмой, потом армией, потом смертью жены…

— Джозефина, о чем ты думаешь? — спросила Анжелика. Услышав по радио сообщение о первом перерыве на чашку кофе, она тут же позвонила подруге.

— Думаю, что ты уже получила нагоняй сегодня утром, и это слышно по твоему голосу, — ответила Джози. — Что, твоему папочке уже доложили о нашей пьянке в фургоне?

— Угадала, — ответила Анжелика и тут же сложила губы в профессиональную улыбку в ответ на гневный взгляд отца. Она спокойно выдерживала теперь его взгляд, потому что выросла и стала сильнее. Львица подросла.

«Анжелика, солнышко, потрогай папу здесь…»— тихо молил он много лет назад.

Анжелика с трудом подавила позыв к рвоте, чувствуя, как волоски на ее теле поднялись. В это утро он ворвался к ней в кабинет, когда она еще не успела допить первую чашку кофе капуччино, рецепт которого вместе с кофеваркой подарила ей Стелла. Анжелика выпрямилась в кресле, поправив юбку делового костюма от модного французского кутюрье. Она умела одеваться, знала, как себя вести и как держать оборону против него теперь.

«Мой имидж — это мой щит, — подумала она. — Все, что я делаю в жизни, — ищу надежный способ защиты, как рыцарь подбирает себе доспехи». Нагоняй от отца был делом привычным. Когда он злился, то становился надменным, холодным и беспощадным. Но теперь она знала, как защищаться и давать сдачи — не то, что в детстве. Может, она унаследовала его властность и его потребность унижать людей?.. Эта мысль ее неприятно поразила.

— Джози, расскажи, как тебе Кло? У тебя есть сердце, ты понимаешь ее лучше, чем я.

— Ненавижу, когда ты начинаешь принижать себя. Ну, ладно. По-моему, она очень подавлена. Ее бывший муж чем-то страшно ее обидел, но она скрывает это и вряд ли расскажет нам.

— Ты считаешь, что мы должны оставить ее в покое? Или наоборот? — спросила Анжелика.

В самых тонких вопросах она доверяла Джози как никому другому, потому что у нее было огромное сердце, которого хватало на всех, кого она любила. Джози была абсолютно бескорыстна, и это являлось одновременно ее силой и ее слабостью. Себе Анжелика не доверяла: она могла обидеть Кло своими неуклюжими попытками утешения.

— Мы должны оставить ее в покое. Все, что мы можем для нее сделать, — быть всегда рядом, если будем ей нужны. Ладно, пока, мне пора в эфир.

«Это моя семья, моя настоящая семья, — с теплотой подумала Анжелика о Мэттьюзах, в доме которых такие люди, как она или Джози, всегда находили любовь и защиту. — А мы как жемчужины, которым нужны были надежные раковины для того, чтобы вырасти».

Она нахмурилась, обнаружив, что за время разговора сломала пополам два карандаша.

Всю следующую неделю, пока по Главной улице Лоло гулял мартовский ветер, Кло работала в редакции газеты «Звезда» на компьютере Мюриел Перкинс — старой учительницы, выучившей весь город. Она пыталась придумать рекламный знак для «Пинто Бин». Кло решила начать с малого — с фирменных кружек, и подруга Стеллы, Лорейн Нельсон, согласилась ей помочь. Лорейн занималась керамикой в небольшой мастерской прямо в собственном доме и готова была изготовить для них партию кружек с рекламным знаком, который придумала Кло. Он был достаточно простым, но ярким. Надпись с названием магазина была красиво написана на боку небольшого холщового мешочка рыжего цвета, из которого просыпались пятнистые фасолины и зеленые горошины. Мюриел обещала дать рекламу кружек в газете «Звезда Лоло» и включить ее продукцию в будущий каталог, который собирались издать в Чикаго. Вдохновленная этим, Лорейн Нельсон предложила сделать бесплатно первую партию, если Кло придумает такой же яркий рекламный знак для ее керамических изделий.