Мечталось мне легко, почти в любой ситуации. Даже если рядом доктор Дрейфус шутил с Мартином, рисуя его портрет быстрыми штрихами. Ни один визит, ни один осмотр не обходился без того, чтобы доктор не рассмешил своего маленького пациента и не запечатлел его на бумаге. Это входило в торопливо-неспешный ритуал. Я смотрела на это и витала в своих мыслях, разрешала себя рисовать, но была далеко.

Ребенок ничего не знал об отстранении. Но делал именно это: проводил воображаемую линию через комнату, в своей голове. Чтобы защитить себя от сгустившегося мрака. Жизнь с болезнью Мартина омрачилась. Что-то тяготело над семьей. Один лежал, а те, кто стоял и ходил, чувствовали себя плохо.

Сгорбленный мир, подавленный, уплощенный.

Снаружи, к примеру, бушевала весна, а в комнате воздух был скудным, дышать было тяжело. Пока брат разбирал свой зоопарк, ребенок бросал украдкой взгляды на шину, на заключенную в шину тоненькую ножку, которая никак не хотела оживать. Рассчитывать не имело смысла. Доктор, который никогда не говорил о пороке развития, а только порицал за нетерпение, оставлял финал открытым.

Пока.

Время растягивалось как резинка. Ночью ребенок клал на лицо подушку, чтобы ничего не видеть. Ничего. И чтобы его никто не видел. И оказывался в звуконепроницаемом пространстве.

Двенадцать месяцев, тринадцать? Когда пришло время, Мартин не мог стоять. Мышцы настолько ослабли, что не могли его держать. Он учился ходить на костылях, день за днем. В ортопедической обуви, с жалкой улыбкой. Это было трудно, это было больно. Иногда он измученный падал на кровать и тут же засыпал.

Нужно еще время, слышал ребенок, и: примем во внимание.

Но день ото дня дела шли лучше. День ото дня он ходил лучше. Из кровати часть зверей переехала на комод. Игрушки громоздились теперь на ковре.

Мартин ходил медленно, потом все быстрее. Что удивительно, не хромал. Доктор Дрейфус сказал, что он выздоровел. Ребенок пожелал себе здоровой семьи.

Так далеко назад

растут корни

Брат плюшевый мишка одинокие ночи

Сердце в тройном прыжке

Что дальше?

Mother is not available right now

Открываю пушистые двери

За дверями огромная сцена

Там играет ребенок

Играет во что?

Деревянная лошадь, скакалка и пр.

