Что такое визуализация, я понимала и без местных наук. А вот с жестами вышла засада. В учебнике о них говорилось мало, а поясняющих картинок не имелось вовсе. Поэтому, когда Пункар отложил мел и отряхнул руки, я уставилась на профессора во все глаза и приготовилась впитывать знания.

— Итак, активационный жест! — торжественно воскликнул очкарик. — По факту это производная от базового жеста «Ус», разница только в том, что мы отводим мизинец. Вот так.

И «Поттер» показал…

Он показал, а я нервно сглотнула и заозиралась. Однако все окружающие меня студиозусы с умным видом повторяли продемонстрированный преподом жест. Этакую распальцовку с подвывертом, смысла которой я совершенно не поняла.

— Базовый жест «Ус», — заметив мою растерянность, пояснила Кэсси. — Только мизинец назад отвести.

Я снова сглотнула и пригляделась к фигуре из пяти пальцев, которую демонстрировала «эльфийка». И попробовала повторить, но…

— Да нет же, — с улыбкой остановила Кэсси. — Сперва сделай «Ус».

Рыженькая поджала мизинец, и я увидела что-то среднее между распространенным в моем мире жестом «реасе» и… и какой-то фигней.

— Базовый жест? — переспросила я шепотом.

А в ответ услышала не очень приятное, но уже ожидаемое:

— Система базовых жестов. Неужели ты про нее не слышала? Неужели у вас… — Рыженькая запнулась. — Ах да, ведь в вашем мире нет магии.

Капец. Нет, на самом деле, вот прямо бесят такие вещи! На кой черт я, спрашивается, учу и стараюсь, если в последний момент такая подлянка вылезает? Базовые, блин, жесты! Откуда мне их знать, а?

Я не выдержала и показала один из наших базовых жестов — самый-самый популярный. Демонстрировала его, разумеется, не Кэсси, ибо «эльфийка» ни при чем, и не профессору «Поттеру», потому что ему показывать такое чревато. Короче, этой милости удостоилась тетрадь с конспектами.

Ненавижу Полар! Не-на-ви-жу!

К концу лекции профессора Пункара я не просто злилась, а пребывала в самой настоящей ярости. Я ведь старалась, учила! А тут потребовались какие-то чертовы базовые жесты, которые для всех, кроме меня, вещь настолько очевидная, что объяснений не требуют. И каким образом мне о них узнать?

Нет, в теории способ-то есть — обратиться к куратору. Но, учитывая характер и отношение к моему обучению этой аристократической язвы, такая просьба практически стопроцентно перерастет в скандал. Некрасивый и унизительный, что особенно бесит. Ведь пробел в образовании — не моя вина!

Но дальше избегать разговора невозможно. Хватит и того, что я в первый раз стерпела и обошлась библиотекой, взяв учебники для средней школы и самостоятельно сев за их изучение.

Черт! Да будь среди тех учебников какая-нибудь «азбука базовых жестов», я бы и в этот раз промолчала, но нет ее! А потому — хватит с меня. Довольно. Сыта я их методами обучения, по самое горлышко. И раз фон Глун дал обещание подтянуть меня по магии после танца Ваулу, пусть выполняет.

Именно с такими мыслями я вышла из аудитории, где проходила лекция, кстати, последняя сегодня, и отправилась знакомым маршрутом. Да-да, в местный рассадник образования. В деканат!

Торопливым шагом миновав три зала, я стремительно взлетела по лестнице, промчалась по пустынному коридору и очутилась перед знакомой дверью. Вот только дернуть за ручку не успела, потому что с той стороны послышалось яростное:

— Эмиль, я запрещаю!

Я аж подпрыгнула. Ну и отпрыгнула заодно, потому что тот, кто орал, стоял аккурат за дверью.

А сам куратор первого курса факультета Огня, видимо, где-то в глубине помещения находился, ибо его ответа я не расслышала. Зато следующая реплика глуновского оппонента прозвучала очень даже внятно:

— Мне плевать, что ты обещал! Ты не хуже меня знаешь — иномирянам тут не место.

И опять тишина, а потом совсем злобное:

— Да плевал я на ее талант!

После этих слов любопытство взвыло пожарной сиреной, требуя остаться и дослушать, а чувство самосохранения возопило о том, что надо свалить. Да, именно так — взять и свалить, пока не застукали.

И я, как ни странно, свалила.

Осторожненько так, стараясь не стучать каблуками и беспрестанно оглядываясь, добралась до начала коридора. Потом подумала и вообще на лестницу вышла, и даже спустилась на пару ступеней, чтобы точно не увидели.

А в голове все звучали слова глуновского оппонента, и… Это что же получается? Куратор считает меня талантливой, да? И обещание, о котором кричал некто, мной не опознанный… черт!

По всему выходит, что Глун хочет выполнить данное мне обещание, то есть подтянуть по программе, а его собеседник против. Но куратору, видимо, как обычно на чужое мнение плевать, если он так активно гнет свою линию… вон, даже похвалил.

Блин. Как-то нереально все это. Будто не со мной. Или со мной? А что, я же танец Огня станцевала и вообще очень-очень старалась. Не ныла. Не хамила. И права, если смотреть объективно, не качала. То есть я действительно заслужила награду. Так неужели устами Глуна сейчас говорит вселенская справедливость?

— Эмиль, я запрещаю! — воскликнули где-то там, далеко, но уже не за дверью, а в коридоре.

То есть тет-а-тет закончился. И о том, что я что-то слышала, никто не знает. Что ж…

Я нацепила на лицо маску недовольства и расправила плечи. Понятия не имею, с кем сейчас ругается куратор, но стоять в стороне не собираюсь. Кто сказал, что двое на одного — нечестно? Вот-вот! И я о том же. Тем более тема разговора для меня сверхважная.

Вдохнув поглубже, я решительно одолела единственную ступеньку, пересекла малюсенькую лестничную площадку и все с той же решимостью вошла в коридор. И вот теперь поняла, почему не опознала глуновского собеседника по голосу: мужчина, стоявший у распахнутой двери деканата факультета Огня, был совершенно мне незнаком. Более того, он точно был не здешним — в смысле, не из Академии Стихий.

Невысокий, длинноносый и совершенно седой, несмотря на полное отсутствие морщин. И одет не в форменный балахон, а в самую что ни на есть светскую одежду — высокие сапоги, узкие темные штаны с серебряными лампасами и некое подобие удлиненного фрака, густо украшенного дорогой вышивкой. А еще на груди у незнакомца болтался огромный золотой медальон с насечками и инкрустацией. Нюхом чую, такие блямбы абы кому не вешают.

Короче — шишка. Точно, шишка!

Но я не растерялась. Не потому, что смелая, просто возможности отступить уже не было. Все такая же гордая и предельно хмурая, я решительно приближалась к двери деканата. И ничуть не удивилась, когда в коридор шагнул наш куратор.

Меня мужчины заметили сразу. Но если на лице незнакомца ровным счетом ничего не отразилось, то Глун сперва немного удивился, но тут же ухмыльнулся и превратился в ядовитого змея: