— У нее судороги были, — я решил, что об этом тоже необходимо сообщить.

— Да, скачок температуры их вполне мог спровоцировать. В лёгких чисто, — заключил в итоге Стас. — Скорее всего ангина. Без антибиотиков навряд ли пойдёт на поправку. Пойдём, я напишу что нужно купить, утром нужно вызвать детского врача, — он поднялся и посмотрел в бледное и перепуганное лицо Ани. — Сейчас я сделаю ей жаропонижающий укол и она снова заснёт. А как проснётся оставлю предписания какие лекарства давать.

Стас сделал Маше укол, сложил все принадлежности в небольшой чемодан и посмотрел на меня такими глазами, что я вмиг пожалел, что позвал его, потому что я не собирался обсуждать с ним что это были за девочки и откуда они взялись в моей квартире и жизни. Аня поблагодарила моего друга и попрощалась с ним, возвращаясь на диван к Маше.

А мы прошли со Стасом на кухню, он сел за стол и какое-то время писал на листке бумаги аккуратным почерком мелкие буквы. Затем протянул мне листок и снова посмотрел вот этим предостерегающим взглядом как там в гостиной.

— Ты говорил что девочка… А их оказалось две. Ты их откуда взял?

— С улицы, — хмыкнул я. И почти не соврал. У девочек больше не было дома.

— Детский врач обязателен. Утром купишь вот эти препараты, — я взял листок и проверил названия. Все как один непонятные. То ли я не болел давно, то ли медицина и в самом деле не стоит на месте…

— Спасибо, — отозвался я. — Но давай больше без вопросов, хорошо?

Стас поднял руки вверх, и криво ухмыльнулся.

— Ни одного вопроса больше. Но если что нужно, звони. Я на подхвате.

Уже когда провожал его, в прихожей он замялся и натягивая куртку все же сказал:

— Правда, не моё дело, но если это то о чем я думаю, то я счастлив за тебя. Девчушки хорошие. Сестры?

— Сестры. Но это не то о чем ты подумал. У меня Света есть, — если он, конечно знал об этом нюансе. Но теперь будет, даже если эта информация обходила его долгое время стороной. — У них беда приключилась, я просто помочь хочу.

— Ладно, звони. А мне ровным счётом все равно Света это будет или Аня, главное чтобы ты из раковины своей вылез и понял что жизнь все ещё продолжается. Наташа бы точно не пришла в восторг, увидев во что ты превратил свою жизнь.

Стас пожал мне руку и покинул квартиру. Где-то в глубине души я был очень рад этой встрече. И в то же время морально раздавлен его последними словами. Ту короткую стычку с передачей ключами от дома в Рыбачьем поселке я в расчет не брал. И только после его ухода вспомнил, что забыл отдать ему обратно эти треклятые ключи. Не уверен, что у меня возникнет желание для нового брифинга. Я и так показал и сказал ему больше чем рассчитывал. И сейчас меня не хило задело его упоминанием о Наташе. И без этого я все прекрасно понимал и осознавал, но ничего не мог поделать с болью, которая поселилась в сердце и не собиралась менять место жительства.

Аня

Игорь уехал вслед за доктором. После укола Маше стало значительно лучше, она быстро заснула снова, а я прошла на кухню и села за стол, опуская голову на трясущиеся руки. Меня всегда потряхивало после таких вот судорог сестры. Стоило ей заболеть и появиться температуре эта напасть была тут как тут.

Не знаю сколько прошло времени, я наверное заснула на кухне за столом, сложила руки и опустила на них голову. Очнулась когда почувствовала чьё-то прикосновение, вздрогнула и разлепила сонные глаза. На новом месте по-прежнему плохо спалось, да и переживания эти выедали меня. Я ощущала слабость, в глаза будто насыпали песка. Хоть самой к Маше ложись рядом и проси укола, но только успокоительного или наоборот бодрящего и возвращающего к жизни. А тут ещё незнакомый человек, который все пытался создать видимость что мы ему не безразличны. Недели две как знакомы, а так оберегает, словно мы родные ему…

— Аня, все в порядке? — спросил Игорь низким голосом.

