– Как это не имеет! – закипятился Пеклеванный: – Мой крестный сам видел, как папоротник цветет!

Смирнов усмехнулся, впервые за все время нашего путешествия:

– Ну хорошо, хорошо! Я хотел сказать про другое – дело не в заговорах, обрядах или заклинаниях! Надо уметь брать клад, хотеть его взять, и брать, не смотря ни на что!

– А если он не дается? – влез Саня.

– Сам он не даваться не может – бывает, что его не дают взять, люди не дают!

– И что же тогда? – полюбопытствовал я. Смирнов опять усмехнулся своей недоброй усмешечкой:

– Если враг не сдается, его уничтожают!

– Так это убийство получается! – махнул рукой водитель: – На хер надо – найдут, посадят!

– Ну, не всегда и не всех же находят! В конце концов можно сделать так, что никто и не заподозрит – умер человек себе и умер, кто его знает, от чего!

– Это как это? – сузил глаза Саня.

– Всякие способы есть… – уклончиво сказал Смирнов: – Мне говорили, что в таких случаях устраивают автокатастрофу, несчастный случай, отравление…

Я с удивлением посмотрел на тихого экспедитора – не ожидал я от него таких слов! Пеклеванный начал было спорить, что любое преступление все равно раскрывается, Смирнов что-то отвечал, но я их уже не слушал – почему-то последние слова попутчика насторожили меня, а в ушах звенело: «…отравление…».

Буран постепенно поутих, а к полуночи и совсем закончился. Прояснилось, взошла луна, заснеженные поля по обе стороны дороги засверкали серебром, на небе высыпали звезды. Наговорившись, водитель и Смирнов уснули, я же решил выйти, размять ноги. Осторожно, стараясь не шуметь, я открыл дверцу и вылез наружу, по пояс ухнув в снег.

Наш «Камаз» стоял, засыпанный по самый бампер. Дальше дорога несколько понижалась, и там машины занесло аж по стекла, а некоторые легковушки вообще было не видно из-под сугробов. Стояла тишина, кое-где в кабинах заснеженных грузовиков горел свет, виднелись фигурки людей, вылезших, как и я, поразмяться и покурить.

Сзади хлопнула дверца – из кабины осторожно выбрался Пеклеванный, отбежал в сторонку, потом подошел ко мне, застегиваясь:

– Че, Серега, красотища! Все, Россия кончилась!

– Как кончилась? – удивился я.

– Заволжье, потом Татария, Башкирия – и Урал! Раньше русская земля только до Волги была!

– А ты откуда знаешь?

– Книжки люблю читать! – усмехнулся Саня, и добавил: – Слушай, как ты думаешь – если по полю мочкануть – пройдем?

– Ты водитель, тебе виднее. – пожал я плечами.

– А че? – вслух рассуждал Пеклеванный: – Врубить передний мост, блокировку, приспустить колеса, и на пониженной – вперед! Проскочим! Айда, лезь в машину, поехали!

– Ты уверен? – с сомнением покрутил я головой: – А если застрянем?

– Не застрянем! Вездеход у нас или че? Давай, давай, поехали! И чего я, дурак, раньше не додумался!

Мы сели в кабину, Саня завел двигатель, подергал за какие-то рычаги, стравил воздух из шин, понизив давление, и решительно газанул: «Вп-перед, холера!»

От толчка проснулся Смирнов, окинул взглядом происходящее, проворчал: «Раньше нельзя было, что ли?», и снова уснул.

«Камаз» взревел, подмял по себя сугроб, который намело рядом, и тяжело сполз в кювет. На секунду мне показалось, что мы застряли – машина ткнулась кабиной в снег, застыла, но сразу же поползал вперед, выровнялась, и через мгновение выехала на поле, где снегу оказалось – по ступицу!

– У-у! Зараза! В рот-пароход! – ругался Пеклеванный: – Голова дубовая, что ж я раньше не допер, что по полю можно! Э-эх, дурень!

Мы быстро ехали по белой целине вдоль застывших в снежном плену машин, и редкие не спящие водители махали нам руками, а кто-то даже бибикнул, моргнув фарами – мол, молодцы, ребята!

Миновав низинку, «Камаз» выехал наверх, и нам открылся вид на бесконечное скопище машин, белесую вереницу, уходящую к горизонту.

– Ого! А затор-то не слабый! – присвистнул водитель.

Ехали мы вдоль трассы почти час, прежде чем не подвернулась возможность вырулить на нормальную дорогу. Пеклеванный остановил машину, переговорил с шоферами, которых интересовало, как там, на той стороне, и мы поехали дальше.

«Человек предполагает,

а судьба располагает…»

Без комментариев

Под утро мы проскочили наконец и пресловутый Бавлинский перекресток. Почему он так называется, я сперва не понял, мне только бросилась в глаза огромная стелла с какими-то надписями, издали напоминающая гигантский фаллос. Потом, разглядывая атлас, я увидел, что неподалеку находится городишко со странным названием Бавлы.

Вокруг дороги стояли ларьки, палатки, вагончики – видать, перекресток был еще одним злачным местом на трассе.

– Все! Советской власти дальше нет! – махнул рукой, как отрубил что-то, Пеклеванный: – Теперь главный принцип – не останавливаться нигде до Уфы!

– Что, тут тоже рэкет? – поинтересовался Смирнов.

– Тут хуже! Тут беспредел – ведра продают! – ответил водитель, сразу как-то подсобравшись.

– То есть? – не понял я.

– Да были случаи… Останавливаются водилы отлить, а к ним подкатывают парнишки на «тачках», с ржавым, дырявым ведром: «Здорово, мужики! Купите ведерко, в хозяйстве пригодиться!» Ну, водилы, понятно, не в какую – на хрена оно нужно, дырявое? А парнишки достают стволы, пики – и опять: «Может подумаете, мужики? Хорошее ведь ведерко!» Ну, и просят за него три-четыре сотни долларей – «дальнобои» всегда с собой деньгу имеют, вот и покупают… А потом садятся в машину, едут дальше, ведро это, понятно, выбрасывают. Так те, на «тачках», их снова догоняют, и опять: «Че, мужики, богатые очень – такое хорошее и дорогое ведро выбрасываете? Давай, покупай по новой!»

– И снова покупают? – спросил я.

– А куда денешься – все равно: деньги отнимут, почки отобьют, колеса порежут или машину сожгут – и поминай, как звали! – Пеклеванный невесело усмехнулся: – Я же говорю – беспредел!

«Весело!», – подумал я, глядя на блестящую в свете фар дорогу: «Этак и не доедем вовсе – пришьют какие-нибудь беспредельщики – у меня патронов не хватит отстреливаться!»

Кстати! Как я мог забыть, обалдуй! У меня же оружие не чищено, а запасной барабан пустой!

Под равнодушным взглядом Смирнова, и завистливым – Пеклеванного, я расстелил на коленях носовой платок, достал наган, ветошь, шомпол, и начал прочищать ствол от гари. В кабине сразу запахло порохом, металлом, словом, настоящими «мущинскими» запахами!

Перезарядив запасной барабан, я на просвет проверил внутреннюю поверхность ствола (зеркало!), снарядил наган и убрал его назад, в кобуру.