В религии Древнего Ирана обожествлялось небо. А главным божеством язычников коми тоже был «Ен», под которым понималось небо. Означало небо и центральное божество их соседей удмуртов — «Инмар». А за тысячи километров от них на территории Древней Индии дочь Солнца носила похожее имя «Индра», означающее светлое небо. Обожествлялось, по-видимому, не вообще небо, а Солнце, культ которого в глубокой древности имел распространение у всех северных народов и дошел до наших дней в виде праздника появления Солнца у ненцев и северных хантов.

Фольклор коми сохранил много сказок и легенд, где как и в древнеиндийских мифах, фигурируют Солнце, мать Солнца, сын и дочь Солнца и даже бык Солнца. У марийцев верховное божество по имени «Юма» в числе многих имеет эпитет «сотня» — свет. В языке коми слово «сота» означает «жечь», «палить». Аналог Йомы и Юмы югорская Сорни-най также несет в своем имени понятие «Золотой огонь». Все это явные признаки их причастия к культу бога солнца Йимы. В связи с этой гипотезой припоминается сказка коми «Откудапошел народ»: «…У двух братьев Остъяс (овцы) и Ошъяс (бык) был страшный бог Йомаль…» Странные имена братьев и их бога далеко не случайны и уводят нас к религиям Ближнего Востока, откуда, если верить сказке, и пошел народ коми.

В древнем шумерском мире на территории Двуречья овца, коза и бык служили символами небесных божеств. Не случайно эти животные увековечены знаками Зодиака. Человекобык Апис символизировал бога-луну и считался верховным божеством. Имя одного из братьев в сказке «Ош-яс» не только созвучно с Апис, но и означает быка. По-видимому, в упомянутом мифе коми мы находим отголосок древнеиранских мифов периода угасания культа Аписа и зарождения новой религии бога солнца Йима, ставшего на Урале Йомалем, а потом и Йома-Бабой. Культ Йома-Бабы существовал в Прикамье вплоть до начала христианизации Пермского края, когда под давлением миссионеров он начал ослабевать и вытесняться на северо-восток за Урал, где сохранился в виде великой казымской богини Вут-Ими.

Чтобы понять, почему бог Йомаль вдруг становится Йома-Бабой, придется припомнить, что в иранских и тюркских языках слово «баба», или «бобо», добавляется к имени собственному в знак особого уважения при обращении к мужчине, старшему по возрасту (например, Али-баба), и переводится с санскрита как «отец». Перенятое славянами у тюрков слово «баба» приняло у них смысл противоположный и стало означать пожилую женщину.

Из мифологии пермян видно, что изначально Йома-Баба был мужским божеством, постепенно изменившим свой пол под влиянием преобладающего у уральских угров поклонения женскому началу. Положительный герой Йима сменил не только пол, но и характер. Возможно, в связи с тем что его идолу в старину приносились человеческие жертвы, у коми есть поговорка: «Йома-Баба кодь льок» — зла (зол), как Йома-Баба.

Давно позабытый Ираном, Йима-Баба продолжал долго еще почитаться на финно-угорском Севере под именами Юмы, Йомы, Йомалы, Юмалы, Вут-Ими. А от иранского Йима-Баба добавку к своему имени унаследовали Золотая Баба и Йага(Яга) — Баба. Впрочем, последняя унаследовала от бога огня еще и мужской родовой признак хранителя очага. Именно поэтому она всегда возлежит на печи. Интересное наблюдение, связанное с Ягой и очагом, высказал в конце прошлого века исследователь Севера Бартенев: «Остяки строго придерживаются гентильного (так в тексте. — А.З.) родства. Из названий нельзя вывести характера того союза, который они называют абрась. (Арась — очаг, мансийское. — А.З.). Большинство из этих названий представляют слова, ничего не означающие в остяцком языке, например: ЯГИ, Пандо, Тальчоп… Личные имена большею частью производны: Ерт-иги (дождевой старик) и т. д.»