Поставил прозрачный пакет с лекарствами на стол, снял куртку, повесил ее на спинку стула и склонился передо мной на колени, трогая лоб. Его красивые глаза с беспокойством бегали по моему лицу. Он наверное подумал что я тоже заболела. Но нет, я чувствовала себя хорошо. Просто навалилось всего разом слишком много. Но я очень сильная и не такое переживала.

— Я… просто задремала… — улыбнулась через силу.

Прикосновение Игоря застигло меня врасплох и вызвало контрастную гамму чувств от неловкости и смущения до приятного трепета. Он был так близко, что я ощущала его дыхание на своем лице. Растеряно смотрела в его глаза и не могла отвести взгляда.

— Со мной все в порядке, — я быстро поднялась и направилась в гостиную проверить как сестра.

Маша по-прежнему спала посередине дивана, свернувшись калачиком, а температура тела снизилась до нормальной. Я легла рядом и провалилась в беспокойный сон. Мне снились какие-то погони и полная неразбериха. Проснулась наутро с разбитой головой и лучше бы и вовсе не ложилась спать.

— Аня, — Маша погладила меня по руке. — Я хочу пить, — девочка снова была горячей и это окончательно привело меня в чувство от ночных кошмаров.

Взглянула на часы отмечая про себя что Игорь ещё наверное спал. Тихо прошмыгнула на кухню, налила Маше в стакан воды, посмотрела лекарства, что купил Игорь, выбрала жаропонижающее и градусник и вернулась к сестре. Новый скачок температуры снова мог вызвать судороги, а мне бы этого очень не хотелось. Видела как Маша мучается в эти моменты и лучше бы я болела чем она, ей-Богу. Дала ей лекарство согласно инструкции и легла рядом, поглаживая маленькую спинку. Рассказывала шепотом одну из любимых сказок и очень переживала за сестру. Так я любила, когда она радостно носилась по дому, а не лежала бесчувственным овощем не в состоянии даже пошевелиться. Аж сердце болезненно сжималось, когда видела эту картину.

— Маша, горло болит? — тихо спросила я.

— Болит. Аня все тело болит и особенно спина, — отозвалась слабо сестра.

— Это от жара. Сейчас станет легче, — я продолжала гладить спинку и головку, чтобы Маша успокоилась и еще поспала хоть немного. Градусник показывал слишком высокую цифру. Но я решила подождать действия лекарства, а не паниковать раньше времени.

Укола, что поставил знакомый врач Игоря, хватило на несколько часов. И вот все по новой. Маша и до этого болела, но чтобы так сильно и с такой высокой температурой — впервые.

Когда лекарство подействовало, Маша уже провалилась в сон, а я уснуть больше не смогла. Слышала как спустя какое-то время сработал будильник Игоря, и он тихо выругался. Я даже немного улыбнулась, представив его заспанное и хмурое лицо спросонья. Слушала как он принимал душ и старался не создавать шума, собираясь на работу, как остановился перед дверьми в нашу комнату… Глупо, конечно, было притворяться спящей, но я закрыла глаза, когда мужчина тихо вошел в гостиную. Не знаю зачем я это делала, но встречаться с ним взглядами и говорить пока не хотелось. Откуда вдруг взялось это смущение и настороженность? Игорь долго стоял в комнате напротив дивана, где мы лежали с сестрой, мне даже в какой-то момент показалось, что он уже ушёл, а я просто не услышала. Но вдруг он приблизился, поправил нам одеяло и так же тихо вышел. А я открыла глаза лишь когда щелкнул замок входной двери и зачем-то вспомнила о его вчерашних прикосновениях холодных пальцев к моему лицу, когда ненароком заснула на кухне, и будто снова почувствовала как моя кожа покрывается мурашками… Никогда не считала себя слабонервной и податливой, но все события последней ночи вызывали совсем иные чувства. После такого яркого выброса адреналина за пережитые страхи и волнения касаемо здоровья сестры, я ощущала себя высушенным озером. Игорю тоже досталось немало волнений этой ночью, и теперь он наверняка сидел в своем кабинете и заливал в себя горький кофе, чтобы немного взбодриться. Этой гадости в его доме стояло на одной из полок в кухне очень много. Зато он совсем не ел сладкого. Для меня и Маши он покупал конфеты и сладости, а сам к ним не притрагивался. Еще в Рыбачьем я это заметила.