– То есть смириться с насилием, – сказал Нико.

– Я тебе говорила: это не было насилием в физическом смысле.

Они оба знали, что она говорит неправду. Стивен мог не бить ее, не осыпать бранью, но он оскорблял ее другим способом – пренебрежением. Он лишил ее свободы и еще многого другого. Нико охватил гнев. Если бы было возможно убивать мыслью, то Стивен Кларк уже тысячу раз был мертв.

Луиза повернулась и посмотрела на Нико: глаза измученные, белокурые волосы упали на щеки.

– Тот день, когда я случайно натолкнулась на липовые финансовые отчеты, стал лучшим днем в моей жизни, потому что я поняла, что смогу наконец уйти.

Только уход оказался не таким легким, как ей рисовалось.

И правда не была такой простой, как она это описала, хотя ее рассказ многое объяснял. Например, почему она каждый раз уклонялась от его помощи, почему боялась, что ее друзья не захотят иметь с ней никаких дел.

– Ты его все еще любишь? – Нико понимал, что это не его дело, но из головы не выходили ее слова: «Любовь слепа».

– Нет. Совсем не люблю.

– Мне очень жаль.

– Я уже говорила: я не хочу твоей жалости.

Голос у нее охрип от слез, и это вызвало у Нико еще большую ненависть к Стивену Кларку.

– Я тебя не жалею, – сказал он, и не погрешил против правды. Он… восхищается ею. Он прекрасно представлял, сколько ей потребовалось сил, чтобы вырваться из ада, куда она попала. И она не только освободилась, но и начала жизнь заново. – Я хотел сказать: мне жаль, что я винил тебя в том, что ты отказалась от палаццо.

Щеки у нее чуть-чуть порозовели.

– Спасибо. А мне жаль, что я выходила из себя.

– Значит, мы квиты.

Они встали и, не сговариваясь, направились к производственному корпусу. Жаркое солнце припекало затылок, а это значит, что большую часть утра они провели на виноградниках. Наверняка его ищут. Обычно он не покидает винодельню надолго: еще одно не свойственное поведение в его растущем списке подобных дел.

Чувствуя, что надо что-то сказать, он произнес:

– Я рад, что ты приехала в Италию.

Луиза улыбнулась:

– На самом деле?

– Конечно. – Нико знал, что рискует, но взял в ладони ее лицо. – Я не представляю Монте-Каланетти без тебя.

У Луизы задрожали губы, словно просили у него новых слов поддержки. Каких? Поцеловать ее и тем самым показать, как он рад, что она живет в его родной деревне?

Холодные пальцы сжали ему запястье и не дали приблизиться. Она снова отстраняет его от себя.

– Спасибо.

На этот раз, когда она отошла, Нико не стал ее догонять.

Луиза наклеивала почтовые этикетки на коробки, когда в дверях появился Нико: – Можно тебя на минутку?

Стоило ей посмотреть в его сторону, как сердце подскочило. Это от того, что он вошел неожиданно? Или от того, что он красив даже в полинявшей спецовке? Как ему удается так выглядеть – он ведь проводит на плантациях не один час, работая наравне с другими? Природа явно постаралась сделать его неотразимым.

– Конечно. Что ты хотел?

– Пойдем со мной в лабораторию.

Она согласно кивнула. Сердце продолжало гулко стучать, ладони вспотели.

После их разговора на виноградниках прошло два дня. Вернее, после того, как она раскрыла ему свою душу. С тех пор они больше не говорили. Нико уходил из дому до завтрака и возвращался поздно. Луизе даже казалось, что он вообще не бывает в доме. Вчера вечером оставленный ею обед был не съеден. Если бы не напряженная пора сбора урожая, она решила бы, что он ее избегает.

Как ей вести себя с ним сейчас? Неловкости от того, что поделилась с ним своим сокровенным, она, на удивление, не ощущала. Но смущало то, что Нико ее обнимал. Это не выходило у нее из головы.

С тех пор как она приехала в Италию, ей хватило бы трех пальцев, чтобы сосчитать те моменты, когда она чувствовала себя в безопасности. И все три момента были в объятиях Нико. Она даже могла почувствовать его дыхание, задевавшее ей губы, когда он сказал, что не представляет Монте-Каланетти без нее. Простые слова, но от них она ощутила себя особенной, чего не было уже давно. А нежное прикосновение к ее щекам… Она хочет поцелуев. Очень хочет.

В ее жизни уже был один раз, когда мужчина заставил ее почувствовать себя особенной. И чем все закончилось? Самой большой ошибкой, которую она когда-либо совершала. А сейчас… сейчас она старше и умнее, но она все-таки женщина, у которой есть желания, и эти желания очень долго подавлялись. От мысли, что она может позволить Нико заботиться о ней, у Луизы внутри все затрепетало. Это – опасное ощущение, и слава богу, что голову она не потеряла.

Лаборатория находилась в задней части здания, совсем рядом со складом собранного винограда. Вращающаяся дверь, ведущая на погрузочный док, была постоянно открыта, чтобы грузоподъемник мог транспортировать контейнеры с ягодами, доставленными на грузовиках с плантаций в промывочный цех. Луиза с удовольствием вдохнула сладкий аромат.

– Не против, если я закрою дверь? – прокричал Нико. – А то мы друг друга не услышим.

Луиза кивнула. Дверь со звоном закрылась, и сразу стало тише.

– Так намного лучше, – сказал Нико.

Лучше – понятие относительное. В маленьком помещении было тесно от всевозможного оборудования. Луиза стояла у двери всего в метре от стола Нико и совсем близко от него самого. От него пахло виноградом. И опять у нее внутри все затрепетало.

Стараясь не выдать своего волнения, она прислонилась спиной к двери и скрестила руки на груди.

– Так о чем тебе нужно поговорить? – спросила она.

– Не поговорить. Попробовать. – Он указал на приборы на рабочем столе. – Мне нужно еще одно мнение относительно купажа этого года. Мы с Марио целый день варьировали доли, но я не совсем уверен, что мы добились нужного баланса.

– Понятно. – Луиза поискала глазами студента.

Нико это заметил.

– Марио уехал домой. Он слишком заинтересованный дегустатор для беспристрастного мнения.

– Ты имеешь в виду, что он опьянел?

– Да нет. Ему просто нужен перерыв, а у меня восприятие притупилось.

– Может, лучше попросить кого-нибудь другого? Я не большой знаток вин.

– Тебе и не надо им быть. Ты просто скажешь, что тебе понравилось.

Нико взял две лабораторные мензурки с пурпурной жидкостью и пару стаканов. Он налил немного вина сначала из одной мензурки в стакан, потом из другой во второй стакан.

– Скажешь, какое вино тебе больше нравится.

Луиза взяла первый стакан.