С утверждением, что название родового союза (очага) ничего не означает, видимо, нельзя согласиться. На ограниченной территории одновременно сосуществуют миф коми о Яг Морте, былина остяков о богатыре Яге и остяцкий родовой союз (очаг) Яги, возможно унаследовавший имя былинного героя.

Н. Л. Гондатти, совершивший экспедицию на Тобольский Север, в своей работе «Следы язычества у инородцев Северо-Западной Сибири» (М., 1888) сообщал, что в верованиях манси духи — покровители огня назывались наине-одыр. Следовательно, Яга — это наине-одыр. А имя Наина, как это часто случается у языческих народов, прежде чем стать собственным, было существительным и может переводиться как «пламенная». По этой причине пушкинская Наина унаследовала все черты и повадки фольклорного персонажа — Бабы-Яги.

Вряд ли мы имеем дело со случайным совпадением. Вероятнее всего, первоначальное значение названия рода попросту забыто или сознательно утаено от не в меру любопытного путешественника. Если существовал остяцкий род Яги, то непременно должен был существовать также и тотем рода Яги и его материальное изображение, обычно в виде болвана-идола. Возможно, им была сама Сорни-най — Золотая Баба, отождествляемая с Ягой. Может, ее и искал безуспешно в свое время Джильс Флетчер? Кстати, то, что название рода забыто, может свидетельствовать также и о давней потере или утрате изображения тотема и о постепенном стирании из памяти его названия.

Об идоле Йомале упоминал Снорри Стурлусон в саге о походе Торира-собаки в простиравшуюся до океана Бьярмию, или Пермию. Почти через тысячу лет после него захолустный березовский священник Попов выведал у хантов и донес в тобольскую консисторию имя их главной святыни: Яу-мал. Еще через пятьдесят лет профессор Б. М. Житков высказал предположение, что название полуострова Ямал происходит от имени ненецкого шайтана Яу-мал хэ, что значит речной святой. Впрочем, он мог носить и остяцкое имя Яха-баба, т. е. речная богиня.

Но вернемся на территорию Ирана в древний шумерский мир, где был создан и сохранился до наших дней первый известный науке письменный источник с упоминанием существа, похожего именем и характером на нашу Ягу-Бабу. Это эпос о первом царе Урука Гильгамеше — высшее достижение художественной мысли одной из первых цивилизаций мира, древнейшая, старше Илиады более чем на тысячу лет поэма.

Поэма о Гильгамеше была нанесена клинописью на глиняных таблицах на четырех древних языках проиранского Востока — шумерском, аккадском, хуритском и хеттском, вероятно, еще в конце 3-го тысячелетия до новой эры.

В долинах Тигра и Евфрата гипербореи шумеры сосуществовали со скотоводческими семитскими племенами, тесно перемешиваясь друг с другом, в результате чего семитский язык постепенно вытеснил древний язык шумеров. В проиранский мир к семитам мы вернемся еще не раз далее.

В поэме царь Урука Гильгамеш обращается к своему союзнику, человекобыку Энкиду: «Друг мой, далеко есть горы Ливана. Кедровым покрыты эти горы лесом. Живет в том лесу свирепый Хумбаба. Давай его вместе убьем мы с тобою…» Человеко-быка мы уже встречали в фольклоре северян коми. Так, может, таинственный Хумбаба жил когда-то в кедровых лесах Урала? По предположениям некоторых современных археологов, возникшим после раскопок древнейшего города Аркаим в Челябинской области и «долины царей» (Ингальской долины) в Тюменской, именно на этой территории в «стране городов» зарождались протоиндоарийская и протоираноарийская цивилизации. Здесь же написаны Ригведа и Авеста. А воинственные арийские амазонки, нападая на окрестные народы, дали повод для создания сказок о свирепой «бабе». Окончательного подтверждения догадке пока нет. Однако, несомненно, что Хумбаба, Йима-Баба, Йома-Баба, Йага(Яга) — баба, Золотая Баба, Бабай — сверхъестественные существа одного ряда и ведут свое происхождение из глубокой старины.