– Вы так и сказали Оливии?

– Да, более или менее, но стало только хуже. Она завелась: говорила, что ручка особенная – из отеля, в котором они провели с Максом прекрасную неделю; что Макс знал, что ее нельзя трогать; что она точно знала, как весят занавески…

– А она из тех, кто помнит такие вещи?

– Да, вроде того, – выдавила Кейт после паузы, будто эти слова причиняли ей боль. – Оливия… Она любит все делать правильно. Понимаете, она перфекционист. Оглянитесь, в доме ни пятнышка, кушала только натуральные продукты, сама готовила, каждый день занималась гимнастикой по DVD-дискам, чтобы похудеть… Так что да, она могла помнить, что даже лежит в холодильнике.

– А из какого отеля ручка? – спросил Брайн.

– Из «Плаза» на Мальдивах. – Кейт подняла голову и посмотрела на него. – Вы же не думаете, что… По-вашему, её в самом деле кто-то взял? Вы думаете, что этот человек, который, который… вы думаете, что он вернулся и…

Её голос начал подниматься по опасной спирали.

– Кейт, когда произошел этот инцидент? – быстро спросила я, пока она не потеряла контроль над собой.

Она бросила на меня безумный взгляд, сжала в комок обрывки салфетки и собралась.

– Месяц назад.

– В июне.

– Может, и раньше, но в любом случае весной.

Нужно просмотреть телефонные счета Оливии и найти вечерние звонки Кейт, а также проверить, не сообщал ли кто-нибудь о чужаках, гуляющих по району.

– И с тех пор подобных проблем не возникало?

Кейт вздохнула, и я услышала, как хрипит сдавленная спазмом глотка.

– Возможно, были и другие случаи, но после того разговора Лиф ничего не сказала бы мне. – Ее голос задрожал. – Я ей говорю: «Возьми себя в руки, хватит нести чушь». Я думала…

Она взвизгнула словно щенок, которого пнули, зажала рот руками и снова зарыдала.

– Мне казалось, что она спятила, что у неё крыша едет, – бормотала Кейт, задыхаясь и вытирая сопли салфеткой. – О Боже, мне казалось, что она спятила.

Закончив, через пять минут разговор, мы с Брайном осмотрели квартиру, где жила Оливия. Никаких нужных нам улик, пригодившихся нам в дальнейшем в следствии, мы не обнаружили. Камеру наблюдения мы тоже нигде не обнаружили. Преступник все предусмотрел и снял её перед тем как похитить Оливию. На фасаде дома остались только отметины от креплений.

Больше мы ничего не узнали у Кейт, в тот день – у нас не было больше времени её успокаивать. К месту где жила Оливия и где мы беседовали с Кейт, по моему требованию прибыли полицейские, я поручила им записать имена и телефоны – членов семьи, друзей, коллег, а также рабочие телефоны, – затем отвезти Кейт домой и проследить, чтобы она не сболтнула что-нибудь журналистам. Квартиру, где жила Оливия, велела опечатать. Затем мы сдали Кейт, плачущую, с рук на руки.

Я взглянула на часы на мобильнике, они показывали уже начало десятого вечера, мы ужасно за сегодня вымотались и устали с Брайном, поэтому посовещавшись, решили, что на сегодня более чем достаточно, завтра будем соединять всю полученную информацию воедино. К тому же, Курт возможно к утру осмотрит хотя бы одно тело и вынесет свое заключение.

Я приехала домой только через четыре часа после конца смены. Такое случалось часто. Значит, у меня ещё будет время поразмыслить и поработать дома.

«Летом дом Гейба, там, где я живу последние пару лет, выглядит особенно впечатляюще, подумала я, но тут же покачала головой. Нет, черт побери, он выглядит впечатляюще всегда, в любое время года и любое время суток». Но особенно он был хорош на фоне голубого неба. Море зеленой травы, разноцветные клумбы и тенистые деревья делали участок Гейба настоящим городским оазисом. За всё это время я никак не могла привыкнуть к тому, что это тоже мой дом. Я по-прежнему чувствую себя в нём гостьей, не знаю почему. Может совесть мне не позволяет пользоваться чужими благами. Это всё заработал Гейб своим трудом и своим упорством.

По привычке припарковавшись перед домом, я некоторое время просто сидела барабаня пальцами по рулю. Оставив машину на месте, я пробежала по жаре и вошла в дом, где царила благословенная прохлада.

Я готова была свернуть к дистанционному монитору прикрепленному на стене в холле, чтобы узнать где находится Гейб, как вдруг услышала тихую музыку. Пойдя на звук я увидела его в гостиной.

Он сидел в своем любимом старинном кресле, закрыв глаза и держа в руке бокал вина. Это было так не похоже на него, что у меня сжалось сердце. Но тут он открыл свои синие глаза, и я с облегчением вздохнула.

– Привет, детектив.

– Как дела?

– Раз ты так поздно, значит лучше, чем у тебя. Выпьешь вина?

– Конечно. Я сама. – Я подошла к бутылке, оставленной на столе, и наполнила бокал. – Давно дома?

– Нет. Всего несколько минут.

– Ты что-нибудь ел?

Он насмешливо выгнул брови.

– Да, если то, чем кормят в уличных ларьках, можно назвать едой. А ты?

– Перехватила кое-что в управлении. Но там кормят ещё хуже.

Гейб сделал глоток и посмотрел на меня поверх бокала. Он явно чего-то ждал.

– Ладно, проехали… – Я опустилась в кресло.

Он закрыл глаза и начал постукивать пальцами по ручке кресла. Потом снова открыл глаза. Похоже, Гейб соблюдал тот же ритуал, который помогал ему успокаиваться после очередного моего приступа раздражения.

Гейб негромко засмеялся и сделал ещё один глоток.

– Пойдем на кухню, перекусим чего-нибудь.

– А как же пицца, которую ты обещал?

– Детектив, вы меня недооцениваете, пицца уже ждет вас на столе, нужно только пройти на кухню.

– Вот это другое дело! Но сначала я приму душ.

Чмокнув его в губы, я быстро умчалась в ванную комнату, чтобы смыть себя усталость, накопившуюся за день.

Через полчаса мы уплетали с отменным аппетитом пиццу, запивая её белым вином.

– Не хочешь рассказать мне про своё новое дело, весь город только об этом и говорит.

Я помотала головой.

– Позже, дай мне немного придти в себя. Расскажи, как прошёл твой день?

– У меня более скучно… Сначала были совещания, потом клиенты. Не буду тебя загружать их историями, ты же знаешь, я должен сохранять политику конфиденциальности. Когда же ты возьмешь отпуск и отключишь телефон, чтобы до тебя никто не мог дозвониться, и чтобы ни что не испортило нам отпуск – это будет самый счастливый день в моей жизни, Глория.

– А сегодняшний был самым несчастным? – я отставила бокал и поднялась.

– Завтрашний будет ничуть не лучше. Теперь ты будешь приходить домой поздно, а я буду нервничать в ожидании тебя, потому что ты опять ловишь плохого парня?