— Моя девичья фамилия не Дюпон. Ее изменили много лет назад. Моим отцом был Джонас Бриджбертон.

Последние пять слов прозвучали в тишине кабинета как выстрелы. Комната покачнулась перед глазами Исмала, но он не подал виду. Даже выражение лица осталось прежним.

Это та девушка, которую Ристо заметил на лестнице в ту далекую ночь. Прошло десять лет, но Исмал помнил все до мельчайших подробностей.

Он пришел к Бриджбертону, потому что хотел отомстить другому человеку. После этого визита Исмал совершал один безумный поступок за другим и подошел к самому краю, за которым была смерть. Шрам на теле свидетельствовал об этом, и он давал о себе знать всегда, когда случалось что-нибудь такое, что напоминало Исмалу о тех страшных днях.

О Бриджбертоне он почти не вспоминал. Этот человек был всего лишь средством для достижения цели. В ту ночь Исмал поговорил с ним, тут же ушел, и все было кончено. Оказывается — не кончено. Ничто никогда не кончается.

Это судьба, подумал Исмал, но ничего не сказал. Он мог держать под контролем свое тело и выражение лица, но не был уверен в том, что его не выдаст голос.

Не замечая чудовищности того, в чем она только что призналась, Лейла тем же отрывистым тоном продолжила:

— Возможно, вы о нем слышали. Он был убит десять лет тому назад. Его враги избавили корону от излишних трат на разбирательство и казнь. Он был преступником. Он похищал военное имущество у своего же правительства и продавал тем, кто больше за него заплатит. Мне сообщили, что правительство составило длинный список его преступлений. Шантаж и работорговля, насколько я помню, были лишь незначительной частью того, чем он занимался.

— Было собрано довольно большое досье, — добавил Квентин, очевидно, для Исмала, хотя его светлость прекрасно сознавал, что для него это не было новостью. — Наши люди, совместно с полицией Венеции, как раз находились в процессе расследования дел Бриджбертона, когда он погиб от несчастного случая.

— Говорили, что это был несчастный случай, — сказала Лейла. — Власти, должно быть, согласились таким образом поскорее от него избавиться. Не сомневаюсь, что искать убийцу они посчитали напрасной тратой времени и денег.

Точно так же как другие власти не увидели смысла в том, чтобы найти убийцу Фрэнсиса Боумонта, подумал Исмал. Однако согласно рапорту полиции Бриджбертон пьяным упал в канал и утонул. Он, конечно, не был убит. Исмал приказал Ристо и Мехмету ни в коем случае не убивать этого человека… но это не означало, что они выполнили его приказание, черт бы их побрал.

— Во всяком случае, дело не в том, как умер мой отец, а в том, кем он был. Я понимала, что, если люди узнают, что мой отец был преступником, моя репутация погибнет — даже если бы Фрэнсис не был убит. Как бы то ни было, я едва ли могла рассчитывать на то, что кто-то поверит, будто дочь Джонаса Бриджбертона не пошла по стопам отца.

Несомненно, при нормальных обстоятельствах так бы и произошло, размышлял Исмал. Ведь не секрет, что за грехи отцов очень часто наказывают детей. Даже в такой просвещенной стране, как Англия.

Все же Лейла пришла к Квентину и во всем призналась. А Квентин — у которого были не меньшие основания для tofo, чтобы поддержать вердикт о смерти в результате несчастного случая — даже не пытался убедить ее, что она ошибается насчет истинной причины смерти ее мужа. Наоборот, он послал за своим опытнейшим агентом.

— Зачем вы меня позвали? — очень тихо спросил Исмал.

— Миссис Боумонт требует повторного расследования, и я с ней согласен.

Лейла не хотела, чтобы он присутствовал при этом разговоре. Исмал это чувствовал. Чувствовал, как внутри ее растет раздражение и Лейла едва сдерживается, чтобы оно не прорвалось наружу.

— Но если вы послали за мной, — заметил Исмал, — значит, вы не хотите, чтобы расследование проводилось открыто.

— Правильно. Я объяснил, что обычно мы вызываем вас, когда сталкиваемся с проблемой, требующей деликатного подхода. У миссис Боумонт появились кое-какие подозрения насчет некоторых людей.

Мадам подняла голову, и ленты на ее шляпе затрепетали.

— Я просто пояснила лорду Квентину, что мой муж не ограничивался дебошами в компании людей низшего сословия. Он на всех оказывал тлетворное влияние. У него был талант притягивать к себе молодых и неиспорченных. Я уверена, что не малое число мужей, жен и родителей желали ему смерти. Их фамилии можно найти в «Дебретте». И поскольку в ходе расследования убийства вероятнее всего обольют грязью не только мое имя, я посчитала нужным обратить на это внимание лорда Квентина.

— Весьма разумно, — прервал Лейлу Исмал. — Но надеюсь, вы понимаете и всю бесполезность тайного расследования? Как, по-вашему, мы должны будем поступить с убийцей, когда найдем его? Значит ли это, что нам придется повесить его — или ее — тоже тайно?

— Я не требовала тайного расследования. Я знаю только, что, пытаясь спасти свое имя, я тем самым помогла убийце выйти сухим из воды. Я совершила ошибку и хочу ее исправить. А как это сделать — решать лорду Квентину. — Злость, которую Лейла так тщательно скрывала, стала прорываться и уже слышалась в ее голосе. — За вами послала не я, а лорд Квентин. Потому задавать вопросы, как мне кажется, надо его светлости.

Догадываясь, каким будет ответ, Исмал повернулся к лорду Квентину:

— Милорд?

— Давайте будем ориентироваться по ситуации. — Ответ Квентина мог бы предсказать любой дурак. — Так вы возьметесь за это дело, граф?

«Как будто у меня есть выход», — со злостью подумал Исмал, хотя ни один мускул не дрогнул на его лице. Мадам Боумонт пожелала бы, чтобы он оказался на другом краю света, но, видно, ему не удастся ей угодить. Но нельзя допустить, чтобы расследование поручили кому-либо другому. Он был единственным человеком, который не удивится, столкнувшись с делом «Двадцать восемь». Более того, Квентину было хорошо известно, что ни один человек столько не терял, раскрыв тайну происхождения мадам, как Исмал. Если эта история выйдет наружу, узнают и о том скандале, в котором Исмал фигурировал на первых ролях и за который его чуть было не повесили.

Но такова судьба, думал Исмал. Она начала плести свою паутину десять лет назад.

Дочь Бриджбертона — женщина во вдовьем трауре. Дочь Бриджбертона — женщина, которая заставляла сильнее биться его сердце и приводила в смятение все его мысли. Из-за нее Исмал приехал в Англию, из-за нее, вопреки рассудку и осторожности, задержался после похорон ее мужа. Она влекла его к себе… даже сейчас, и он запутался в паутине ее жизни. Так что у него не было выбора и не было другого ответа.

— Возьмусь, — самым дружелюбным тоном, на который только был способен, ответил Исмал. — Я возьмусь за это дело.

Хотя Лейла, несомненно, была недовольна выбором Квентина, ей пришлось с ним согласиться. Когда Исмал сказал ей, чтобы она ждала его у себя дома вечером того же дня, она лишь кивнула головой. Потом с такой холодной вежливостью попрощалась с обоими мужчинами, что Исмал с изумлением подумал: уж не покрылась ли мадам льдом с головы до ног.