– Но она от него ушла.

Неожиданно Шарль разозлился.

– Ее не было минут десять. Я следил за ними через окно, ничего плохого в этом нет, просто я не доверял Бенини. Они разговаривали, потом Ольга ушла, но быстро вернулась. Они снова сидели вместе, долго.

У меня сердце забилось сильнее. Если малый не фантазировал, это было очень серьезное показание.

– А что было потом?

Шарль допил виски прямо из горлышка.

– А потом ко мне подошел отец. Сказал, что подсматривать нехорошо, и отправил пьяного сынка спать.

– И вы отправились спать?

– Именно.

Его настроение заметно изменилось: парень вдруг стал раздражителен и словно чем-то недоволен. Быть может, собственной излишней болтливостью? Я не стал его напрягать поблагодарил за радушный прием и отправился восвояси, и Шарль на радостях проводил меня вниз.

В это время у клумбы роз уже возился мужчина с внешностью покойного Джона Леннона. Он довольно сухо нам кивнул и продолжил свой благородный труд.

– Это мсье Риво, мой бывший школьный учитель, – прокомментировал Шарль заплетающимся языком, пока мы шли к воротам. – Не скажу, чтобы я был его любимчиком. Этой весной отец вдруг захотел быть стопроцентно респектабельным и самолично посадил розы. Трудился едва ли не с ночи, поэтому некоторые кусты не принялись. Пришлось звать профессионального ботаника.

Он усмехнулся.

– Как видите, все в отчем доме напоминает мне мучительные школьные годы: служанка-одноклассница, садовник-учитель. А наша кухарка – мать одного парня постарше, который вечно отбирал у меня карманные деньги. Мир тесен.

Я согласился с этой мудрой аксиомой и попрощался, с облегчением отправившись брать автомобиль напрокат.

Этот день, начавшийся с мирного завтрака в постели, медленно, но верно закручивался в тугую спираль, которая, в конце концов, и раскрутилась в стремительной развязке всей истории.

Едва придя в себя после общения с Шарлем, я направился в сторону озера: в десяти минутах ходьбы от пляжа, на улице Бельвиль действительно, как и сообщила мне Лорен, находился пункт проката автомобилей. Молодой итальянец, по всей видимости, только что продравший глаза после буйных ночных вылазок, вяло жевал пиццу, запивая ее кофе из чашки размером с наперсток. При виде меня бедняга протяжно застонал.

– Мама моя женщина, за что мне, несчастному, такие испытания? Клиент с утра пораньше! Прости меня, господи, за все прегрешения!

Я пылко выразил ему свое сочувствие, потешил парой-тройкой анекдотов из архива собственной ночной жизни, и в итоге этот Бруно вполне жизнерадостно дожевал свою пиццу и показал мне имеющийся автопарк, из которого я немедленно выбрал лимонно-желтый «Порш».

Итак, теперь у меня было собственное средство передвижения, и все дороги Швейцарии расстилались передо мной. Я вырулил на основную трассу и полетел в Женеву. В моих планах было встретиться с двумя подозреваемыми: с Роже Монтесье, чей офис находился на улице Корветт, 16, и с Пьером Бенини, суетящимся, по словам Сони, в своем салоне на улице Миди по поводу предстоящей выставки немецкого абстракциониста. Я предполагал также отлично пообедать после всех встреч в каком-нибудь милом кафе у озера, отведав пресловутого фондю, чтобы по возвращении домой потешить своими гастрономическими переживаниями Васька.

Но не зря говорится, что человек предполагает, а господь-батюшка, хихикая, делает все по-своему. Во-первых, для начала я в течение сорока минут колесил по Женеве, не имея ни малейшей возможности припарковаться. Город, раскаленный солнцем, был переполнен автомобилями, мотоциклами, велосипедистами и пешеходами, часть которых, кстати, передвигалась на роликах. Мест для парковки было не так уж и мало, но все они оказались благополучно заняты. Нарезая круги по центру города, наблюдая через стекло за жизнью улиц и тротуаров, я сделал безутешный вывод: напрокат следовало брать не автомобиль, а мотоцикл или, на худой конец, велосипед. Счастливые обладатели двухколесного транспорта припарковывались без малейших проблем, свободно втискиваясь между машинами и своими собратьями, да и по городу передвигались гораздо быстрее, энергично маневрируя между транспортом и лихо проскакивая любой перекресток, поскольку для них придумали отдельные светофоры, вспыхивающие зеленым светом первыми. При этом я не без горечи отметил, что большинство мотоциклистов на своих железных конях пользуются не меньшим комфортом, чем я в своем прокатном «Порше»: мотоциклы были с объемистыми багажниками, от которых полукружием к рулю шли прозрачные крыши, защищающие от дождя. Легко можно было представить, сколь эффектно смотрелся бы я в своих белых шортах и майке на каком-нибудь «Харлее» с крышей. Эстетика, а плюс к тому – беспроблемная парковка, скорость, маневренность. Да, пролетел я со своей любовью к красивым автомобилям.

В конце концов, когда надежда почти растаяла под солнышком, мне все-таки повезло, и я припарковался на авеню у озера. Ощущая прилив бодрости и хорошего настроения, я пешком отправился по улице Корветт, что неожиданно вылилось в целый турпоход, поскольку дом номер шестнадцать находился в самом конце. Пот градом лил со лба, когда я поднялся на второй этаж и в блестящем офисе от длинноногой и пышногрудой секретарши Монтесье узнал, что патрон выехал по делам, а информация, куда именно, абсолютно секретна. Назло красотке я не торопился уходить и, желая придать себе значительный вид, в течение десяти минут как минимум внимательно рассматривал на стене перед кабинетом целую галерею фотоснимков с подписями, на коих великолепный Роже Монтесье красовался в обществе знаменитостей всех мастей. Чтобы окончательно озадачить секретаршу, я даже с самым суровым видом скопировал несколько подписей к снимкам в свой блокнот и лишь после этого имел честь откланяться.

Что было делать? Едва выйдя на улицу и не желая более истязать свои ноги, я поймал такси, чтобы отправиться в салон Бенини. Таксист, ознакомившись с адресом, радостно загоготал, лихо развернулся, проехал несколько метров до ближайшего угла и здесь торжественно меня высадил. Ну, откуда мне было знать, что салон Бенини расположен буквально в двух шагах от офиса Монтесье? Чувствуя себя дураком и оригиналом, я расплатился с таксистом и ввалился в салон. Естественно, мсье Бенини также отсутствовал. Я вспомнил пророчество Лорен насчет омлета и пожалел, что не прислушался к словам мудрой женщины. Оба дружка как пить дать сейчас в Версуа, и, стало быть, я совершенно напрасно потратил свои деньги, время и нервы.

В самом раздраженном состоянии я двинул, как мне показалось, в направлении озера, но вместо того попал на просторную площадь, где, судя по специфическому запаху, бурлил и кипел блошиный рынок. Махнув рукой на все планы и честолюбивые надежды, я решил потолкаться в разношерстной толпе, разглядывая чудные вещи, самые необычные коллекции, уникальный антик и откровенный хлам. Помнится, именно на блошином рынке в Париже я столкнулся в толчее с отцовской секретаршей, тут же необъяснимо в нее влюбился и закрутил роман. Через три недели девушка погибла в метро. Жизнь груба.