Господин Набуки даже опешил. Что это было — угроза? Да неужто? Этот прощелыга держал себя так, словно и впрямь знал о господине Набуки нечто такое, чего ему знать вовсе не полагалось. Любопытно, подумал Набуки, кто его информировал?

— Где же вы это слышали, мистер Сигэцу? — равнодушно спросил он.

— Слухи — вещь неосязаемая. — с ухмылкой ответил адвокат. — Они просто есть. Витают в воздухе, так сказать.

Господин Набуки вздохнул.

— Мистер Сигэцу, — сказал он, — я не знаю, что вы слышали обо мне. Я скажу вам то, что есть. Да, я занимаю определенное общественное положение, вхож в правительственные круги и приблизительно раз в три месяца обедаю с премьер-министром. Среди моих друзей есть судьи, и, вполне возможно, один из них будет вести процесс, о котором идет речь. Я мог бы попытаться повлиять на ход расследования и решение суда, но я не стану этого делать по одной простой причине: я твердо убежден в том, что преступник должен быть наказан. Лишение человека жизни — тяжелейший грех, и он не должен оставаться безнаказанным. Мы с вами живем в цивилизованном обществе, а общество может считаться таковым лишь тогда, когда им безраздельно правит закон. Закон, понимаете? Очень странно, что мне приходится объяснять это вам, юристу. Ваш подзащитный должен был обратиться в полицию, а не охотиться за скальпами. И не надо говорить мне о состоянии аффекта, в котором он находился в момент совершения своего отвратительного преступления. Этот Рю Тахиро выслеживал свою жертву целый месяц. Никакой аффект не может длиться так долго, вам не кажется? Словом, я не намерен пятнать свою репутацию участием в этом сомнительном предприятии. Убийца должен понести наказание, в этом я твердо убежден. Что же касается угрозы вашей жизни, то вам, полагаю, следует обратиться в полицию и впредь не взваливать на себя ношу, которая вам не по плечу. Хотите совет? Подберите себе занятие попроще, которое не потребует интеллектуального напряжения, столь для вас непосильного. Не смею вас более задерживать.

— Но…

— Ваши пять минут давно истекли. Меня ждут дела, мистер Сигэцу. Желаю вам всего наилучшего. Не заставляйте меня вызывать охрану, прошу вас.

Адвокат с неохотой поднялся из кресла.

— Я еще вернусь, — пообещал он.

— Разумеется, — с рассеянным видом ответил господин Набуки, раскрывая папку с отчетом «Набуки фильм» и делая вид, что читает. — Только не забудьте заранее условиться о встрече по телефону. К тому же боюсь, что для вас меня никогда не будет на месте. Не думаю, что Окими-сан сделает выбор между своей работой и вами в вашу пользу. Прощайте, мистер Сигэцу. Желаю успеха.

Покидая кабинет господина Набуки, адвокат Сигэцу Акиро изо всех сил хлопнул дверью — вернее, попытался это сделать, поскольку оборудованная хитроумной гидравлической пружиной дверь, не дойдя до косяка совсем чуть-чуть, сама собой притормозила и мягко, без единого звука вошла в паз.

Он нажал клавишу интеркома и вызвал секретаря. Через мгновение в кабинет неслышно проскользнул Томосава и остановился в двух шагах от стола, ожидая приказаний.

— Господин Томосава, отмените на сегодня все мои встречи и велите подать машину, — распорядился Набуки. — Я неважно себя чувствую. Вероятно, это влияние магнитных бурь, о которых вы говорили. Пожалуй, я уже достиг того возраста, когда приходится обращать внимание на свое самочувствие, если не хочешь в одно прекрасное утро проснуться у подножия Игольной горы, на берегу Огненного озера. Думаю, мне надо прогуляться, подышать морским воздухом, и мое недомогание пройдет само собой.

— Будет сделано, — наклонив голову, ответил секретарь. — Но, может быть, следует все же вызвать врача?

— Обещаю вам, Томосава-сан, что сделаю это, если почувствую себя хуже. Не следует слишком беспокоиться обо мне, поверьте. Я вовсе не так немощен, как это может показаться со стороны. Возможно, мое недомогание является следствием обычной лени. Вам это не приходило в голову, господин Томосава?

— Право, это последнее, что могло прийти мне в голову, — с улыбкой ответил секретарь. — С вашего позволения я удалюсь, чтобы отдать необходимые распоряжения.

Через час сверкающий хромом и черным лаком лимузин остановился на обочине загородной дороги, в двадцати метрах от берега, который в этом месте круто обрывался вниз, к морю. Господин Набуки сам открыл дверь и выбрался из салона. Его ботинки зашуршали по сухой траве, колючие семена цеплялись за штанины. Дувший с моря ровный ветер трепал его седые волосы и оставлял на губах солоноватый привкус. Водитель господина Набуки, по имени Сабуро, следовал за ним, почтительно сохраняя дистанцию в три шага Берег был пустынен и дик, словно дело происходило не в начале третьего тысячелетия, а лет двести назад.

Водитель Сабуро был всего на десять лет моложе своего хозяина, и господин Набуки все чаще с грустью задумывался о том, что не за горами тот день, когда ему придется отказаться от услуг Сабуро в качестве водителя. По правде говоря, ездить с Сабуро стало небезопасно: у него заметно притупилась реакция, ухудшилось зрение, а движение на дорогах Токио становилось из года в год интенсивнее Господину Набуки давно следовало сменить личного водителя, но он медлил, поскольку его связывали с Сабуро отношения гораздо более тесные, чем те, которые складываются обычно между главой процветающей корпорации и водителем его лимузина Дойдя до края обрыва, господин Набуки остановился. Обрыв почти отвесной каменной стеной уходил вниз из-под самых его ног. Далеко внизу волны с глухим шумом разбивались о берег, поднимая в воздух тонны соленых брызг. В этом месте прибой не затихал никогда. Под его несмолкающий рев хорошо было предаваться размышлениям. К тому же этот шумовой фон служил отличной защитой от направленных микрофонов и прочих хитроумных устройств для записи звука.

Сабуро подошел и остановился рядом с господином Набуки, прямо за его плечом. Это было странное, щекочущее нервы ощущение — стоять на краю высокого обрыва, под которым об острые скалы вдребезги разбивались океанские волны, и знать, что за спиной у тебя стоит не кто-нибудь, а Сабуро. Один толчок ладонью между лопаток, и ты отправишься в короткий и стремительный полет навстречу неминуемой гибели, давясь тугим встречным ветром и тратя остатки сил на пронзительный панический вопль. Господин Набуки знал, что Сабуро, как никто другой, способен это сделать, но знал также, что его водитель никогда так не поступит — по крайней мере, с ним.

— У меня есть для тебя поручение, — не оборачиваясь, сказал господин Набуки. — Пусть твои люди проследят вот за этим человеком, — он протянул через плечо визитную карточку Сигэцу Акиро, адвоката. — Разузнайте о нем все, выясните все его связи, а потом сделайте так, чтобы он исчез без следа. Но прежде, чем это произойдет, я хочу знать, что ему известно обо мне и откуда он получил эту информацию. Имей в виду, что сделать это нужно как можно быстрее.

Сабуро подошел ближе и стал на краю обрыва, почти касаясь господина Набуки плечом.

— Его клиент, некий Рю Тахиро, — продолжал господин Набуки, арестован по обвинению в убийстве американского солдата, который обесчестил его сестру. Теперь ему приписывают все убийства янки, которые произошли на Окинаве за последние семь лет. Мне нужно, чтобы этот человек бежал из тюрьмы.