– Что ж, присаживайся. Кофе не хочешь?

– Кофе было бы неплохо, но у меня есть кое-что получше. – Югава вытащил из пакета картонную коробку. Это была знаменитая марка саке.

– Право, не стоило так тратиться.

– Не мог же я после стольких лет, что мы не виделись, явиться с пустыми руками!

– Тогда, может, закажем суси? Ты не ужинал?

– Нет, но не стоит беспокоиться.

– Я сам еще не ел.

Исигами поднял трубку и открыл папку, в которой были собраны материалы на тот случай, если придется заказывать еду на дом. Однако, взглянув на меню лавки, специализирующейся на суси, он несколько заколебался. Он не слишком хорошо разбирался во всех этих тонкостях кулинарии.

Набрав номер, сделал заказ. Продавец был заметно удивлен тем, что заказ на двоих. «Сколько лет в этой квартире не было гостей!» – подумал Исигами.

– Признаться, я в некоторой растерянности. Как это ты вдруг решил навестить меня? – сказал Исигами, присаживаясь.

– Услышал о тебе от одного моего знакомого, сразу вспомнились студенческие годы, вот и захотелось повидаться.

– От знакомого? Любопытно, кто это может быть?

– Ну, это долгая история, – сказал Югава неопределенно и в смущении почесал нос. – К тебе ведь заходил детектив из полицейского управления? Зовут Кусанаги.

– Детектив?

Исигами был поражен, но постарался этого не показывать. Вновь взглянул на своего бывшего университетского приятеля. Знает ли он что-нибудь?

– Кусанаги – наш однокурсник.

Эти слова привели Исигами в еще большее изумление:

– Однокурсник?

– Мы познакомились в секции бадминтона. По виду не скажешь, но он, как и мы, кончил Тэйто, факультет социальных наук.

– А, вот в чем дело… – стеснившая грудь тревога мгновенно отпустила. – Теперь понятно, почему он так уставился на журнал, присланный из университета. Меня несколько удивило, почему он так прицепился к университету Тэйто. Однако мог бы и сам сказать…

– Он не воспринимает тех, кто окончил физико-математический факультет, как своих однокурсников. Для него это люди с другой планеты.

Исигами кивнул. Взаимно, подумал он. Человек, в одни годы с ним ходивший на лекции в том же самом университете, ныне работает в полиции. От этой мысли ему стало как-то не по себе.

– Кусанаги сказал мне, что ты преподаешь математику в гимназии… – Югава посмотрел на Исигами.

– Да, здесь поблизости.

– Значит, правда.

– А ты остался в университете?

– Да, в тринадцатой лаборатории, – просто сказал Югава.

Это не наигрыш, подумал Исигами, кажется, он и впрямь не кичится тем, что работает в таком престижном месте.

– Профессор?

– Нет, еще околачиваюсь в прихожей, – ответил Югава беспечно. – Чтобы пробиться наверх, надо расталкивать соседей локтями.

– После того фурора, который вызвала твоя «магнитная шестерня», я был уверен, что ты уже профессор.

Югава рассмеялся.

– Наверно, ты единственный, кто еще помнит об этом. Мое изобретение так и не нашло практического применения, и его положили в долгий ящик. – Он начал распечатывать принесенную бутылку саке.

Исигами, поднявшись, достал с полки две чашки.

– Я же, со своей стороны, не сомневался, – сказал Югава, – что ты уже профессорствуешь в каком-нибудь частном университете, а на досуге ломаешь голову над теорией Римана. Что же с тобой произошло, Дарума? Или ты по примеру Эрдёша предпочел быть вольным математиком?

– Увы, все не так… – тихо вздохнул Исигами.

– Ну ладно, давай выпьем за встречу! – Югава не стал выспрашивать подробности и налил в чашки саке.

Разумеется, Исигами собирался посвятить свою жизнь изучению математики. После окончания магистратуры он был полон решимости, так же как Югава, остаться в университете и в конце концов получить звание профессора.

Но его планам не суждено было осуществиться. Обстоятельства сложились так, что он должен был содержать своих родителей. Он мог, конечно, оставаясь в аспирантуре, подрабатывать, но семейный бюджет трещал по швам.

В это время его научный руководитель сообщил ему, что один недавно открывшийся университет подыскивает кандидата на место ассистента. Университет был расположен недалеко от его дома, и, надеясь, что сможет продолжать там свои математические изыскания, Исигами ухватился за предложение. В конечном счете это и сгубило его жизнь.

Вскоре выяснилось, что в университете практически невозможно вести научную работу. Преподаватели думали лишь о том, как удержаться на своем месте и спихнуть соперника, никто не чувствовал ответственность за свою миссию – взращивать для науки талантливую молодежь, никто даже не пытался всерьез заниматься наукой. Теоретические работы Исигами, на которые было затрачено столько усилий, оставались лежать под спудом. Хуже того, уровень студентов был удручающе низок, приходилось возиться с оболтусами, не знающими математику даже на школьном уровне, и попусту растрачивать время, которое можно было посвятить научным изысканиям. И все это терпеть ради оказавшегося на удивление скудным жалованья.

Он надеялся перевестись в другой университет, но мечтам не суждено было сбыться. Начать с того, что можно по пальцам пересчитать университеты, в которых есть математические кафедры. А в тех, где есть, бюджет столь мизерный, что они не могут позволить себе взять ассистента. В отличие от технических отделений, промышленные корпорации их не спонсируют.

Исигами все настоятельнее чувствовал, что необходимо изменить направление жизни. В конце концов он решил покориться судьбе и зарабатывать себе на пропитание преподаванием в школе. И одновременно распрощался с мечтой посвятить всего себя чистой математике.

Рассказывая о своих злоключениях Югаве, он вдруг осознал, что это было неизбежно. Почти все, кто вынужден отказаться от научной карьеры, оказываются в подобном положении. И Исигами должен был признать, что его пример не так уж уникален.

Когда доставили суси и сасими, приятели еще раз выпили. Бутылка, принесенная Югавой, опустела, Исигами выставил бутылку виски. Пил он редко, но был не прочь, после того как решил какую-нибудь сложную математическую задачу, пропустить стаканчик, чтобы снять умственное напряжение.

Разговор получился не слишком оживленный, но Исигами было приятно вспоминать студенческие годы и делиться своими мыслями о математике. Беседа затянулась, он невольно отметил про себя, как много времени потерял впустую. Наверное, впервые после окончания университета. Глядя на Югаву, Исигами думал, что это единственный человек, который способен его понять, единственный, кого он признавал себе равным.