— Как вы помните, ваше величество, мой департамент крайне ограничен в возможностях, когда речь заходит о высшей аристократии. И законодательно, и административно. Вот и о пребывании леди Эсмиэль в гостях у адмирала я узнал только лишь потому, что вчера был с визитом у моего старого друга лорда Экториана, а его супруга близка с леди Эсмирентой.

Эоней понимающе кивнул.

— Насколько я помню, адмирал Эканиор является племянником лорда Эомирена.

— Это так, сир.

— Может ли это быть как-то связано с…

— С тем, что леди Эсмиэль не… слишком вольна в своих желаниях?

— Да.

— Возможно, сир. Но я могу лишь предполагать. Во всяком случае, пока вы не отдадите мне иных распоряжений.

Император болезненно скривился:

— Не понимаю, Эйзел, я же дал официальное согласие на брак с Элайной Эомирен. К чему все это?

— Мне кажется, сир, лорд Эомирен желает немного… подстраховаться. Во всяком случае, ДО того, как брак станет свершившимся фактом. Ну и старые привычки, ваше величество. Мы с лордом Эомиреном — старые перечницы, сформировавшиеся еще во времена вашего отца. А тогда все было гораздо… сложнее. И любое, даже самое небольшое преимущество позиции могло оказаться решающим. Так что глава сената всего лишь следует привычке.

Лорд-директор замолчал. Для окончательного оформления той мысли, которую он хотел донести до молодого императора, не хватало еще одной-двух фраз, но лорд Эйзел надеялся, что Эоней уже достаточно вырос, чтобы суметь самостоятельно довершить ее. Так и произошло. Император заметно помрачнел, бросил на лорда-директора острый взгляд, а затем глухо произнес:

— Но я не думаю, что даже в самый пик своей влиятельности лорд Эомирен позволял себе нечто подобное в отношении моего отца.

— Это так, сир, — произнес, коротко кивнув, лорд Эйзел и снова замолчал.

Император некоторое время сидел неподвижно, уставив взгляд в одну точку, потом наклонился и взял стакан с соком аугронде. Залпом допив его, император рывком поднялся из кресла и широким шагом подошел к рабочему столу.

— Самир, — коротко бросил он в пространство.

— Да, сир.

Над поверхностью стола тут же развернулся голоэкран, на котором возникло лицо личного секретаря Эонея.

— Дай команду подготовить мою яхту. И сообщи первому лорду адмиралтейства, что мне нужен конвой. Я собираюсь лично проинспектировать уровень обороноспособности и состояние дел в системе Эсгенты.

— Да, сир.

Секретарь исчез с экрана, а император повернулся к лорду-директору.

— Ну как, я оправдал ваши надежды, Эйзел? — с саркастической усмешкой спросил он. — Я сделал именно то, что вы и хотели заставить меня сделать?

Лорд Эйзел поднялся из кресла и отвесил глубокий поклон:

— Я не смею даже помыслить о том, чтобы как-то и к чему-то принуждать ваше величество. Если у меня хотя бы мелькнет подобная мысль, я немедленно подам в отставку, сир. Ибо это будет означать, что я сам собираюсь заняться тем, от чего обязан защищать вас, сир, и империю. — Лорд-директор гордо выпрямился и направил в лицо императора честный и прямой взгляд.

Эоней в ответ уставился на него. Некоторое время они бодались взглядами, а затем Эоней вздохнул:

— Да, Эйзел, теперь я понимаю, почему мой отец терпел вас подле себя столько лет. Пожалуй, вы искренне убеждены, что не вертите мной, как не слишком толковой куклой, благодаря чему я еще и нахожусь на троне, как это старается представить лорд Эомирен, а просто помогаете мне справляться с моим бременем наилучшим образом. Но, если честно, одно от другого не слишком-то отличается.

— Нет, — лорд-директор качнул головой и мягко улыбнулся, — вы неправы. Даже лорд Эомирен не вертит вами как куклой. Он пытается оказывать на вас свое влияние и неустанно трудится над тем, чтобы границы этого влияния всемерно раздвинулись. Но можете мне поверить, даже ваш отец не был полностью свободен в своих поступках. Свобода в политике вообще понятие нереальное. Все правители — президенты, короли и уж тем более императоры — всегда чем-то ограничены. Парламентом, гвардейскими полками, ядом аристократов или революцией. И мудрый правитель всегда отслеживает изменения этих границ. Стараясь не слишком к ним приближаться. Ибо это опасно. Во всех отношениях. История учит, что при пересечении границ ничего хорошего не происходит. Даже если кому-то покажется, что он уничтожил их. Потому что, как только этот кто-то начинает считать, что выиграл, отбросил, смел их и уж теперь-то у него полностью развязаны руки, — жизнь тут же подкидывает ему новую подлость. Все самые большие ошибки ваш отец император Эзарр совершил именно тогда, когда был опьянен недавней победой над всеми своими врагами и установлением своей полной и безраздельной власти над империей. — Лорд Эйзел сделал короткую паузу и закончил вполголоса: — Он был хорошим императором. Поэтому все остальное время правления посвятил именно устранению последствий этих своих ошибок.

Император Эоней молча выслушал эту несколько неожиданную в устах обычно сдержанного лорда-директора эскападу и качнул головой:

— Да, Эйзел, сегодня вы открылись мне еще с одной стороны. И что же мне делать теперь? Позволить лорду Эомирену, как вы сказали, ограничивать императора?

Лорд-директор молча поклонился:.

— Решать вам, ваше величество. Я просто хотел сказать, что те, кто будет вас ограничивать, будут рядом с вами всегда. Но кто они и насколько будут иметь возможность делать это — остается всецело в вашей власти. Ибо лишь на ваших плечах лежит бремя ответственности за всю империю. А то, что у нас непременно должен быть такой человек, — выбор всех нас. И мы считаем этот выбор наилучшим. Ибо иначе наш лидер звался бы иначе — президентом, премьер-министром или кем-то еще. — Лорд-директор сделал короткую паузу и добавил: — Несмотря на то, что некоторые из нас иногда это забывают.

Император усмехнулся.

— Пожалуй, Эйзел, я бы включил в число этих некоторых и себя. Но, слава святым стихиям, рядом со мной есть те, кто считает своей обязанностью напомнить мне об этом. — Император немного помолчал, а затем продолжил уже другим, деловым тоном: — Что еще вам известно о пребывании леди Эсмиэль и… ее мужа… Кстати, я правильно думаю насчет того, кто это? — внезапно спросил он.

— Да, сир, несомненно, — кивнул головой лорд-директор, — это тот самый бывший курсант Танакийской школы пилотов, с которым она… э-э, так поспешно покинула пределы империи в прошлый раз.

— Курсант, — усмехнулся Эоней.

Лорд Эйзел промолчал. За прошедшие два года они узнали об этом курсанте так много нового, что сейчас даже само это слово казалось насмешкой.

— Они только вдвоем? — уточнил Эоней.

— Не знаю, сир. Но думаю, что до вашего отлета я сумею это выяснить.

— Прекрасно, Эйзел. — По губам императора скользнула легкая усмешка. — Значит, вам есть чем заняться. Не смею задерживать.