Он вышел на улицу через час пятнадцать, нарочно опоздав, втайне мечтая, что Вадим покрутится здесь и уйдет восвояси, хотя и понимал, что поступает не совсем хорошо. Пусть Вадик так опустился, но в свое время их многое связывало.

На улице было пусто, небо темнело и набухало, как мокрая губка, что указывало на предстоящий дождь. Жаль, он не взял зонта.

К черту. Нужно быть последним stupid,[9]чтобы после вчерашнего снова согласиться на встречу. Сейчас он развернется, откроет эту массивную дверь, поднимется к себе в номер, выпьет стакан вишневого сока, включит те…

– Рус!

Вадим, как больной призрак, стоял возле шлагбаума, у въезда на территорию гостиницы.

С огромной неохотой Руслан спустился по ступенькам и направился к нескладной фигуре. В небе уже чертили зигзаги обжигающе-голубоватой молнии.

Швейцар с удивлением смотрел, как Руслан в своем безупречном костюме шел к какому-то зачуханному бродяге.

– Ну, говори, – потребовал Руслан и вдруг остолбенел, увидев, что Вадим пришел без обуви – на его ногах были только носки, и он часто переступал от холода.

– Ты почему босиком?! Сейчас дождь польет!

– Нет у меня обуви, Рус, поэтому я тебя к себе звал… но дело не в этом, – Вадим потянул за рукав Руслана. – Ты должен выслушать…

– Так, не тяни, – грубо сказал Руслан, вырывая руку. Интересно, видно ли его из окон гостиницы? Он очень хотел верить, что нет, иначе потом разговоров за спиной не оберешься.

– Я… хочу, чтобы ты пошел со мной домой, – умоляюще сказал Вадим. – И я все расскажу тебе.

Лицо Руслана исказила гримаса.

– Извини, Вадик, но твоя квартира не располагает к уютной компании, – не стал лукавить Рус. – К тому же у меня много дел. Как-нибудь в другой раз.

Он развернулся и быстрым шагом пошел по дорожке, ведущей к центральному входу. Вадим дернулся было последовать за ним, но резкий окрик бдительного охранника – и он замер в нерешительности. Однако и сдаваться не намеревался – пытаясь поспеть за Русланом, он мелко засеменил вдоль высокого забора.

– Постой, Рус, пожалуйста. Я… не все рассказал тебе, – задыхаясь и кашляя, выдавил из себя он, и Руслан остановился. С неба упали первые крупные капли. Где-то вдалеке пророкотал раскат грома.

– Говори здесь, домой к тебе я не пойду. Ну же, я слушаю, – раздраженно поторопил Рус.

– Моя дочь… она жива, – Вадим говорил скороговоркой, будто Руслан не дослушает его до конца и уйдет в гостиницу. – Он жива, но и человеком ее назвать нельзя.

Услышав последнюю фразу, Руслан окончательно убедился, что Вадим сошел с ума.

– Что значит – «нельзя назвать человеком»? – полупрезрительно-полунастороженно спросил он. – Что ты имеешь в виду?

– Олеся… – сказал Вадим, и слезы заструились по его рыхлому лицу.

– Что – Олеся?! Ты можешь толком сказать, что происходит?!! – вышел из себя Руслан. Внезапно лицо Вадима изменилось – из униженно-плаксивого оно превратилось в жестокую маску с опасно вспыхнувшими глазами. Он с удивительной быстротой просунул руки сквозь прутья забора и вцепился в Руслана.

– Послушай меня, наконец, ублюдок расфуфыренный. Я неспроста звонил тебе, потому что боялся, что с тобой происходит то же самое. Но ты как огурчик, и я не стал тебе рассказывать всего вчера.

– От… пусти, – хрипло выговорил Руслан, пытаясь вырваться из объятий Вадима, но тот держал его мертвой хваткой.

– Ты будешь слушать меня? – рявкнул Вадим.

