— Это тут происходит? Люди видят зомби? И что зомби делают? — спросила Перри, склонившись и явно заинтересовавшись.

Роза склонилась к нам, локти уперлись в стойку. Пара в конце сдалась и ушла к бармену ближе к группе, играющей джаз.

— Все это слухи, конечно. Но говорили, что лучше не ходить в Трем. На людей нападали ночью и при свете дня.

— Но так случается постоянно, — сказал Максимус.

— Да. Но обычно люди не пытаются съесть друг друга. И люди сообщали, что на них нападали те, кто точно был мертв, хотя это не удивительно, да?

Максимус пожал плечами.

— Дети из гетто голодают.

Она покачала головой.

— Так все говорят. Но я слышала, что нападение было не меньше двадцати.

— Двадцать? — спросил я. — Почему этого нет в новостях?

— Потому что президенту Бушу плевать на чернокожих, — заявила она и подняла руку. — Да, в офисе Обама, но это ничего здесь толком не поменяло. Многие зоны, особенно после Катрины, стали похожими на Дикий Запад сильнее обычного. Там сложно выжить. И что с того, что напали на двадцать чернокожих? Будто кто-то собирается что-нибудь делать. Даже если это будет эпидемией, пока это не касается белых, никто не и взглянет. Это печально.

— А какое тебе дело? — спросил я.

Она поджала губы, убрала прядь волос за ухо.

— Это не правильно. Все это. Кто-то управляет теми людьми и заставляет так делать. Это ужасно, гадко, и если мы это не прекратим, станет только хуже.

— Если не прекратим? — повторил Максимус, вскинув рыжие брови. — Милая, мы приехали снять что-то интересное. Мы не приехали убивать зомби.

— Подтверждаю, — сказал я. — У меня даже нет арбалета, и мне нужно отработать приемы.

Она закатила глаза и посерьезнела.

— Мы… я… не будем убивать их. Это все еще люди. Я хочу остановить того, кто это делает.

— Но Новый Орлеан полон этих вуду-людей, да? Откуда начинать? — спросила Перри.

Роза покачала головой.

— Многие тут практикуют вуду, но вуду — духовность. Поклонение хорошему. Тех, кто использует вуду для зла, мало. Для этого нужно быть Бокором, быть в обоих мирах, — она посмотрела нам в глаза и вздохнула. — Вернитесь сюда завтра в полдень, я отведу вас к Мамбо. Она нам поможет.

«Поможет тебе», — подумал я.

Максимус, похоже, думал об этом же, потому что сказал:

— И с домом с призраками. Мы из-за него здесь, Роза.

Он сказал так, словно она уже не так поняла, и она чуть вздрогнула от его слов. Но постучала по столу.

— И с этим я помогу. Мне нужно идти.

А потом она ушла, пропала в задней комнате.

Я посмотрел на бородача, который смотрел в пустоту перед собой. Я ткнул его руку.

— Слышали это?

Я ожидал, что он назовет нас психами, но он сказал:

— Что, прости? Я задремал.

Он был растерян. Я улыбнулся ему.

— Ничего. Я просто спрашивал, можете ли вы посоветовать еще какой-нибудь бар здесь.

Он улыбнулся, радуясь, что поможет или избавится от нас, и сказал, что есть дальше по улице место под названием «Спикизи». Максимус знал, где это, и отвел нас. Это место было меньше, чем «Безымянный» Розы. Мы устроились в темном углу, заказали напитки, немного жареных устриц и гамбо (лучший в городе, как они сказали) и принялись говорить и пить.

Я осушил стакан залпом и опустил на стол, пока все во мне пылало.

— О-о-о-ох! Хоть расслабиться можно, — я вытер рот и посмотрел в глаза Максимусу, его лицо было смутным во тьме бара. — Думаю, тебе нужно объясниться, дружок.

— Да, — согласилась Перри рядом со мной. — Что случилось между вами с Розой?

— Ничего.

Я фыркнул.

— Ага, типа вы не зажимались, как кролики.

Он склонил голову.

— А вы как раз это и делаете?

— Это тут при чем? — едко спросила Перри.

Он тряхнул плечом.

— Давно у вас это?

— Не твое дело, — сказала Перри.

— С Канады, — ответил я. Гордо.

Перри пнула меня под столом, и я удивленно посмотрел на нее.

— Что? Так и есть. Нет смысла скрывать. Мы делим кровать и все остальное. Это очевидно.

— Джимми знает? — спросил он.

Мне не нравилось, куда он вел.

— Нет. Не знает. Это точно не твое дело.

— У тебя привычка спать с женщинами, которых ты снимаешь?

— У тебя привычка вести себя как козел?

— Козел? Я ожидал от тебя что-то оригинальнее, Декс.

— Закончились клички. На земле мало того, что может описать, какой ты гад.

Он пропустил это мимо ушей.

— Я о том, что ты спал с Джен, снимая «Крох с вином», и ушел оттуда. Не думаешь, что Джимми не обрадуется вашей связи?

Мой палец застыл в дюймах от его лица.

— Во-первых, Джимми и не должен об этом знать. Во-вторых, — другой палец присоединился к первому, — это не просто связь. Она живет со мной. Она моя девушка.

— Она здесь, — сказала Перри, поднимая руку, не радуясь тому, что я говорил от нее, словно она не могла говорить. — И Джимми не должен знать, хотя я не видела правила, запрещающего отношения, когда подписывала контракт, но если ему никто не скажет, не будет и проблем. Отсюда вопрос, скажешь ему ты или нет. Но, может, я и не права, хот ты мне кажешься доносчиком.

— Просто это ужасная идея. Работать вместе и…

— Спать вместе? — перебил я. — Не стесняйся. Ты все время боишься таких слов. Наверное, сложно с рыжей промежностью.

Он открыл рот, и я знал, что он скажет, но Перри быстро склонилась к нему.

— Моя нога вот-вот ударит тебя по тому же месту, что раньше, так что осторожно.

Он вздохнул и отклонился на стуле, провел большой ладонью по красному морю на голове.

— Когда вы стали такими злыми?

— Когда ты стал нести чушь и угрожать рассказом Джимми, что мы с Перри вместе. С каких пор мы тебя так интересуем?

— Мне нужно с вами работать.

Я прищурился. В его глазах была неуверенность, брови дрогнули. Было что-то еще, но сегодня он не расскажет.

— В любом случае, — продолжил я, — что с Розой? Ты трахнул ее, а потом? Трахнул другую? Или она другого? Она была твоей единственной любовью?

Его глаза потемнели от последних слов, я даже ощутил себя плохо. Это меня заткнуло.

Он облизнул губы.