– Долг велит нам поведать дорогому гостю…

– …о том, почему он призван в эти покои.

– Наш повелитель, царь Токоё, в своей высочайшей милости…

– …желает видеть вас своим зятем…

– …и повелевает сегодня же взять в жены…

– …его дочь, юную царевну.

– Чуть позже мы отправимся в тронный зал…

– …где его величество уже дожидается встречи с вами.

– Однако прежде необходимо облачить вас…

– …в надлежащий церемониальный наряд[35].

Закончив речь, сановники одновременно встали и направились к нише, в которой стоял большой лакированный ларец, украшенный золотом. Открыв ларец, они принялись доставать оттуда одежды и пояса из драгоценных тканей, а под конец извлекли камури – царский головной убор. Наряженного, как подобает жениху из царского рода, Акиноскэ препроводили в тронный зал. Там на дайдзе[36] восседал сам кокуо Токоё в высоком черном головном уборе верховного правителя и в пышном облачении из желтого шелка. Перед дайдзой, справа и слева, сидели, согласно придворным рангам, бесчисленные вельможи. Все хранили молчание и были неподвижны, точно изваяния в храмах. Акиноскэ, дойдя до середины зала, по обычаю, три раза простерся перед государем. Тот любезно поприветствовал его в ответ и сказал:

– Тебя уже известили, зачем ты призван пред наши очи. Мы желаем, чтобы ты стал супругом нашей единственной дочери, и свадебная церемония состоится безотлагательно.

Едва царь умолк, зазвучала веселая музыка, и вереница прекрасных придворных дам появилась из-за полога. Окружив Акиноскэ, они повели его туда, где жениха ждала невеста.

В соседнем огромном зале едва хватило места для гостей, явившихся на свадебный пир. Все склонились перед Акиноскэ, вставшим коленями на приготовленную для него подушечку напротив царевны. Дочь повелителя Токоё оказалась девой небесной красоты, и наряд ее был прекрасен, как летний небосвод.

Свадьбу сыграли шумно и весело. После торжественной церемонии новобрачных препроводили через долгую вереницу апартаментов в ту часть дворца, где для них были приготовлены покои, и там они принимали поздравления от высокопоставленных особ и свадебные дары без счета.

Через несколько дней Акиноскэ снова призвали в тронный зал. На сей раз его приняли с еще бо́льшим почетом, и царь сказал:

– На юго-западе наших владений есть остров под названием Райсю, и мы изволим назначить тебя его наместником. Люди там живут верные и покорные, однако же законы их до сих пор не приведены в соответствие с законами Токоё, и обычаям их не придано должное единообразие, посему мы возлагаем на тебя ответственность за наведение порядка в укладе жизни наших подданных в меру сил и возможностей и желаем, дабы ты управлял островом мудро и справедливо. К твоему путешествию на Райсю уже все подготовлено.

Сказано – сделано. Акиноскэ с молодой женой покинул дворец кокуо Токоё. В сопровождении пышной свиты из благородных господ и придворных сановников они прибыли в гавань, где их поджидал царский корабль. Попутные ветра благополучно донесли супружескую чету до острова Райсю, и там их встретили добрые островитяне, собравшиеся на берегу поприветствовать своего правителя.

Акиноскэ немедленно приступил к выполнению государственных обязанностей, благо оказались они не слишком обременительными. Первые три года наместничества он занимался главным образом упорядочиванием старых и введением новых законов – тут ему во многом помогали мудрые советники, да к тому же и сам он находил удовольствие в этой работе. Когда с наведением порядка в законодательстве было покончено, никаких важных дел у Акиноскэ не осталось, кроме необходимости присутствовать на ритуалах и церемониях, предписанной старинными обычаями. Воздух на Райсю был чистым, земля – плодородной, и население его не знало недугов и нужды. А люди там обитали столь добронравные, что все законы исправно соблюдались. Так Акиноскэ жил и наместничествовал еще двадцать лет – и за все двадцать три года правления тень печали ни разу не омрачила его пребывания на острове.

Однако на двадцать четвертом году нагрянула беда. Любезная супруга, подарившая ему семерых детей – пятерых мальчиков и двух девочек, – внезапно заболела и умерла. Ее похоронили с царскими почестями на вершине самого прекрасного холма в уезде Ханрёко, а на могиле поставили величественный памятник. Акиноскэ так убивался по любимой жене, что жизнь была ему не мила.

Когда истекло положенное время траура, из дворца в Токоё на остров Райсю прибыл царский посланник. Передав Акиноскэ государеву грамоту с соболезнованиями, он сказал:

– Его величество царь Токоё велел мне повторить вам его слова: «Мы полагаем, настало время тебе вернуться к своему народу, в родную страну. Что до семерых детей, каковые являются царскими внуками и внучками, они получат попечение и воспитание, подобающее столь высокому рангу, а стало быть, о судьбе их изволь впредь не беспокоиться».

Выслушав посланника, Акиноскэ безропотно приготовился к отъезду. Когда вещи были собраны и церемония прощания с советниками и приближенными закончилась, островитяне с великими почестями сопроводили бывшего наместника в гавань. Там Акиноскэ поднялся на борт присланного за ним корабля, и корабль понесся вдаль по синему морю под синим небом. Остров Райсю, удаляясь, тоже сделался синим, затем серым, после чего и вовсе пропал навсегда… А Акиноскэ вдруг проснулся под древним кедром в собственном саду.

Несколько мгновений он не мог понять, где находится. Затем, ошеломленно оглядевшись, увидел старых приятелей госи – те сидели на том же месте, оживленно болтая и потягивая рисовое вино. Акиноскэ уставился на них в полнейшем замешательстве и громко воскликнул:

– Вот чудеса!

– Акиноскэ, должно быть, успел увидеть сон! – засмеялся один из друзей. – И что же за чудеса тебе пригрезились, Акиноскэ?

Тогда хозяин поместья рассказал им свой сон длиной в двадцать три года – о прибытии в царство Токоё и жизни на острове Райсю. Приятели пришли в изумление, потому что на самом-то деле он проспал не больше пяти минут.

Один госи сказал:

– Да уж, и правда рассказ о чудесном. Но мы тоже видели кое-что странное, пока ты спал. Над твоим лицом вдруг закружилась маленькая желтая бабочка, затем села за твоей спиной на землю, возле самого дерева, и тут, едва она приземлилась, из норы под кедром вылез огромный муравей, схватил ее и уволок за собой в нору. А перед тем как ты проснулся, та же самая желтая бабочка выпорхнула из норы, снова покружилась над твоим лицом и внезапно исчезла. Ума не приложу, куда она подевалась.