– Да, черт бы тебя подрал! – заорал Руслан, и его крик слился с оглушающим раскатом грома. Из будки выглянул охранник и встревоженно смотрел на странную пару, которая общалась через решетку столь своеобразным способом.

– Моя семья не сгорела, я соврал тебе. Но лучше бы она сгорела, клянусь, – свистящим голосом начал говорить Вадим. – С Олесей стало происходить что-то нехорошее сразу после того, как я вернулся из Горячего Ключа, когда был в том доме, помнишь? Ей становилось хуже с каждым днем. Она начала грызть ногти, жаловалась, что они чешутся, те чернели, а потом просто отваливались.

Внезапно на них обрушился целый ливень, ледяные капли с силой замолотили по незащищенным участкам кожи.

– Они просто отваливались. Мы перестали выпускать ее на улицу. Она говорила, что у нее ничего не болело, только все чесалось… Затем она стала лысеть. Мы с женой были в шоке и не могли понять, что происходит. Олесю положили в больницу, но никто не мог определить причину. К тому времени, пока ей делали долбаные анализы, у нее полностью выпали зубы. Но на этом все не закончилось, Рус…

Голос Вадима потонул в новом, куда более громком раскате грома, и некоторое время он просто беззвучно шевелил губами, не сводя с насмерть перепуганного Руслана своих жгучих глаз.

– … на кухне. Я уже не верил врачам. К кому только не обращались, все бесполезно… Ее руки и ноги истончались с каждым днем, как тает сосулька на солнце – сначала пальцы, слипаясь в какой-то отросток, они постепенно превращались в бесцветные нити, потом просто исчезли, затем сами руки и ноги. Ее бедные ножки… Они становились тоньше и меньше, словно усыхали, понимаешь? А потом просто исчезли. Ты слушаешь меня, Рус?!

Да, Руслан слушал, не в силах даже пошевелиться от ужаса. Под ногами Вадима образовались глубокие лужи, но он словно не замечал холодной воды и даже перестал переминаться.

– Ее шея стала длинной, и тело тоже вытянулось, как кокон. Она перестала говорить – язык тоже отвалился. Зато потом вылезли новые зубы – острые, кривые, как у щуки. Сечешь, Рус? Она превратилась в гигантскую гусеницу или червя! Только тело у нее стало дряблым, мешковатым. Я никому этого не рассказывал. Я никого не пускаю к ней. Ее глаза сместились на голову, а на лице, если это, конечно, можно назвать лицом, остался только рот, вернее, пасть. А вчера у нее провалился нос. Чтобы она не сбежала, я посадил ее на цепь. Тогда я тебе сказал, что это собака, но это была моя дочь…

– Я не верю тебе, – с трудом проговорил Рус.

– Я не договорил!! – завизжал Вадим. – Ты обещал выслушать! Не веришь? Пошли со мной, трус! Слабо?!

Руслан в ужасе смотрел на трясущееся за железным забором существо.

– Она убила Андрюшку, нашего сына, – шептал Вадим, раскачиваясь взад-вперед как в трансе. – Загрызла до смерти, объела все лицо. У нас тогда действительно была собака, овчарка. Я убил ее, вымазал морду кровью Андрея и вызвал милицию. Те поверили, что это она загрызла моего сына. А Олесю я спрятал на балконе. Ты понимаешь? Ей было нужно мясо! Сырое мясо!

Этого Руслан уже вынести не мог.

– Shut up![10]Ты псих!! – закричал он, пятясь назад. Вадим снова ухватился за него. Пытаясь освободиться от хватки, Руслан несколько раз сильно дернулся назад, и Вадим по инерции впечатался лбом в металлические прутья забора. Он охнул, но скорее от удивления, чем от боли, и пальцы разжались, выпуская Руслана на свободу. Вадим бессильно опустился прямо в лужу, лоб был в крови, которую непрекращающийся ливень быстро обесцвечивал.