Внизу у трапа стояли несколько человек в гражданской одежде, но с явной военной выправкой. Мы с Наумовым сразу признали в них собратьев по службе Отечеству.

– Полковник Кочубей, – представился старший из встречавших.

– По фамилии и породе видно, что казак, – не спросил, а больше резюмировал я, протягивая руку для приветствия и называя себя.

– Дед был казак. Отец – сын казачий. А я – хвост собачий.

Все дружно заулыбались. И знакомство произошло без долгого «обнюхивания».

За несколько лет работы по возрождению казачества я сделал для себя отрадное открытие. В каждом министерстве и ведомстве среди руководителей обязательно сыщется свой – казачьего роду-племени, не забывший зова крови и заветов предков, несмотря на семидесятилетнюю поголовную «стрижку» казачества под корень, а в силовых ведомствах таких – каждый четвертый, если не третий. И здесь нам тоже повезло… Игорь Кочубей, один из руководителей республиканского Комитета государственной безопасности, оказался из казаков. Это облегчало нашу миссию, но не его. Он и такие, как он, по сути, были сданы Москвой в заложники вместе с русским населением на всех национальных окраинах еще формально существовавшего СССР.

– Есть ли какие-то выводы у следствия по делу об убийстве Подколзина? – спросил я Кочубея, как только сели в машину и направились в город.

– Официальная версия, распространенная в газетах, – бытовая драка. Об этом вам сегодня и в Доме правительства скажут, прежде всего – глава МВД. Но у нас иное мнение – убийство на национальной почве, достаточно хорошо подготовленное. Убийца – бывший студент, отчисленный из института из-за психического расстройства. Исключительно удобное оружие для преступления… Какой спрос с психа?

– Изощренно прячут концы в воду.

– Да, действуют продуманно. Помимо людей с неустойчивой психикой привлекают малолеток, с которых тоже много не взыщешь… Наркоманов, уголовников – те постоянно рискуют. Сеть таких экстремистов постоянно растет. Подколзин – далеко не главная их цель. Скорее всего, убийство атамана – разведка боем перед гораздо более серьезной заварухой.

– Неужели ничего нельзя сделать, чтобы предотвратить новые преступления?

– Нет поддержки из Москвы, нет усиления, нет единой государственной программы противодействия националистическому разгулу. Мы давно сделались из проводников полупроводниками – от нас сигналы уходят наверх, а оттуда – молчание. Варимся в собственном соку, принимаем посильные меры на своем уровне, удаляем, как сказали бы медики, метастазы. Но они-то не причина, а следствие страшной болезни всего общества. Для ее лечения нужны иные средства и иной масштаб. Прежде всего – решимость и воля союзного руководства… А на эту тему нам говорить не положено.

– Мы за вас скажем, – поспешил я заверить собеседника. – Скажем о творящемся бардаке. И властям, и народу… Сколько можно терпеть беспредел подонков и бездействие слуг народа? Мы уже не раз делали резкие заявления в прессе на эту тему…

– Слышали. Кое-что и до наших палестин доходило, – поддишканил Кочубей моему токованию и приземлил пафосный взлет отрезвляющей фразой: – Был бы толк!

***

Поле стола для заседаний было пустынным, без каких-либо отвлекающих предметов в виде пепельницы или дежурных бутылок с минеральной водой и стаканов… Чистое поле – ристалище для рыцарских турниров. В центре стола громоздилась тучная фигура хозяина кабинета и республики Доку Гапуровича Завгаева – крепкого, еще не надорвавшегося весом власти, с хитроватыми восточными глазами управленца, воспитанного в старых традициях партийного лицедейства. Он и сидящий слева министр внутренних дел Чечено-Ингушетии неплохо владели мимикой и встретили нас со скорбными минами на лицах. Относительно отрешенным от «игры» оставался только наш новый знакомый Игорь Кочубей – правая рука «хозяина».

– Большое несчастье постигло нашу республику. Погиб Александр Ильич Подколзин, депутат Карабулакского поселкового Совета, человек известный далеко за пределами своего района. Жаль, очень жаль… Спасибо, что приехали разделить наше горе, – начал запев беседы чиновный солист. – Кто бы мог подумать, что незначительная уличная перебранка закончится такой трагедией?

– Как это произошло? – нарушил я многозначительную паузу.

– Глупо… нелепо произошло…

– Разрешите мне доложить товарищам? – повернулся к «хозяину» главный милиционер. И удостоился согласительного кивка головой: «Да, да. Пожалуйста». – Тут такое дело… Не все можно для прессы рассказывать. Понимаете? – заговорщицки подался над столом в нашу сторону министр. – Чего не бывает по пьянке? На Пасху, по православной традиции, ходил Подколзин на кладбище – могилы убрать, умерших помянуть. Выпил лишку, видимо? Не очень контролировал свое поведение… Возвращаясь домой, захотел «отлить». Ну и обмочил забор одному из жителей поселка. Тот обиделся. Начал ругаться… Дошло до потасовки и поножовщины… Спасти атамана не удалось. Умер по дороге в больницу. Такая нелепость…

На лице говорившего явно отпечатались досада и сожаление. Так что и мы невольно сокрушились. И только глаза Кочубея – спокойные, не пронятые душещипательными словами главного стража порядка республики, вывели меня из минутного замешательства:

– А на чей счет списать угрозы физической расправы, приходившие Подколзину накануне убийства?

– Ну какие угрозы? – с еще большей горечью протянул министр, и глубокая складка досады и иронии скривила левую сторону его рта. – Больше слухов, чем реальных угроз. Где доказательства, факты?.. А слова к делу не пришьешь.

– Разве мало случаев избиений, изнасилований, запугивания русских жителей? У вас что, не регистрируют их в отделениях милиции? Мы в Союзе казаков получили сотни жалоб на противоправные действия национальных экстремистов против русских…

– Не нужно перемещать уголовщину на национальную почву, – парировал министр. – Мы регистрируем все преступления и национальности преступников. Поверьте – русских среди нарушителей Уголовного кодекса не меньше, чем чеченцев, ингушей и других народностей, проживающих в республике. Пьянство, знаете ли, главная среда правонарушений, а по этой части с русскими мало кто сравнится.

– Да, это так, – согласился Завгаев. – По пьянке чего только не сделает человек? И отца родного убьет… Национальность здесь ни при чем.

Скорбные маски постепенно истаивали у наших собеседников, выявляя несколько иные лица – более жесткие, решительные в своих намерениях отстаивать честь и добрую репутацию вверенной им территории от порочащих ее заявлений заезжих политических школяров. «Коренник» и левая «пристяжная» явно соединяли и напрягали свои усилия, чтобы вывезти воз переговоров на нужную им дорогу.

– Про национальных экстремистов вы явно перегнули, – упрекнул меня «хозяин». – Русские в республике занимают второе место после чеченцев… Много смешанных браков. За века совместной жизни перероднились, сватами стали, кунаками… Я вот женат на терской казачке, так наших детей к какой национальности отнести?.. Нет, с такими выражениями осторожней нужно быть… Людей обидеть легко. Одним необдуманным словом. Национальная политика – дело щепетильное, здесь главный принцип, как у врачей, – не навреди… Так что, молодые люди, у меня убедительная просьба к вам: не разносите нелепых слухов, тщательно проверяйте полученную информацию и не спешите с выводами. Мы здесь одной семьей живем, свои проблемы, какой бы ни были сложности, стараемся решать, не обременяя Политбюро и союзное руководство. И пока получается. Не без ошибок и упущений, конечно. Но на общесоюзном фоне выглядим достаточно неплохо.