Давай

слышен голос извне

давай

Сублимируй

Кровать как шатер, и куст сирени, и стол тоже, если сидеть под ним на корточках, расшифровывая ряды букв. Смысл, рождающийся при этом, приводит меня в возбуждение. Перед моими глазами встает мир. Вот я сижу, тощая как щепка, и улетаю на воздушном шаре. И встречаю Лилли, зайца по имени Орландо и фею, которая умеет готовить. И для разнообразия разбойника, который очень хочет заполучить сундук с сокровищами. История такая: разбойник, который в то время еще не был разбойником, а был просто хулиганом, хотел найти себе подружку, но так как вид у него был дикий и ужасный, найти никак не мог. Вот разбойник и подумал: может быть, девушка меня оценит, если я задобрю ее хорошенько? Буду баловать украшениями, сластями и прочими приятными вещами? Нужны сокровища, и немедленно. И он решил: надо поездить по разным местам, заезжать на каждый постоялый двор и слушать, что говорят. Всегда можно узнать что-то, что пригодится. И в самом деле: однажды осенним вечером, когда бушевала буря, в глуши, на постоялом дворе «Старый фазан» он подслушал один разговор. Двое парней рассказывали про старую вдову, которая накопила огромное богатство. Живет на краю леса, одна, поблизости только овцы. Черт знает, зачем старушенции этакие деньжищи. Услышано, сделано. Уже на следующий день разбойник разыскал этот дом и, надежно укрывшись в лесу, стал смотреть, что же там творится. Собаки не лают, овцы далеко, пастуха не видно. У старухи есть куры и кошки, она кормит их по утрам и вечерам. Ночью в доме тихо и темно, как в утробе матери. Если ему улыбнется удача, он сможет незаметно подкрасться, пробраться в дом через заднюю дверь и – если поможет луна – поискать сокровище. Месяц в ту ночь светил неярко, и задняя дверь поддалась под его нажимом. Теперь тихо, топ-топ-топ, из прихожей в комнату. Обшарить мебель, поискать под подушками и за обивкой, осторожно. Сундука нет. Под древним диваном только паутина. В стенном шкафу стопкой сложено белье, но деньгами и не пахнет. Разбойник пошел в кухню, в животе у него урчало. Он нашел хлеб, и смалец, и кувшин молока. И вот, когда он угощается всем этим, взгляд его падает на приоткрытую дверь в кладовку. Ну-ка, посмотрим, что там прячет старуха. В кладовой темно, и она так набита добром, что разбойник сразу спотыкается. Ругнувшись, разбойник пытается ухватиться за балку, и на пол с глухим стуком что-то падает. Он в ужасе замирает, но в доме никакого движения. Тогда он начинает искать в темноте на ощупь, ему попадаются лишь горшки и стаканы. Наконец, у самой стены он натыкается на перевернутый кувшин. Поднимает его и нащупывает матерчатый мешочек. А в мешочке – деньги. Святая Мария, нашел! Скорей спрятать мешочек под жилет и бежать. Но тут он локтем задевает какой-то предмет, который с грохотом падает на пол. Поздно. Шаркая ногами, идет старуха: «Кто здесь?». Он смотрит на нее из темноты и не трогается с места. Ну, и остолоп же я, думает он. А старуха не робкого десятка. «Что ты ищешь?» – напустилась на него она. «Мне нужны деньги, матушка, я не знаю, где их взять». «Ага, ах, ты безобразник», – говорит она с сердцем, но без злобы. А в руках уже держит свечку. «Зачем тебе деньги, отвечай?». А он: «Чтобы жениться, матушка. Я так одинок». Это ей понятно. «И у тебя нет никакой профессии, бездельник?». Он сокрушенно качает головой. «Ну-ка, отдавай то, что стащил, и я тебя хорошенько выпорю». Он не хочет, ни за что не хочет отдавать. Но рука сама лезет под жилет и роняет мешочек. «Ты – разбойник, – говорит старуха. – Но я все же хочу отучить тебя от твоего ремесла. Вот возьми…», – она лезет под рубашку и вытаскивает крупную купюру: «Это чтобы ты успокоился, и дал покой другим, негодяй». И добавляет с усмешкой: «Так за зло платят добром. Понял?». Он стоит как каменный, и чувствует такую слабость, словно его высекли. «Благодарить меня будешь потом, – говорит старуха. – А теперь иди». Разбойник что-то пролепетал, неловко поклонился и через заднюю дверь с грохотом выбежал наружу. Луна насмешливо улыбнулась ему и пропала за деревьями. В лесу теряются и следы разбойника. Но поговаривали, что он исправился, нанялся к кузнецу и нашел себе красивую невесту, красавицу из красавиц. Которую баловал, как только мог.

Чтение – это приключение. Я выбираю книгу, решаю что, где, когда и как я буду читать. Она принадлежит мне, я глажу переплет, пробегаю по шершавым или гладким страницам, изучаю иллюстрации. Но внешняя сторона сама по себе не имеет значения, книга – это гораздо больше: чудо превращения, сундук с сокровищами, полный историй, мир, возникающий из букв. В одно мгновение меня завораживает что-то, о чем я не имела никакого понятия, что превосходит все мои представления и фантазии. И получается такой фокус: мне вдруг кажется, что все это про меня. Ага, точно, я же знаю!