В конце династии Мин в Китае бушевал пожар крестьянского восстания под руководством Ли Цзычэна. Весной 1644 г. повстанцы подошли к стенам Пекина. Ли Цзычэн через евнуха передал послание императору Сыцзуну, в котором содержалось жесткое требование об отречении. Тот рассердился и ответил, что сам лично будет участвовать в сражении. На следующий день город пал. Во дворце царила паника. Женщинам было приказано покончить с собой. Императрица повесилась, наложницы бросались в пруды и колодцы. Сыцзун написал письмо, в котором осуждал чиновников и просил о снисхождении к населению столицы, а затем повесился на суку старого вяза в парке, как гласит легенда, на холме Мэйгшань.

Между тем к северу от Пекина находилось большое правительственное войско под командованием известного генерала У Саньгуя. Армия, охранявшая северо-восточные рубежи Китайской империи от маньчжуров, состоят из 40 тысяч отборных солдат-китайцев, 70–80 тысяч воинов-поселенцев — постоянных жителей этого района, наемных войск и конницы. Своим опорным пунктом У Саньгуй сделал крепость Шань-хайгуань у Великой стены. Повстанцы хотели привлечь его на свою сторону и обратились за помощью к престарелому отцу военачальника, который действительно написал сыну письмо с предложением поддержать новых правителей страны.

У Саньгуй некоторое время колебался, но затем потребовал от Ли Цзычэна выдачи наследника минского престола и обратился за помощью к давним врагам империи — маньчжурам. Он лично отправился в ставку регента их малолетнего государя, высказал ему все знаки почтения и принес клятву на верность, заколов белого коня и черного быка, переломив стрелу и отрезав полу собственной одежды. Генерал, согласно преданию, в знак покорности обрил голову, а своим солдатам велел прикрепить к одежде три белые полоски, чтобы маньчжурские воины не перепутали их с повстанцами и не перебили во время боевых действий.

Крупное сражение произошло под Шаньхайгуанем. В решающий момент маньчжурская конница атаковала правый фланг армии Ли Цзычэна, смяла его и таким образом решила исход сражения. Повстанцы были вынуждены отступить и вскоре покинули Пекин. Столицу захватили маньчжуры, которые через несколько месяцев объявили своего правителя императором Китая и установили власть чужеземной династии Цин, просуществовавшей до 1911 г. Что касается У Саньгуя, то его отправили воевать с повстанцами.

Ли Цзычэн еще до похода на Пекин, когда его войска заняли город Сиань, провозгласил себя императором династии Дашунь (1643 г.). Если бы У Саньгуй подчинился ему, новая династия, возможно, утвердилась бы надолго, но этого не произошло. Говорят, что причиной отказа военачальника признать Дашунь стала отнюдь не принципиальная позиция ревностного сторонника минского императора, которую он якобы отстаивал, а элементарная личная обида. Ли Цзычэн взял себе в наложницы молодую и красивую певицу, которая прежде развлекала У Санъгуя, и категорически отказался ее вернуть, когда тот потребовал девушку обратно.

Несмотря на гибель Ли Цзычэна (1645 г.), восстание, переросшее впоследствии в мощное антиманьчжурское сопротивление, продолжалось до начала 60-х гг. В 1658 г. цинские войска закрепились в провинции Гуйчжоу, а в следующем году с трех сторон вторглись в Юньнань. У Саньгуй, к тому времени получивший от маньчжуров титул князя высшего ранга, добился выдачи бирманским королем последнего отпрыска минского двора и казнил его в Куньмине в 1662 г.

Цины, завоевав южные районы страны, временно отдали эти земли под управление китайским генералам, которые ранее перешли на их сторону. У Саньгуй, в частности, получил Юньнань и часть Гуйчжоу. Спустя несколько лет император Канси, обеспокоенный усилением власти местных военачальников, издал указ о роспуске их войск. В ответ У Саньгуй поднял восстание и занял обширную территорию к югу от Янцзы, в 1674 г. к нему присоединился наместник провинции Фуцзянь, а в 1676 г. — наместник Гуандуна и Гуанси. Однако маньчжуры сумели нанести У Саньгую ряд крупных поражений. Последний, тем не менее, в 1678 г. провозгласил себя императором, но вскоре умер. После его смерти цинские войска вошли в Юньнань и овладели Куньмином (1681 г.). Сын У Саньгуя покончил жизнь самоубийством.

О правлении генерала в Юньнани сохранилась легенда, одним из главных действующих лиц которой стало большое чайное дерево высотой около 7 метров из уезда Лулян. Говорят, что каждый из его цветков имел восемь лепестков и девять тычинок. Местные жители называли дерево "Королевской камелией".

Построив резиденцию в Куньмине, У Саньгуй повсюду искал экзотические цветы и растения. Когда военачальник узнал о Королевской камелии, то приказал перенести дерево к себе во дворец. Однако на новом месте оно неожиданно перестало цвести. Напрасно У Саньгуй в гневе хлестал кнутам безмолвное дерево, едва не убил своего садовника, — ничто не помогало. Как-то ночью правителю во сне явилась чайная фея и запела:

У Саньгуй, услышав ее песню, обнажил меч, но не напал на гостью, а отрубил голову дракона на спинке стула. Между тем фея продолжала петь:

От этих слову правителя голова пошла кругом, на теле выступил холодный пот. Внезапно он открыл глаза и понял, что чайная фея приходила к нему только во сне. Когда У Саньгуй рассказал о ее посещении и призраках, которые его "будут преследовать", своему главному советнику; тот предложил вернуть дерево на старое место, в уезд Лулян, что и было исполнено.

В одном из зданий на территории упомянутого парка размещена выставка самобытной юньнаньской бронзы из древнего царства Дянь, столица которого располагалась неподалеку от нынешнего Куньмина. На ней, к сожалению, представлены лишь копии находок, в том числе знаменитых столика в форме буйвола и тигра, бронзового подголовника с изображениями буйволов и тигров, которые были отлиты в эпоху Борющихся царств (475–221 гг. до н. э.). Оригиналы, по словам служительницы, должны храниться в Музее провинции Юньнань.

Бронза, на протяжении тысячелетий символизировавшая в Китае власть императора, относилась к священным металлам и применялась в основном для отливки ритуальных сосудов, оружия, деталей колесниц и конской упряжи. При династии Шан (XVI–XI вв. до н. э.) "она была металлом войны и жертвоприношений" (К. Дебен-Франкфор), о чем, в частности, свидетельствуют результаты археологических раскопок в провинциях Хэнань, Шэньси и Сычуань. Бронзовые сосуды являлись также неотъемлемой частью культа предков. На ритуальных пиршествах, которые сопровождались игрой на музыкальных инструментах, именно в них совершали различные приношения. Соответствующие обряды происходили после гаданий.