А где узнать, кто в ближайшие дни отправляется на восток?

Понятное дело, в «Утопленной мыши».

Горбун Олиф встретил Халльварда еще любезнее, чем в первый раз, а пива налил, похоже, в ту же кружку. Наемник пробыл внутри недолго, побеседовал с одним из нищих, коротышкой по прозвищу Фунт, после чего вышел обратно на улицу.

Над Сиваром сгущался вечер, с моря дул холодный ветер, на небе одна за другой проступали звезды. Халльвард шагал по темным улицам, и путь его лежал вдоль реки, к самой городской стене.

Пройдя мимо дымившей, несмотря на поздней час, кузни, он толкнул слишком низкую для человека дверь.

– Что за хрень, разрази меня молот? – спросил кто-то голосом мощным и грубым, когда наемник распрямился.

На гостя смотрела дюжина пар глаз, принадлежали они не людям, и дружелюбия в них было ни на грош. За столами, держа в могучих лапах кружки, наполовину обглоданные кости и ложки, сидели гномы.

Хотя странно, если бы гномий трактир оказался полон эльфов.

– Мне нужен Рацибуж Седьмой, – сказал Халльвард.

Бородатые коротышки начали переглядываться, а из-за занавеса, скрывавшего заднюю часть помещения, появился еще один. Погладил седую, коротко подстриженную бороду, смерил человека взглядом, и процедил сквозь зубы:

– Это я, клянусь пальцами Урда. Говори, что тебе нужно, и убирайся.

Перед Халльвардом стоял один из богатейших купцов Сивара, и топор у него на поясе был не парадным, а боевым. Этот гном не раз пускал оружие в ход, а его караваны добирались и до Романдо, и до земель за восточными пустынями.

– Я хочу, чтобы завтра ты взял меня с собой.

– Что? – Рацибуж усмехнулся, показав большие, как у лошади зубы. – И зачем мне это?

– Я готов заплатить, – Халльвард стиснул зубы.

Он не привык уговаривать, всегда добивался своего силой, нахрапом, умением.

– Ты думаешь, мне нужны деньги? – гном вновь погладил бороду, и сделал шаг вперед. – Скажи лучше, куда и зачем ты собрался отправиться, и тогда, быть может, я тебя послушаю.

– Либо бери деньги, либо отказывайся, – Халльвард нахмурился. – Найду другого.

– Если бы мог, то нашел бы, – Рацибуж улыбался, и его сородичи за столами откровенно скалились. – Вы, люди, предпочитаете странствовать со своими… Значит, таковых нет.

Наемник дернул себя за пояс, подумал, что надо бы вспороть бородатому толстое брюхо, чтобы не умничал.

– Это мое дело, – выдавил он. – Мне надо к Тиэлле.

– Да, говорить ты не мастак, понятное дело… – Рацибуж вновь смерил человека взглядом. – Но если ты докажешь, что умеешь драться, ведь выглядишь матерым воякой, то я, клянусь пальцами Урда, возьму тебя в охрану. Лишний меч в умелых руках не помешает, особенно сейчас, когда в Тегаре беспокойно и говорят о скорой войне.

– Это можно, – сказал Халльвард. – На кулаках? С тобой?

Он не побоялся бы выйти против всех находившихся в трактире коротышек… главное, чтобы они не сподличали.

– Да, именно, – Рацибуж повернулся и махнул рукой. – Цайнеке!

Из-за занавеса явился еще один гном, с настолько длинной бородой, что она ниспадала до колен. Он принялся командовать, и вскоре столы отодвинули так, чтобы образовался свободный участок.

Притащили еще факелов, в очаг бросили дров, чтобы «усе видать было», как сказал Цайнеке. Рацибуж отдал одному из сородичей топор, а Халльвард снял с пояса ножны с кинжалом.

Подумал, не вытащить ли засапожный нож, но решил оставить.

Гномам его все равно не видать, ну а клинок может пригодиться, если нелюди пустят в ход обман.

– До первого падения, – предложил купец, когда они сошлись. – Годится?

– Да, – наемник кивнул.

– Тогда начали!

Халльварду давно не приходилось сражаться без оружия, и поэтому он немного замешкался. Словил в плечо, так что оно заныло, отвел предплечьем удар в лицо, и понял, что кулаки у Рацибужа тяжелые и твердые.

Повелся на обманное движение, и получил в скулу, да так сильно, что перед глазами вспыхнули звезды.

Ничего не видя, сдал в сторону, и только по тому, что волна воздуха коснулась уха, понял, что увернулся от тычка в лицо. Отступил, шатаясь под градом могучих ударов, и понемногу, постепенно приходя в себя.

Раскрасневшийся Рацибуж неутомимо выбрасывал руки, его сородичи азартно орали.

– Давай! Бей! – выделялся в гвалте тонкий голос вскочившего на стол Цайнеке.

Халльвард уклонился снова, получил удар в бок, от которого захрустели ребра, но и сам врезал в ответ. Попал хорошо, и уже купец качнулся, а зрители разочарованно смолкли, лишь кто-то горестно охнул.

В глазах Рацибужа появилось недоумение, из-под нее проглянула опаска.

Халльвард облизал разбитые губы, и улыбнулся… сейчас ты поймешь, коротышка, чего я стою.

– Нет, – прошептал он, чувствуя, как в боку разгорается боль. – Нет!

Купец нахмурился, а через мгновение его лицо превратилось в размытое серое пятно. Ноги Халльварда подогнулись, и он рухнул, как подкошенный, скрипнули под ним половицы.

– Чего это он? Усе? – воскликнул Цайнеке. – Ты его уделал?

– Хочется верить, но это не так, – Рацибуж опустил руки. – С этим парнем что-то не то…

Боль мешала связно соображать, но Халльвард понимал, где находится, и что на него все пялятся. Он ворочался, пытаясь встать, но руки и ноги не слушались, тело казалось тяжелым и холодным, словно обледеневший рыцарский доспех.

Душу жгло оттого, что бородатые нелюди видят его слабость… всех прирезать, всех до единого!

– А ну-ка, Цайнеке, поднимем его! – велел Рацибуж.

Халльварда подхватили под руки, потащили куда-то так, что пятки заскребли по полу. Затем он обнаружил, что сидит на табурете, прислонившись к стене, а гном-купец расположился напротив.

– Да, теперь понятное дело, зачем тебе к Тиэлле надо, – сказал он, улыбаясь, не злорадно, а вроде бы даже сочувственно. – Я слышал, что там есть целебный источник, вроде бы сам Урд его благословил тыщи лет назад.

– Нет, божья срань… – прохрипел наемник. – Сейчас я… поколочу тебя…

– А зачем? Я тебя и так с собой возьму. Завтра на рассвете у Восходных ворот.

Халльвард ощутил желание схватить меч и воткнуть его в брюхо гному… или провалиться сквозь землю. Разрешение присоединиться к каравану он получил не силой и доблестью, не деньгами, что добыты той же доблестью.

Нет, его просто пожалели!

Лучше сдохнуть, чем принять чужую подачку, признаться в том, что Халльвард ее достоин!

– Я не поеду… – выдавил он, с трудом шевеля непослушными губами.