Мое чело покрыла смертным потом;

И я упал, как падает мертвец[29].

Конечно, этим сочувствием сразу же заражается читатель, тем более на протяжении всей истории многим частенько хотелось исключить прелюбодеяние из «черного» списка. Есть даже анекдот: когда Моисей излагал соотечественникам десять заповедей Божиих, седьмая — «не прелюбодействуй» народу так не понравилась, что ее тут же попытались вычеркнуть, оттого семерка в свитках перечеркнута. Может быть, Данте, думая о Паоло и Франческе, вспоминал свою несбывшуюся любовь? Но сам-то он в адюльтере замечен не был.

История несчастных влюбленных имеет неожиданное продолжение: в июне 1992 года в Равенне состоялся публичный судебный процесс по делу Джанчотто Малатесты, мужа несчастной Франчески, обвиняемого в убийстве жены и брата. Итальянцы вообще любят подобные шоу: в конце ХХ века подобным образом судили Сальери. В ходе слушаний выяснилось, что Моцарта он не травил и вообще был хорошим человеком.

А вот в деле влюбленных выяснились новые интересные моменты, о которых молчали целых семь столетий. Вполне возможно, что адюльтера вообще в природе не существовало, а причиной убийства послужило вовсе не состояние аффекта ревнивца, а холодный политический расчет. Дело в том, что как раз незадолго до кровавой расправы Паоло был отмечен вниманием папы римского. Паоло был не только более красив внешне, но и более способным и удачливым в делах, чем его старший брат, а Джанчотто отнюдь не собирался с кем-либо делить власть в Римини, даже с близкими родственниками. Поэтому избавиться от конкурента под видом ревности оказалось для него крайне выгодно. Самое интересное, что он при этом даже не терял родства с отцом своей жены Гвидо I да Полентой, правителем Равенны, так как брат убитой Франчески был женат на сестре Джанчотто.

Одним из косвенных доказательств этой версии служит полное отсутствие документальных источников. С момента гибели Паоло и Франчески убийца на долгое время становится единоличным хозяином Римини, имея в своем подчинении буквально всё, включая архивы, откуда мог изъять любой компромат.

Кстати, Джанчотто Малатесту судили еще раз — уже в XXI веке, в мае 2010 года. Причиной послужила очередная обида Флоренции на Равенну за опошление памяти Данте. Эти два города борются за причастность к его наследию уже семь столетий.

Кстати, сама Франческа — нежная и мечтательная красавица, почти Беатриче — в жизни была совершенно иной. Профессор Урбинского университета Ферруччо Фарина, много лет изучающий ее биографию, в одной из своих работ пишет: «Она никогда не была красавицей, и первое время художники ее так и изображали — с довольно неприятными чертами лица». Франческа, судя по всему, и характер имела совершенно не соответствующий идеалу кроткой возлюбленной. Образованная женщина, дочь крупного политика, она серьезно изучала литературу. Возникает вопрос: неужели Данте, который имел знакомства в Равенне, не знал всего этого? А может, кто-то специально попросил его написать эту красивую историю, чтобы отвлечь внимание от правды?

К сожалению, а может, и к счастью, этого никто уже точно не узнает. Поэтому вернемся к реконструкции жизни нашего героя.

Глава шестая. Второй круг

В аниме «Ад Данте» Данте неоднократно совершает предательские поступки. Он не только изменяет беременной от него Беатриче, но и допускает гибель ее брата Франческо, которому обещал защиту и покровительство. Зачем создатели мультфильма придали главному персонажу столько негативных качеств? Может быть, затем, чтобы приблизить его к главному предателю на свете — Люциферу? У них ведь должно быть что-то общее. Не случайно в финале аниме дьявол предлагает Данте сотрудничать чуть ли не на равных, но герой не соглашается. Все-таки наше общество еще в достаточной мере чтит христианские ценности, пока еще невозможно менять местами добро и зло. А насчет предательства… Апостол Петр трижды отрекался от своего Учителя, но это не помешало Христу принять его глубокое раскаяние, простить и сделать одним из первоверховных апостолов.

Вернемся к юноше по имени Франческо. Таковой действительно имелся, но не в семье Беатриче. Он был братом Данте и спасать его поэту приходилось неоднократно, правда, не от смертельных опасностей, а от собственного разгильдяйства. Братец вырос транжирой и любителем азартных игр. Нашему герою приходилось проявлять большую твердость в воспитании юного шалопая, одновременно оплачивая его обучение.

* * *

Данте стоял на Понте-Веккьо, задумчиво глядя на ленивые воды Арно. Ничего не изменилось в этих краях, хотя он не был здесь больше года. А вот в нем самом многое переменилось. Только сейчас он понял, сколь сильно влиял отец на его мироощущение. Как часто он совершал поступки ради того, чтобы чувствовать себя непохожим на старого Алигьеро. Даже не пил вина его любимого сорта, стараясь убедить себя, что оно невкусное. И до отъезда в Болонью Данте старался как можно реже бывать дома, избегая разговоров с патером, который под старость стал крайне словоохотлив. Более того, он, наконец, будто заметил первенца и постоянно лез с нравоучениями, ставя в пример личные достижения. По правде сказать, — крайне сомнительные. Пол-Флоренции хихикало над неудачными обменными операциями Алигьеро Алигьери. К тому же он раньше срока продавал залоги своих должников. Однажды ему пришлось две недели прятаться в пригороде от разъяренного рыцаря, пришедшего выкупать свою особо ценную реликвию. Только неожиданная смерть клиента спасла положение.

Старый Алигьеро угнетал сына каждым своим словом, каждым жестом, постоянно пытаясь навязать ему свою порочную систему ценностей. Юноша задыхался от его назойливости, оттого и возникали время от времени преступные фантазии о смерти родителя.

И то же время отец был для Данте своего рода моральной опорой, так как он самоутверждался, отрицая то, что ценил Алигьеро. Теперь, когда старика не стало, он чувствовал себя потерянным.

Он медленно шел по знакомым улочкам, стараясь оттянуть момент возвращения домой. За крышами уже мелькала гордо поднятая рука башни дворца Тосиньи. А вот и Меркато-Веккьо. Сегодня не базарный день, площадь пустынна, только воробьи скачут, внимательно осматривая мостовую в поисках просыпавшегося зерна. Данте вспомнил детство, свою глупую игру в мироздание и Луция с его птицами. Каким же значительным тогда казался обычный городской сумасшедший!

— Данте, это ты?!

Резкий окрик прозвучал столь внезапно, что юноша чуть не вскрикнул. Обернулся. Его догонял какой-то тощий подросток. Приглядевшись, Алигьери узнал своего брата Франческо. Как же сильно тот вытянулся за эти полтора года!

— Наша мама так ждет тебя, ты же теперь глава семьи, — сказал он, поравнявшись со старшим братом и во все глаза его разглядывая. — Расскажи: а правда в университете студенты главнее профессоров?

— Неправда. Студенты могут лишь выбирать, у кого учиться.

— А вы кричали звериным криком перед