— Ешь, — грубо бросаю и беру из тканевого кармашка вилку. Еда не лезет в горло, но все равно заставляю себя проглотить утку, не чувствуя вкуса. — Что вас связывает с Соколовским?

Алиса давится пастой. Откашливается. Делает глоток чая, морщится. Видимо горячий. Киваю ей на мой стакан, она отказывается.

— Я на него работаю, — наконец отвечает она.

— Послушай, ты знаешь обо мне больше, чем я о тебе, — звонко опускаю вилку в тарелку. — И просишь отдать проект моему главному конкуренту, который, по непонятной причине, хочет меня уничтожить. Мне нужны хоть какие-то гарантии, что мы с тобой в одной лодке, — пытаюсь поймать ее взгляд, но она не отрывает глаз от тарелки. Тоже кладет приборы. Думает.

— Я работала на Андрея, — наконец шепчет Алиса. — Он казался обаятельным, приятным, — она снова замолкает. Такое чувство, будто подбирает слова. Девчонка хочет что-то скрыть? — Он… в общем, у него есть компромат на меня. Серьезный! А у меня родители в возрасте. Я поздний ребенок. У папы больное сердце. Если они узнают, я не представляю, что будет, — одинокая слезинка скатывается по ее щеке. — Поэтому, когда он сказал, что я должна устроиться к тебе и красть информацию, у меня не было выбора. — Алиса шмыгает носом, берет салфетку и вытирает глаза. — Я ненавижу его! — вдруг с яростью бьет кулаком по столу. — И я его уничтожу, чего бы мне это не стоило!

Она снова замолкает. Мы оба не двигаемся. Прокручиваю полученную информацию. Компромат? Стыдно перед родителями?

— Вы спали что ли? И ты позволила ему это снять? — задаю вопрос быстрее, чем соображаю. Но я слишком зол. Необъяснимая ревность спирает дыхание. Сжимаю руки в кулаки.

Шестая дверь. Стас. Туалет ресторана. Часть 3

Алиса наконец поднимает на меня глаза. В них стоят слезы. Нижняя губа дрожит. Она сдерживается из последних сил. Открывает рот, захлопывает. Встает с места и быстро выходит из кабинки. Сумочка и куртка остаются на диване. Это она обиделась из-за вопроса? Значит, я попал в точку. Но чувствую себя за это виноватым. Нетактично было спрашивать о таком. Это ее личная жизнь. Она не должна меня касаться. Как и то, что Алиса спит со всеми подряд. “Только ты ее заставил, а с Соколовским она спала по своей воле” — гаденький голосок пищит в голове.

Алисы долго нет. Выхожу из кабинки и направляюсь к Ксении. Она подтверждает мою догадку, что Алиса в уборной. Иду туда. Из пяти отдельных комнат плотно закрыта дверь только в одну. Стучусь в нее.

— Подождите, пожалуйста, я скоро, — глухой голос раздается изнутри.

— Алиса, открой дверь, — спокойно прошу я.

Тишина. Похоже, Алиса даже не двигается. Стучу еще раз. Ответа нет. Снова начинаю закипать. Злость, которую я так упорно запихивал внутрь, снова стремится выплеснуться наружу.

— Алиса, если ты не откроешь эту чертову дверь, я ее выломаю, — голос наполнен металлом.

Ничего не меняется. Заношу руку для нового стука, но дверь наконец распахивается. На пороге стоит заплаканная Алиса и вытирает щеку рукавом.

— Ты это хотел увидеть, как я плачу? — голос дрожит, как и руки. Она такая беззащитная и маленькая, что невольно возникает желание ее защитить. — Все вы одинаковые! Вас не волнуют чувства других! Козлы, помешанные на сексе! — последнее выплевывает мне в лицо.

А вот это уже серьезно бесит. Не позволю ставить себя в одну линию с Соколовским. Заталкиваю Алису внутрь и захлопываю за собой дверь. Закрываю замок. Внутри помещение разделено на две части: сначала предбанник, где расположена раковина и большое зеркало над ней, а следом сам туалет. Все в коричнево-золотых тонах. Мягкий приглушенный свет льется от светильников над зеркалом.

— Повтори, что ты сказала! — цежу сквозь зубы и наступаю на Алису.

Она пятится назад и натыкается бедрами на раковину. Сжимается, словно пытается стать еще меньше. Опираюсь руками по обе стороны от Алисы, заключая в плен. Смотрю в ее глаза. Но вместо затравленности вижу в них вызов. Она вздергивает нос и шипит мне в лицо:

— Ну и что дальше? Трахнешь меня в туалете?

Ох ты, маленькая дрянь! Интересно, а с Соколовским ты также разговаривала? Его хотела больше, чем меня? Он теперь и здесь конкурент! Грубо беру Алису за плечи и разворачиваю к зеркалу.

— Он был хорош в постели? — шепчу ей на ухо, прикусывая мочку.

Ворот платья мешает спуститься языком на шею Алисы. Сжимаю ее грудь. Она пытается отодвинуться от моих рук, но только сильнее прижимается попой ко мне.

— Пусти, — звучит почти жалобно.

Сталкиваемся взглядами в отражении. Алиса напугана, а я зол. Но сейчас мне не до ее страхов. Я хочу видеть, как она испытывает удовольствие из-за меня, стонет от моих прикосновений, кончает от моих действий.

— Смотри внимательно на себя, когда будешь кончать, — говорю ее отражению.

Она вздрагивает, пытается развернуться. Но я сильнее сжимаю ее плечи. Разум отключается. Трусь членом о ее попу. Алиса замирает. Поняла, что никуда не сбежит? Я все равно возьму свое. Даже если придется применить силу.

Спускаюсь рукой по ее бедру, собираю ткань платья в кулак и резко дергаю вверх. Алиса начинает вырываться с новой силой. Упирается руками в раковину, старается оттеснить меня. Бесполезно. Пропихиваю колено между ее ног, чуть раздвигая их. Вот так будет удобнее. Возбуждение невыносимо. Хочется войти в Алису сразу без подготовки и двигаться мощно, сильно. Но вместо этого опускаю руку между ног Алисы, второй — все еще удерживая ее. Как хорошо, что она в чулках! Отодвигаю трусики и глажу ее складки. Настойчиво двигаю ладонью туда-сюда. Да, девочка уже мокрая! Ее это тоже заводит. Резко ввожу в нее палец. Внутри горячо и влажно. Двигаю быстро. Алиса напрягается. Вижу в зеркале, что она закрыла глаза.

— Я сказал смотреть на себя, — рычу ей в ухо и больно закусываю мочку.

Алиса распахивает глаза. В них столько злости и ненависти. Это еще больше подстегивает меня. Добавляю второй палец и почти сразу третий. Надавливаю основанием ладони на клитор и тру его. Алиса тихо стонет. Не отпускаю ее взгляд в зеркале. Наблюдаю за ней. Волосы чуть выбились из хвоста, щеки раскраснелись, нижняя губа прикушена, глаза заволокла дымка. Алиса выпрямляется и откидывается на меня. Сама начинает двигать бедрами, тереться о мой член. Я больше не сдерживаю себя. Тараню ее пальцами, грубо давлю на клитор. Тихие стоны раздаются в тишине.

— Кончай, милая, — хрипло шепчу Алисе. Она издает