Я откинулся на спинку старого деревянного стула, не представляя, что, черт возьми, ответить.

– Да, – согласилась Кейси, – абсолютно точно да. Тедди такой на все сто. – Она бросила на меня теплый взгляд. – Ты всегда был таким.

Я поерзал на стуле и повернулся к Оливии.

– Так, а что значит руководство? Когда оно начнется?

– Повешенный выглядит довольным, – сказала она. – Обратите внимание на спокойное выражение его лица. И все же он привязан к дереву. Повешенный. Жизнь приостановлена. – Гадалка откинулась на спинку стула. – Ты убежден, что делаешь лучше для окружающих. И все же твои собственные мечты и цели страдают из-за этого. Ты должен выбрать путь. Прими решение, которое давно маячило перед тобой. Действуй ради себя, а не ради других, иначе навсегда останешься в подвешенном состоянии.

Кейси кивнула, как будто точно знала, что Оливия имела в виду, и обе выжидающе посмотрели на меня.

– Да, хорошо, – пробормотал я, просто чтобы отвязаться. Черт возьми, кто не сталкивается с серьезными решениями в жизни? Кто не хочет чувствовать себя бескорыстным и всегда ставить других на первое место? Оливия, вероятно, запомнила обобщение для каждой карты, добавляя каждый раз нотки самолюбования.

Конечно, смысл слов о Повешенном был немного ближе к истине, чем мне хотелось бы. Хорошо, я признавал это. Но это не заставило меня поверить.

Словно прочитав мои мысли, гадалка вернула Повешенного в колоду и снова принялась тасовать карты с довольным, даже самодовольным выражением лица.

Она разложила карты веером на столе перед Кейси.

– Выбери свою карту, милая.

Кейси прикусила губу, изучая глазами карты, и наконец выбрала одну из них ближе к середине колоды и перевернула ее. С легким вздохом девушка откинулась назад, а мои руки под столом сжались в кулаки и сердце пропустило удар.

На рисунке оказалось изображение скелета, использующего косу, как метлу. Он подметал золотые короны и драгоценные камни. Наверху была надпись «XIII». А в самом низу…

– Смерть, – прошептала Кейси.

Оливия внимательно наблюдала за ней.

– Это не та карта, о которой ты думаешь, моя дорогая.

– Нет? – Взгляд Кейси был прикован к рисунку, а голос звучал тихо: – Похоже, это именно та карта, о которой я думаю.

Я наклонился к ней.

– Нам вовсе не обязательно оставаться здесь.

– Нет, все в порядке. – Она посмотрела на Оливию. – Так что это значит?

– Карта Смерти – это предвестник перемен, – пояснила гадалка. – Это закрытие одной двери и открытие другой. Переход. Ты чувствуешь себя брошенной на произвол судьбы, не так ли? Пойманной в ловушку в промежуточном состоянии, которое оставило тебя неуверенной в том, как действовать дальше. Ты не сможешь вернуться назад, и все же…

– Я не могу идти вперед, – пробормотала Кейси. – Это правда. Я застряла.

– Нет, моя дорогая, – ответила Оливия. – Ты не можешь отпустить, но это не то же самое, что застрять. Когда человек крепко держится за что-то позади себя, он не может двигаться вперед. Ответ заключается в том, чтобы освободить свое сердце от прошлого. Закрыть двери. Открой новую главу. Только тогда ты сможешь освободиться от боли, которая преследует тебя.

Гадалка сделала эффектную паузу, и будь я проклят, если не ловил каждое слово.

– Прими это, дитя мое, – продолжала Оливия. – Это и есть ключ. Прими то, что закончилось, и отпусти, чтобы начать двигаться дальше. Чтобы расти. Чтобы процветать. Свет в твоих глазах и в твоем сердце потускнел, но не погас. Пусть он снова загорится.

На мгновение воцарилась мертвая тишина. Затем Кейси выдохнула и откинулась назад, ее глаза сияли.

– Спасибо.

После того как я сунул Оливии двадцатку, мы вышли из лавки. Пять баксов за каждую карту и еще десять в качестве чаевых за то, что Кейси обняла женщину и призналась, что чувствует облегчение.

– Разве это не удивительно? – проговорила Кейси, беря меня под руку. – Имею в виду, что все можно списать на совпадение, но я чувствовала в этом какую-то реальную правду. – Она посмотрела на меня снизу вверх. – А ты как думаешь?

– Возможно, немного, – медленно ответил я. Надежда ощущалась так же, как и правда. Надеюсь, что новая «глава» в жизни Кейси будет включать и меня, как важную часть существования. Слишком много для человека, который отбрасывает личные интересы в сторону.

– Серьезное решение, которое ты откладываешь… должно быть, речь о тату-салоне, верно?

– Наверное, да, – пожал я плечами.

– А почему ты до сих пор не купил помещение, Тедди?

Я мог бы рассказать, что получаю степень по бизнесу, но это только заставило бы ее чувствовать себя дерьмово. Ведь она бы узнала, что я пропустил экзамены, чтобы быть здесь.

Поэтому я снова пожал плечами.

– Еще не нашел подходящее место.

Кейси нахмурилась, потом слегка вздрогнула, хотя ночь была теплой.

– Что-то я начинаю уставать. Давай вернемся домой.

К тому времени, когда мы добрались до дома Кейси, я уже жалел, что дал Оливии чаевые или даже вообще переступил порог этого гадального салона. Вместо того чтобы лечь спать, Кейси свернулась калачиком на кресле в гостиной. Крепко обнимая подушку и смотря в никуда.

Я сел на диван и потянулся, чтобы похлопать ее по колену.

– Ты в порядке?

Она покачала головой.

– Не совсем. Смотри, эта так называемая гадалка… она была абсолютно права.

– В чем же?

Она подняла на меня полные слез глаза.

– Я не могу отпустить Джону.

– Да, я тебя понимаю, – кивнул я, откидываясь на спинку стула.

– Иногда, когда возвращалась домой пьяная, – продолжала она, – я падала в постель, и как раз перед тем, как потерять сознание, клянусь, слышала его голос. Он просил меня отпустить его. И я просыпалась с огромным чувством вины. Как будто Джона не сможет спокойно жить на небесах среди звезд, пока я его не отпущу. – Она потянула за выбившуюся нитку на подушке, и слезы упали на оранжевую ткань. – Я всегда отмахивалась от этого, как ото сна. Я еще не готова отпустить его. И в любом случае не похоже, что я могу управлять этим. Это кажется… невозможным.

Я жалел, что не знаю, что сказать Кейси, чтобы она почувствовала себя лучше. У меня словно язык отнялся, когда собственное горе пыталось подняться из глубины души и поглотить меня.

– И как я могу отпустить его, когда еще так много всего не сделано? – спросила она с внезапным жаром. – Потому что я могла бы сделать больше. Должна была сделать больше. Я должна была выйти за него замуж. Хотел ли он этого? Свадьбу? Или я могла бы родить ему ребенка. Чтобы он знал, что какая-то часть его будет продолжать жить.