— Индия!

— Что?

— Да ладно, не важно

— Что? Скажи. Ненавижу такое. Скажи мне.

— Так, ничего.

— Джо, если не скажешь, я тебя убью!

— Я хотел.

— Хотел чего?

— Переспать с тобой.

— О-о!

— Говорю тебе, ты должна забыть об этом.

— Я говорю «о-о» не потому. — Она хлопнула в ладоши и прижала их к животу. — В тот вечер, когда мы вместе пошли в кафе, я так тебя хотела, что думала, умру.

— О-о!

— Ты сказал это, братец. И что теперь?

Мы говорили, и говорили, и говорили, и говорили до изнеможения. Она предложила выйти и кое-что купить. Я ходил за ней по супермаркету, и мои колени непрестанно тряслись. То и дело — взвешивая грейпфрут или выбирая яйца — она бросала на меня взгляд, от которого я качался. Это было плохо. Все было плохо. Черно. Неправильно. Что можно сделать?

Она выбрала треугольник сыра бри.

— Ты думаешь?

— Слишком много. Моя голова скоро расплавится.

— Моя тоже. Любишь бри?

— Что?

Пол позвонил этим вечером около семи и спросил, не хочу ли я пойти с ними на фильм ужасов. Вот уж чего мне меньше всего хотелось — и я с извинением отказался. Повесив трубку, я подумал, не покажется ли мой отказ подозрительным. Пол знал, что днем мы с Индией время от времени пересекаемся. Мы встречались, когда она рисовала или после ее уроков немецкого в университете. Что могло случиться теперь? Он был так добр и великодушен; я никогда не думал о Поле как о ревнивом и подозрительном человеке. Или мне приоткрылась его другая сторона?

— Джо?

— Индия? Ради бога, сколько времени?

Я пытался рассмотреть цифры на часах у кровати, но мои заспанные глаза не могли ничего разобрать.

— Четвертый час. Ты спал?

— Гм, да. Ты где?

— Да так, брожу. Мы с Полом поссорились.

— О-о! Почему ты бродишь?

Я сел на кровати. Одеяло сползло с груди, и я ощутил холод комнаты.

— Потому что не хочу быть дома. Может, кофе выпьем или еще чего-нибудь?

— Ну, гм, хорошо. М-м-м, а может, ты зайдешь сюда? Как, не возражаешь?

— Конечно. Я тут рядом, на углу. Знаешь эту телефонную будку?

Я улыбнулся и покачал головой:

— Мне что, трижды включить и выключить свет, просигналить отбой тревоги?

Она ответила непристойным звуком и повесила трубку.

— Где ты взял этот халат? Ты в нем похож на Маргарет Резерфорд[49].

— Индия, сейчас три часа ночи. Тебе не стоит позвонить Полу?

— Зачем? Его нет. Он ушел.

Я направился было в кухню, но от этих слов остановился.

— Куда ушел?

— Откуда я знаю? Он пошел в одну сторону, я — в другую.

— Ты хочешь сказать, что в действительности он никуда не ушел?

— Джо, заткнись. Что мы будем делать?

— С чем? С тобой и мной? Не знаю.

— Ты действительно хочешь спать со мной?

— Да.

Она громко и тяжело вздохнула. Я хотел посмотреть на нее, но не смог. От ее вопроса все мое мужество улетучилось.

— Что ж, я тоже. Так что, похоже, Джои, у нас с тобой большие трудности, а?

— Похоже.

Зазвонил телефон. Посмотрев на нее, я указал на трубку. Индия покачала головой:

— Я не отвечаю этому гаду. Если это он, скажи ему, что меня тут нет. Или нет! Скажи ему, что я в постели с тобой и меня нельзя отвлекать. Ха! Именно! Так и скажи ему!

— Алло?

— Джо? Индия у тебя?

По его тону было понятно, что он знает, где она, но из вежливости спрашивает. У меня не было выбора.

— Да, Пол. Она только что пришла. Секунду.

Я протянул ей трубку, и, бросив на меня неприязненный взгляд, она ее взяла.

— Что, дрянь? А? Да, ты чертовски прав! Что? Да. Хорошо… Что? Я сказала «хорошо», Пол. Ладно. — Она повесила трубку. — Крыса.

— Ну, и?..

— Ну, он сказал, что сожалеет о случившемся и хочет попросить прошения. Не знаю, стоит ли его прощать. — Она проговорила это, застегивая пальто. Потом, когда руки дошли до последней пуговицы, задержалась и долго и напряженно смотрела мне в глаза.

— Джо, я иду домой выслушать извинения мужа. Он сказал, что даже хочет извиниться перед тобой. Боже! Это случится, и мы оба это знаем, а я иду домой слушать, как он будет извиняться передо мной за свои подозрения. Джо, это подло? Неужели мы такие подонки?

Мы посмотрели друг на друга, и прошло немало времени, прежде чем я заметил, что мои зубы выбивают дробь.

— Испугался, а, Джо?

— Да.

— Я тоже. Я тоже. Спокойной ночи.

Через две недели я повернул ее мокрое лицо к себе и поцеловал. Это было в точности, в точности так же, как я представлял себе поцелуй Индии Тейт: нежно, просто, но с восхитительной страстностью.

Она взяла меня за руку и повела в спальню. Большое одеяло из гусиного пуха было аккуратно сложено у ножек моей двуспальной кровати. Оно было кораллово-розовое, а простыни белые и без единой складки. Стеклянная лампа на боковом столике отбрасывала приглушенный, интимный свет. Индия подошла к другой стороне кровати и стала расстегивать рубашку. Через минуту я увидел, что на ней не было лифчика, что, должно быть, смутило ее, так как она отвернулась и закончила раздеваться спиной ко мне.

— Джо, можно я выключу свет?

В постели я обнаружил, что груди ее больше, чем я думал. Кожа у нее была тугая и плотная. В темноте это было тело балерины, очень теплое на свежих, ледяных простынях.

Не знаю, правда ли, что секс отражает истинную индивидуальность человека, хотя я часто слышал подобные разговоры. Индия была очень хороша — очень подвижна я активна. Она знала, как продлить оргазм нам обоим, не создавая ощущения, что она манипулирует или пытается воспроизвести какие-то страницы из «Радости секса». Она сказала, что хочет ощутить меня внутри себя как можно глубже, и когда я оказался там, она наградила меня такими словами и содроганиями, что мне захотелось проникнуть еще глубже и потрясти всю ее до основания.