И после этого вы мне говорите, что муты не опасны? Извращение в глазах Господа, всё, на что вы способны это разрушать! Давайте! Избейте меня, избейте этих благочестивых молодых людей! Пусть весь город узнает, что мутово отродье захватило власть в городе и не даёт никому сказать слова против себя!

Толпа забурлила и подалась вперёд. На мгновение Саймону показалось, что глупый старик сейчас осознает своё положение, испугается и перестанет нести чушь, но в этот момент поймал на себе его торжествующий взгляд. Нет, монах не был глупцом. Он сознательно провоцировал окружающих, принося в жертву не только себя, но и шестерых малолетних балбесов. Третьяки уже поняли, что вляпались во что-то нехорошее и пытались скрыться в толпе, но после слов старика вновь оказались в центре внимания.

— Спокойно! — могучий бас Петра Вениаминовича с легкостью перекрыл поднявшийся гвалт. — Среди нас есть представитель правоохранительных органов. Думаю, он сейчас нас рассудит!

Толпа ненадолго притихла и расступилась, пропустив на место действия полицейского с сержантскими нашивками. Как и большинство его коллег в последнее время, он был одет по всей форме — бронежилет, прикрывающий шею, бёдра и пах, шлем с прозрачным забралом и тяжелые ботинки. И, судя по выражению лица, пребывал от этого не в самом лучшем настроении.

— Спасибо, — сухо поблагодарил Вениаминыча полицейский и обвел взглядом основных виновников события. — Кто-нибудь объяснит мне, что тут происходит?

— Конечно, офицер! — тут же затараторил монах, не давая никому вставить и слова. — Этот мутант набросился на мальчика и зверски избил его без каких-либо видимых причин! Но стоило мне и этим молодым людям вступиться за паренька, как на нас набросились, словно на каких-то преступников!

Полицейский смерил тяжёлым взглядом сначала Саймона, а потом «молодых людей», жавшихся друг к другу за спиной монаха.

— Понятно. А еще свидетели есть?

— Я свидетель! — выступил вперёд аптекарь. — Этот, с вашего позволения «мальчик» спровоцировал юношу, наговорив ему такого, что и в неприличном обществе произнести страшно. Более того, этот «господин» со всей остальной компанией явно поджидали юношу.

— Клевета! Мы просто проходили мимо, когда увидели эту безобразную драку! Прошу заметить, что все остальные даже не попытались прекратить избиение!

— К тому же этот престарелый «джентельмен»… — криво усмехнувшись, продолжил Пётр Вениаминович, — почему-то всё время акцентирует внимание на происхождении этого юноши, как и большинства окружающих. Создаётся впечатление, что он просто провоцирует людей.

— Опять клевета! Я просто не боюсь говорить правду! А правда в том, что мутанты заполонили улицы нашего города и диктуют простым людям свою волю!

— Вот видите, — развёл руками аптекарь, едва слышимый за поднявшимся гулом.

— ТИХО!!!

Сержант раздражённо оглядел толпу. Голос у него оказался не настолько впечатляющим, как у Петра Вениаминовича, но эффект произвёл не хуже — гул стих.

— Я правильно сейчас понимаю, — обратился полицейский к монаху, — вы утверждаете, что драка произошла на почве генетических различий?

— Истину говорите, офицер! Этот грязный мутант накинулся на мальчика словно зверь, совершенно себя не контролируя! Вы посмотрите, ребёнку теперь определённо понадобится операция!

— Позвольте вам кое-что объяснить, уважаемый, — проговорил сержант, снимая с головы шлем.

Толпа затихла. На открывшейся взору окружающих голове не было ни единого волоса. Правда назвать полицейского лысым тоже язык не поворачивался — там, где у большинства людей обычно находятся волосы, у него была крупная чешуя. В сочетании с чуть выпуклыми мутно-серыми глазами, вид у представителя закона был весьма… необычный.

— Я вижу, что вы в нашем городе недавно, — с деланным равнодушием продолжил он, пристально глядя на старика в рясе. — Поэтому, для вашей же безопасности, хотелось бы прояснить одну вещь. Согласно конституции, в Сити нет различий по генетическому признаку. Как и по расовому, половому или какому-то другому. Поэтому любой, кто пытается спровоцировать конфликты на различиях между людьми, является преступником и будет наказан. Следуя уставу, мне сейчас следует вызвать наряд и забрать всех участников столкновения в участок для дальнейшего разбирательства. Либо мы можем разойтись мирно, а вы перестанете пропагандировать столь… неприемлемые в этом городе идеи.

В глазах монаха полыхнула ярость, которая тут же сменилась холодным расчётом. Поняв, что проиграл, он некоторое время анализировал ситуацию, после чего медленно протянул:

— Не надо наряда, офицер. Возможно, я и впрямь был немного несдержан в своих суждениях.

— Замечательно, — всё так же сухо подвёл итог сержант. — Вам требуется какая-то помощь? Сопроводить до больницы, к примеру?

— Нет, спасибо, — в тон ему ответил монах. — Мы доберёмся сами, если нам позволят пройти. Уверен, у мальчика всё в порядке, но хотелось бы поторопиться.

— Все слышали? Инцидент исчерпан, расходимся! — прогудел Пётр Вениаминович.

Толпа нехотя расступилась, образовав коридор. Выждав несколько секунд, священник взял за руку пацанёнка с разбитым носом и, гордо подняв голову, направился в сторону больницы. Явно обрадованные столь мирным исходом, за ними потянулись остальные третьяки.

— Вовремя ты тут нарисовался, брат, — облегченно выдохнул четырёхрукий, протягивая одну из них полицейскому. — Я уж думал, этого идиота сейчас просто порвут. Заарестовал бы ты его, от греха подальше.

Сержант на мгновение замер с каменным лицом, сверля глазами собеседника. Впрочем, через секунду он улыбнулся и пожал протянутую ему руку:

— Всегда рад помочь. Брат. — Ответил полицейский, сделав едва заметную паузу перед словом «брат». — Проблема в том, что я уже сменился и домой шёл. Неохота было возвращаться в отделение из-за одного козла, который решил поиграть в святого. Но вам стоит быть поосторожней. Сейчас у него не получилось, но он может попробовать завтра. Или послезавтра. Либо не он, а кто-то из его коричневых братьев.

По лицу четырехрукого пробежала тень.

— Я понял тебя, брат. Пожалуй, мы за ним присмотрим. А то мало ли что… — задумчиво произнёс он, а затем с сомнением посмотрел на главного виновника заварухи. — Парень, ты сам до дома доберешься? Или тебя проводить?

Саймон отрицательно мотнул головой. В этот момент он старательно выискивал в толпе Леночку. На какое-то мгновение ему показалось, что он увидел её вместе с матерью среди обступивших место происшествия людей, но, отвлекшись на дружинника, тут же потерял из виду…

— Я за ним пригляжу, — сказал сержант, положив руку парню на плечо. — Заодно привет родителям передам.

— Отлично! — обрадовался четырехрукий.

Развернувшись, он коротко кивнул напарникам и троица дружинников поспешила вслед за монахом. Тем временем Сай, в голове которого уже пронеслись наиболее вероятные последствия появления дома в обществе представителя закона, попытался выкрутиться из хватки сержанта.

— Простите, но я и сам могу дойти, — проговорил он, осторожно подбирая слова. — Тут недалеко совсем. А вы домой торопитесь. Наверное…

Полицейский помолчал, пристально разглядывая стоящего пред собой подростка,