«Да, — подумал Игорь, — женщина есть женщина. Думает о внешности, даже когда и любоваться на нее особо некому». А впрочем, почему — некому? Вот, попался же он на пути, и другие, наверное, попадаются. Он перевел взгляд ниже. Костюм измазан глиной, но на груди можно разглядеть овальные металлические вставки. На руках — черные кожаные перчатки с обрезанными пальцами. Видно было — вся экипировка тщательно продумана.

Громов перевел взгляд на тело, валяющееся под ногами. Тощий человек в лохмотьях, весь в крови. «Видимо, она его ножом пырнула», — без особого удивления подумал Игорь. В метро он уже всякого успел насмотреться, и женщины, умеющие за себя постоять, ему встречались тоже. «Значит, это она меня спасла», — понял он и, откашлявшись, сказал:

— Спасибо.

Девушка все так же задумчиво глядела на него.

— Куда ты идешь? — спросила она наконец. Голос был мягким и приятным.

— Да вот, хотели тут дорогу в метро разведать, — хрипло ответил Игорь. — Говорят, тут станция Кузнецкий мост недалеко.

— Так ты не один? — подняла бровь спасительница. — Кто еще с тобой?

— Старик, женщина и девочка. Они ждут меня недалеко отсюда, — ответил Игорь, удивляясь, что ему и в голову не приходит ослушаться или хотя бы поинтересоваться, в свою очередь, — зачем она его расспрашивает? В конце концов, он тоже мог бы спросить, откуда она взялась и что здесь делает. Только чувствовал — не стоит. Да и пистолет в руке девушки как-то не располагал к болтовне.

Услышав про девочку, незнакомка будто вздохнула слегка. И Игорь не удержался — все же спросил:

— Чем ты его? Ножом?

— Ножом. А тебе какая разница?

— Просто удивился. У тебя, вижу, пистолет есть.

— Есть. Но в этих подземельях лучше не стрелять без крайней необходимости, — негромко сказала она. — Тут от малейшего звука потолок может обрушиться тебе на голову.

Девушка невесело усмехнулась, а потом нахмурилась — словно раздумывала. Игорь ждал. Наконец она, видимо, что-то для себя решила.

— Здесь не выйти в метро, — сказала она. — Конечно, если знать все тайные ходы, то можно было бы попробовать. Но вы одни заблудитесь, а провожать вас мне некогда. Возвращайтесь обратно, к реке, идите вверх по течению. Там перед водопадом на берегу живет старуха, она покажет вам путь к Сухаревской или к Проспекту Мира. Это будет вернее.

— Спасибо, красавица, — сказал Игорь. — Скажи, как звать тебя?

— Зачем тебе это знать? — насупилась незнакомка.

— Ну, как зачем? Чтобы я знал, кому спасибо говорить утром и вечером за свое спасение.

— Обойдешься! — неожиданно резко произнесла девушка. — Много будешь знать — не доживешь до старости. Лучше тебе вообще про меня помалкивать. Впрочем, мужчины треплют языками не меньше, чем женщины.

— Что ж, тогда — счастливого пути! — попрощался Игорь.

Незнакомка еще минуту-другую глядела на него, как бы в нерешительности. Затем резко развернулась и исчезла в темноте, кинув на ходу негромкое: «Прощай!».

Игорь же двинулся в обратный путь. Одна мысль об узком отверстии вызывала дрожь, но он пересилил себя. Словно бы в награду, ползти обратно показалось ему даже легче. Не было уже того изнуряющего страха, боязни застрять намертво.

* * *

Профессору в компании неразговорчивой Марины и хмурой Жени было не по себе. Ему казалось, что они недовольны тем, что он подбил Игоря на разведку, а сам остался в тылу.

Осветив фонариком мутноватый поток и стены туннеля, он внезапно увидел чуть ниже по течению большое отверстие в стене на противоположном берегу. Как же они его проглядели? Профессор перешел неглубокий поток вброд и осторожно заглянул в пролом. Проход уводил в темноту. Освещая путь фонариком, старик осторожно двинулся вперед. Вскоре он увидел перед собой довольно широкое подземелье, где на каждом шагу торчали заржавевшие металлические конструкции, странные механизмы и змеились многочисленные провода. Из-под ног выскочила крыса, и Профессор приободрился. Крыса отбежала чуть-чуть, уселась неподалеку и принялась чистить усы, а Северцев тем временем оглядывал подземелье. Вскоре он обнаружил металлическую лесенку, уводившую вверх, и осторожно пошел по ступенькам. Добрался до гостеприимно распахнутого люка, выбрался, посветил фонариком — луч выхватил из темноты пыльную портьеру. «Неужели я и вправду попал в театр?» — подумал старик. Тихонько отодвинув портьеру, он увидел перед собой пустой и темный зрительный зал. Стулья были поломаны, кое-где на них проступила пушистая плесень. Из лож свешивались лианы и словно бы тихонько шевелились под действием почти незаметного сквозняка.

Профессору вдруг захотелось присесть хотя бы ненадолго на одно из сидений в партере, хотя вряд ли разумно было оставаться здесь. Нет, лучше он постоит на сцене. Он когда-то мечтал стать актером, хотя знал, что нет у него для этого ни таланта, ни внешних данных. Но теперь можно приблизиться к осуществлению мечты — лучше поздно, чем никогда. Что из того, что услышать его смогут лишь безмозглые и немые лианы да парочка крыс?

— Быть иль не быть? Вот в чем вопрос, — произнес он и обнаружил, что подзабыл слова. Все же, сбиваясь и путаясь, ему удалось добраться до «Офелия! О радость! Помяни мои грехи в своих молитвах, нимфа!». Тут он картинно простер руку к залу — и случилось невероятное. Из зала раздались… аплодисменты.

Северцев вдруг понял — то, что происходило с ним в последнее время, как раз и было дурным сном. А на самом деле никакой Катастрофы не было. Он поступил в Щукинское училище, и вот теперь настал час его триумфа. Еще немного постояв с закрытыми глазами, Профессор посмотрел в зал — и остолбенел.

Прямо перед ним хлопало ластами существо, отдаленно похожее на тюленя, но с длинными висячими ушами. Иногда оно скалилось, словно хотело улыбнуться, и становились видны желтоватые кривые резцы огромных размеров. Чуть подальше на сиденье шелестела крыльями вичуха. Какой-то маленький, но очень противный с виду мутант суетился у самой сцены, стуча об пол хвостом. Из ложи, откуда свисали длинные щупальца, донеслись звуки, напоминавшие ехидный смех. Одно щупальце методично колотило о барьер отломанным подлокотником кресла. Послышался свист — его издавал сидевший столбиком зверек, которого можно было бы принять за тушканчика, не будь он Профессору по пояс.

Северцев кинулся было за кулисы, но запутался в пыльной тряпке. Кое-как выдравшись из нее, он кубарем скатился по лестнице обратно в подземелье и нырнул в туннель. Сначала он бежал, потом выбился из сил и перешел на шаг. Погони слышно не было. Вскоре Профессор забеспокоился. По его расчетам, он давно должен был вернуться обратно на берег Неглинки. Неужели он перепутал туннели?

Он посветил фонариком — туннель был выложен потрескавшимся белым камнем. Конечно же, это был не тот ход. Но Профессору страшно было даже подумать о том, чтобы вернуться обратно в подземелье театра. Тем более ему постоянно казалось, что сзади за ним кто-то идет.