– ДА.

– Знаешь, со мной такое впервые…

– КАК И С МНОГИМИ ДРУГИМИ. НО ТЫ ПРИВЫКНЕШЬ.

Смерть встал. Хрустнули коленные суставы. Наконец-то он мог выпрямиться, потому что потолка уже не было. Помещение постепенно теряло очертания.

У гномов – свои боги. Нельзя сказать, что гномий народец отличается религиозностью, но они живут в мире, где в любую минуту может треснуть крепеж в шахте или взорваться рудничный газ, а потому боги для гномов – своего рода сверхъестественный эквивалент каски. Кроме того, приятно крикнуть что-нибудь богохульное, когда ты засадил себе по пальцу восьмифунтовым молотом. Только убежденные атеисты особого типа могут прыгать по мастерской, зажав руку под мышкой, и орать что-нибудь вроде: «О, случайная флюктуация пространственно-временного континуума!» или «Вот чертова примитивная и устаревшая концепция!»

Рьод не стал тратить время на расспросы. После того как умираешь, появляются иные неотложные дела.

– Я верю в перевоплощение, – заявил он.

– ЗНАЮ.

– И пытался жить праведно. Это зачтется?

– НЕ МНЕ РЕШАТЬ. – Смерть откашлялся. – ВПРОЧЕМ, РАЗ ТЫ ВЕРИШЬ В ПЕРЕВОПЛОЩЕНИЕ… ЗНАЧИТ, РЬОДИШЬСЯ ЗАНОВО.

Он чуть подождал.

– Ага, понял, – наконец кивнул Рьод.

Гномы, можно сказать, знамениты своим чувством юмора. Указывая на них, люди, как правило, говорят: «У этих злобных дьяволят то еще чувство юмора».

– ГМ. КАЖЕТСЯ, В МОЕМ ПОСЛЕДНЕМ ЗАЯВЛЕНИИ ТЫ НЕ НАШЕЛ НИЧЕГО СМЕШНОГО?

– Э-э… Да нет вроде.

– ЭТО БЫЛ КАЛАМБУР, ИГРА СЛОВ. РЬОДИШЬСЯ ЗАНОВО.

– Правда?

– ТЫ НЕ ЗАМЕТИЛ?

– Нет.

– О.

– Извини.

– МНЕ ПОСОВЕТОВАЛИ ВЕСТИ СЕБЯ С КЛИЕНТАМИ БОЛЕЕ РАСКОВАННО.

– Как ты сказал? Я рьожусь заново?

– ДА.

– Я подумаю над этим.

– СПАСИБО.

* * *

– Значит, так, – начал свой очередной урок сержант Колон, – это ваша дубинка, в простонародье – патрицизатор или ночная палка. – На некоторое время он замолчал, вспоминая свои армейские деньки. Лицо его вдруг озарилось. – И вы будете заботиться о ней, понятно?! – заорал он. – Есть ею, спать с нею, вы…

– Прошу прощения.

– Кто это сказал?

– Я здесь, внизу. Младший констебль Дуббинс.

– Слушаю тебя, констебль?

– А как можно есть дубинкой, сержант?

Колон выпустил набранный в грудь воздух. Он с подозрением относился к младшему констеблю Дуббинсу, так как считал его скрытым смутьяном.

– Что-что?

– Мы должны пользоваться ей как ножом или как вилкой? Или нужно сломать ее пополам, чтобы получились палочки для еды?

– Что ты несешь?!

– Можно вопрос, сержант?

– В чем дело, младший констебль Ангва?

– А как именно надлежит с нею спать, сэр?

– Ну… я хотел сказать… Капрал Шноббс, отставить хихикать!

Колон поправил нагрудник и решил сменить тему лекции.

– А теперь перейдем к этой кукле-шмукле, она же статуя в лучах заката. – Колон подмигнул новобранцам и указал на отдаленно напоминающую человека фигуру из кожи, набитую соломой и водруженную на кол. – По прозванию Артур, тренировки обращения с оружием для. Младший констебль Ангва, шаг вперед! Вот скажи-ка, младший констебль, ты могла бы убить человека?

– А сколько времени у меня есть?

В занятиях произошла небольшая заминка – на этот раз капрала Шноббса пришлось поднимать с земли и хлопать по спине, пока не прошла икота.

– Ладно, смотрите сюда, – наконец объявил сержант Колон, – вам следует вот что сделать. Берете дубинку вот так, по команде «раз» резко следуете к Артуру, а по команде «два» резко лупите его по башке. Раз… Два…

Дубинка отскочила от шлема Артура.

– Очень хорошо, но одно плохо. Кто-нибудь скажет что?

Все покачали головами.

– Сзади, – возвестил сержант Колон. – Бить нужно сзади. Чего ради рисковать, верно? Так, теперь ты попробуй, младший констебль Дуббинс.

– Но сержант…

– Выполнять!

На некоторое время воцарилась тишина.

– Может, принести ему стул? – предложила Ангва, после того как прошло пятнадцать мучительных секунд.

Детрит гнусно захихикал.

– Мал он еще, чтобы быть стражником, – сказал тролль.

Младший констебль Дуббинс перестал подпрыгивать.

– Прошу прощения, сержант, – пожал плечами он, – но гномы совсем не так поступают…

– А стражники поступают именно так, – парировал сержант Колон. – Хорошо, младший констебль Детрит – честь не отдавать! – попробуй ты.

Детрит зажал дубинку между тем, что формально можно было назвать большим пальцем, и тем, что у людей заменяет палец указательный, и треснул Артура по шлему. И уставился на обломок дубинки. Потом Детрит сжал то, что за неимением лучшего определения можно назвать кулаком, и треснул Артура по тому, что совсем недавно напоминало голову, вогнав кол на три фута в землю.

– Вот теперь и гному сподручненько, – хмыкнул он.

Прошло еще пять мучительных секунд. Наконец сержант Колон откашлялся.

– Ну да, – кивнул он, – думаю, можно считать его целиком и полностью задержанным. Капрал Шноббс, запиши. Удержать с младшего констебля Детрита – честь не отдавать! – один доллар за порчу казенной дубинки. И вообще-то, после задержания задержанного, как правило, еще допрашивают.

Он оглядел останки Артура.

– По-моему, – задумчиво проговорил он, – наступило время продемонстрировать вам преимущества стрельбы из лука.

Госпожа Сибилла Овнец посмотрела на жалкую полоску кожи – вот и все, что осталось от Пухлика.

– Что же это за человек, который мог так гнусно поступить с бедным маленьким дракончиком?! – воскликнула она.

– Вот это мы и пытаемся определить, – сказал Ваймс. – Мы… мы думаем, его привязали к стене и взорвали.

Моркоу склонился над стенкой клетки.

– Цыпа-цыпа-цыпа…

Дружелюбное пламя опалило ему брови.

– Он был такой ручной, – продолжила госпожа Овнец. – И мухи за свою жизнь не обидел, бедняжка…

– А как заставить дракона взорваться? – поинтересовался Ваймс. – Можно это сделать, например, пинком?

– О да, конечно, – кивнула госпожа Овнец. – Если хочешь остаться без ноги.

– Значит, эти типы поступили по-другому. Ну а какой-нибудь другой способ есть? Чтобы самому не пострадать?