Я с радостью встретила губы короля на своей груди и даже не подумала возражать, когда они отправились путешествовать по всему моему телу. И волшебные пальцы, погружающие меня в удовольствие, я приветствовала там, где теперь уже можно. Ему всё можно.

И когда мужской орган одним плавным движением скользнул в меня, не было ни боли, ни неудобства, ни мысли, что это неправильно. Потому что к тому моменту я просто жаждала заполучить его внутрь себя, это было именно то, чего мне не хватало, чего я ждала. И от невыразимого удовольствия я стонала и подавалась навстречу каждому толчку, стараясь стать к мужу ещё ближе.

А потом вновь было то волшебное удовольствие, заставившее меня закричать и вцепиться в плечи мужа, потому что мне нужно было за что-то держаться, чтобы не улететь высоко, к звёздам, и не потеряться среди них. Король вскрикнул почти одновременно со мной, отстав всего на несколько мгновений.

Мы лежали, пытаясь отдышаться, моя голова на его груди, и я слышала громкое биение сердца того, кто так пугал меня ещё совсем недавно, а только что вновь подарил мне невероятное наслаждение. А вот странных «иголок» больше не было. Может, такое случается лишь однажды, как и боль от потери девственности? Ну, как бы там ни было, я была этому рада. Потому что, на этот раз получила чистейшее, ничем не замутнённое удовольствие.

Совершенно обессилившая после всего произошедшего, я так и заснула на груди у мужа, слыша ровный стук его сердца. Последней моей мыслью было осознание того, что я его больше не боюсь.

А о том, что мой муж — старый, я за всю ночь так ни разу и не вспомнила.

День третий

Я проснулась оттого, что ужасно хотела есть. Солнце было уже высоко, заливая спальню ярким светом сквозь большие окна. В постели я была одна. Смутно запомнила, что муж ушёл утром, после того как в последний раз разбудил меня и снова подарил удивительное наслаждение. А потом я опять уснула, потому что прошедшая ночь, хоть и наполненная удовольствием, совершенно меня вымотала. Я бы и дальше продолжила спать, но живот буквально сводило от голода.

Оглядевшись, увидела на кресле чистое платье и бельё. Сбегала в уборную и умылась — на маленьком столике под зеркалом появилась металлическая ваза с шариками и «цеплялка», чтобы я могла сама нагреть себе воду. Быстро и ловко заплела косу — руки за восемь лет не забыли.

Одевшись, спустилась по лестнице, раздумывая, как долго придётся искать кого-нибудь, кто подскажет мне, где найти столовую или хотя бы кухню. Долго искать не пришлось, в нижней комнате меня ждала служанка, которая и отвела в семейную столовую, как она её назвала. По её словам, сегодня все встали очень поздно, не только я, потому что вчерашнее застолье длилось ещё половину ночи.

Подумалось, что хотя не так-то легко было добраться до спальни, зато не пришлось полночи слушать пьяные песни и остальной шум, который бывает на свадьбах, у красных драконов он порой сильно мешал спать.

И хорошо, что меня тоже никто не слышал, а то решили бы, что муж меня убивает. Никогда бы не подумала, что можно стонать и кричать не только от боли, но и от удовольствия. Оказалось — можно.

Служанка привела меня в просторную светлую комнату с длинным столом, за которым с одного конца, кучкой, сидели те самые четыре драконицы, что вчера отводили нас с Неарой в спальни, и что-то негромко обсуждали. Оглядев стол, заставленный блюдами с едой, я хотела пристроиться за другим концом, чтобы не мешать, да и стеснялась я незнакомок, но беловолосая драконица поманила меня рукой и указала на место рядом с собой.

— Садись сюда, Дарёна. Пора нам, наконец, познакомиться.

— Доброе утро, ваше величество, — смущённо пробормотала я, садясь, где велели, не представляя, как буду есть под внимательными взглядами четырёх пар любопытных глаз. Жаль, что здесь всего один общий стол, а не три маленьких, как у красных на женской половине.

— Ваше величество? Зачем же так официально? Мы теперь одна семья. Выйдя за моего сына, ты стала мне дочерью. Вряд ли ты сможешь сразу называть меня мамой, поэтому зови просто Лиора.

— Вашего сына? — хорошо, что я не успела набрать в рот молока, обязательно захлебнулась бы. — Но это невозможно! — Тут до меня дошло: — Вы хотели сказать — пасынка, да?

— Почему? — искренне удивилась королева. — Эльрион — мой родной сын. Почему ты считаешь это невозможным?

— Но… он же старше вас! — Я, конечно, знала, что у драконов всё очень сложно с деторождением и что прапрабабушки выглядят ровесницами своих праправнучек, но чтобы сын был старше матери — такого я представить не могла.

— Старше? Нет, конечно. Он вылупился, когда мне пошёл тридцать второй год. Мой сын никак не может быть старше меня. С чего ты это взяла?

Я растерянно взглянула на королеву, потом на трёх остальных девушек, с таким же удивлением глядящих на меня. Почувствовала себя полной дурой.

— Но он уже меняется, — это же просто в глаза бросается, как они могут этого не видеть? — А вы — ещё нет.

— Ах, вот ты о чём, — облегчённо улыбнулась Лиора. Остальные понимающе закивали. — Нет, мой сын не меняется. Он стал таким ещё до своей первой свадьбы и будет так же выглядеть ещё несколько сотен лет. Ты ведь знаешь, что мы меняемся лишь до свадьбы, а потом останавливаемся?

— Конечно. Просто… все обычно после свадьбы… одинаковые.

— Эльрион женился поздно по нашим меркам, в тридцать семь лет. Ждал, пока его невеста достигнет совершеннолетия. Поэтому и выглядит таким… взрослым. Но мы все настолько привыкли к его внешности, что сразу и не поняли, что ты имеешь в виду. Но если взглянуть со стороны, то, и правда, можно решить, что мой сын уже начал стареть.

— А… А сколько же ему лет? — наконец решилась спросить.

— Семьдесят четыре.

Семьдесят четыре? Ну, это уже не так страшно звучит. Да, для человека это очень много, далеко не все люди до этого возраста доживают. Но для драконов, с их полутысячей — а у чёрных и того больше, — король мог считаться совсем молодым.

Тогда почему он вдовец? Я думала, что его жена была другого цвета и умерла просто от старости, а он чёрный, потому ещё жив. Но если король ещё молод, значит, его жена погибла? Но это почти невозможно у взрослых драконов, как такое могло случиться, тем более — с королевой?

Но сейчас об этом спрашивать я не стану, хватит и того, что о возрасте мужа спросить решилась.

И тут до меня окончательно дошло, что я замужем вовсе не за стариком! Мой главный ужас оказался… пшиком! Я зря сама себя накрутила. И что мне мешало спросить хотя бы Крину, когда она давала мне последние наставления перед свадьбой?

Да потому что я была просто уверена, что король — старый. Вдовец, да ещё и меняется — этого уже достаточно. И человечку в жёны взял — это тоже говорило о том, что ему немного жить оставалось.

А оказывается, что нет.