Как я не старался перебить запах спиртного, сжевав почти половину мускатного ореха, все мои потуги оказалось напрасны.

– Прямо. Затем возле светофора повернешь налево…

Мы колесили по городу, повинуясь моим указаниям и соблюдая напряженное молчание, минут пятнадцать.

И только когда впереди показалось чистое поле, Марья не выдержала игры в молчанку и спросила:

– Что-то случилось, Максим Семенович?

– Случилось… – ответил я и скрипнул зубами от неожиданно нахлынувшей злобы. – Сегодня ты могла потерять своего горячо любимого шефа.

– Как это?

Марья опешила и на долю секунды забыла, что сидит за рулем; вильнув, машина съехала правым передним колесом на обочину.

– Держи вожжи крепче! – прикрикнул я на девушку.

"Лада", сделав по кустарнику, щетинившемуся вдоль шоссе, залп мелким гравием из-под колес, возвратилась на асфальт.

– Сегодня у меня несчастливый день, так что будь внимательной.

Я искоса посмотрел на Марью, которая с закаменевшим лицом судорожно вцепилась в руль.

– Расслабься, – посоветовал я по-дружески. – Трасса практически пуста.

Марья кивнула и перевела дух.

– На меня напали… в подъезде, – продолжил я, тщательно подбирая слова, чтобы совсем не испугать своего "извозчика". – Хотели вышибить мозги.

– Кто?

– Это вопрос. Как раз сейчас я буду пытаться найти на него ответ.

– Неужели?..

Она не решилась произнести вслух знакомую фамилию.

Да, у Марьи котелок варит, будь здоров. Она сразу вычислила предполагаемого недоброжелателя.

– Похоже, что так. Во всяком случае, он стоит в моем списке под первым номером.

– Но я не понимаю, зачем мы едем за город?

– Хочу посмотреть на осиное гнездо. Одним глазом. Если этот сукин сын – заказчик, то я не думаю, что он сейчас спит сном праведника.

– Это очень трудно сделать. Даже невозможно, – сказала Марья.

Она взглянула на меня с большим сомнением; впрочем, возможно я ошибался.

– Там такие заборы… и охрана… – обронила она будто в раздумье.

"Там" – это дачный поселок Мяча в десяти километрах от города, расположенный на берегу реки в лесном массиве. Дома – вернее, особняки – росли тут как поганки в грибной год.

Простому человеку ход сюда был заказан – въезд на территорию дачного поселка денно и нощно охраняла милиция. Тут отдыхали после трудов праведных сливки городского общества: разное начальство, разбогатевшее на мздоимстве, бандиты, сумевшие вовремя перекраситься в добропорядочных бизнесменов, и новые "новые русские".

Основная часть первых "новых" уже давно смайнали за бугор – проедать и пропивать украденное у беспечного и доверчивого народа, в очередной раз поверившего в байки перевертышей.

– Нужно хотя бы попытаться, – сказал я скромно.

Я понял, что Марья относится к моему намерению с большой долей скептицизма. Не думаю, что она считала меня слабаком, но мой замысел попахивал откровенной авантюрой, на которую ну никак не способен бизнесмен-неудачник.

Я не стал ее разубеждать. Как говорится, меньше знаешь – крепче спишь.

Мы свернули на дорогу без указателей. Она вела к дачному поселку нуворишей. Узкую полосу асфальта обступили с двух сторон толстые стволы замшелых деревьев, кроны которых растворила ночная темень.

В свете фар деревья казались горгульями, охраняющими дорогу к замку злобного колдуна. Их голые сухие ветки-руки угрожающе тянулись к машине, готовые в любой момент забраться через открытое стекло в салон и вцепиться в горло.

Мне вдруг стало очень неуютно. Не страшно, нет, – именно неуютно.

Директор школы был неумолим:

– Нет и еще раз нет! Случай вопиющий. Ваш сын избил двух одноклассников, и я просто не имею права не принять соответствующих мер.

Андрей стоял, потупив голову. Им овладело полное безразличие. Его неокрепшая, юная душа в одночасье покрылась корой, не дающей эмоциям прорваться наружу.

Он лишь боялся смотреть на мать, которая в просторном кабинете директора казалась какой-то маленькой, тоненькой, беззащитной.

За те несколько дней, что минули после инцидента в спортзале, мать состарилась как минимум на десять лет. Она почернела, словно обуглилась; ее ясные, живые глаза потускнели, в них появилось выражение беспомощности и обреченности.

Только присутствие сына удерживало гордую, независимую женщину от прежде немыслимого для нее поступка – она была готова встать перед директором на колени.

Шум поднялся в Первой школе большой. Драки между школьниками старших классов случались и раньше, но на сей раз спустить инцидент на тормозах не удалось. Дело было в статусе.

Родители Ямпольского и Самсонова выяснили, что их отпрысков избил какой-то "голодранец" без родуплемени. За Андрея вступился только Ник-Ник, но его слабый голос не был услышан в гвалте, устроенном мамашами Ямполя и Самсона.

Они даже грозились передать дело в суд, но тут в свару достаточно решительно вмешался директор, которому такая "реклама" ничего хорошего не сулила.

Он пообещал выгнать Андрея из школы. Так сказать, в назидание другим.

А когда мать Самсона попыталась все-таки настоять на своем, он отвел ее в сторону и шепнул пару слов на ухо – скорее всего, рассказал, чем занимается ее "дитя" в свободное от учебы время и на какую статью уголовного кодекса эти занятия тянут.

Дама, увешанная золотом и бриллиантами, как елка игрушками, немедленно дала задний ход и ретировалась, не забыв еще раз напомнить директору о его обещании.

Директор Первой городской не был жестокосердным подлецом или лизоблюдом. Отнюдь. Он всего лишь дорожил своим местом.

Потому что ему нужно было как-то прокормить двух детей, больную жену (у нее врачи подозревали злокачественную опухоль), и тещу, которой недавно исполнилось восемьдесят два года.

– Поверьте, я действительно не могу… – Директор с жалостью посмотрел на мать Андрея. – Да, ситуация мне известна в деталях. Ваш парень, конечно, виноват, что не сдержался, на его месте, наверное, я поступил бы точно так же, но… – Он сокрушенно вздохнул. – Вся загвоздка в этом "но". Меня взяли за горло, образно выражаясь. И дожмут, если я оставлю вашего сына в школе. Говорю это откровенно. Думаю, вам объяснять не нужно, кто за всем этим стоит. Нет, не могу. Простите…

– Я поняла. Всего вам доброго…

Мать сглотнула подступивший к горлу ком, медленно повернулась и направилась к выходу.

– Погодите!

Директор поспешил вдогонку.