солдафона ненавидели все, включая меня, ведь из-за его воплей было невозможно поспать. Я и так всю ночь следил за его квартирой.

Кстати, покидая свой пункт наблюдения, я разместил всевидящее око с наружной стороны подоконника, закрепив его куском скотча. Из-за этого верх и низ картинки стали мутными, но это ерунда. Главное, что по центру находился объект наблюдения.

Око оказалось довольно интересным предметом. При использовании оно постоянно передавало мне изображение прямо на сетчатку правого глаза. При этом, когда оба глаза были открыты, я видел то, что находилось передо мной. Но как только левый глаз закрывался, на правый начинала транслироваться картинка из ока.

Пока мы ехали к разлому, око показало, как жена Георгия пытается выбить квартирную дверь. Бедняга где-то нашла кувалду и активно лупасила в район дверных петель. Вот только бить надо было в район замка...

Итог очевиден. Силы кончились, а дверь так и осталась закрытой. Она упала на колени и выронила ударный инструмент. Плечи вздрагивали, а потом голова откинулась назад. Судя по всему, она сейчас выла от безысходности.

Очень её понимаю. Георгий не самый приятный человек, с кем мне приходилось проводить время. А времени, к слову, пришлось провести ОЧЕНЬ много.

За неделю мы объехали семь разломов. В двух из них он заливался святой кровью. В трёх городах нам давали пополнение, так-как новички долго не выдерживали. Кто-то умирал, кто-то сбегал ночью куда глаза глядят.

В четвёртом городе нам выдали ещё тридцать человек, так как от предыдущих осталось лишь три инвалида с отрубленными конечностями, один новичок, который сошёл с ума. А последний ещё ничего, держался.

Забавно, что дольше всех продержался очкарик с руками-тростинками. Его звали Ерыга. Если честно, не запомнил его имени, поэтому решил звать его так.

Ерыга потерял всех близких во время вторжения. Был зол, как сотня демонов, но при этом не лез в бой сломя голову. Из-за этого и выжил. Он чем-то напоминал меня. Когда я попал в храм, тоже рвался убить как можно больше, но при этом понимал, что могу убивать до тех пор, пока сам жив. А потом учитель вправил мне мозги на место. А может, и не только он. На одном из изгнаний мне повредил брюхо один демон. Я думал, что успею увернуться и всадить ему нож с маслом Сараимских святынь в шею. Но оказалось, что я, увы, не самый шустрый. Когти повредили печень, и пошло заражение. Уж не знаю, кому продал душу Прауд, но через месяц он поставил меня на ноги.

Так мы и катались из города в город, пока моя увлекательная командировка с Георгием не закончилась в городе Бялка. Нам выдали очередное пополнение, состоящее из местных паладинов.

Обычный сброд: кое-как одеты, совершенно не обучены, а что хуже всего — считают себя крутыми бойцами.

— Построиться! Слушайте сюда! Ослушаетесь приказа — пойдёте под трибунал. Я вам не мамочка, чтобы слушать ваше нытьё и вытирать вам сопли. Вы записались в инквизицию, чтобы убивать. Но помните: рогатые пришли за тем же! — вещал Георгий, прохаживаясь перед строем из двух десятков новобранцев.

— А когда зарплата? — выкрикнул из строя мужик сорока лет с длинным шрамом через всё лицо.

— Если выживешь, то в конце месяца, — рыкнул Гоша и продолжил нравоучения.

— Это понятно. А чё там с отпуском? Оружие дадут? Я за свои бабки его не собираюсь покупать, — снова выкрикнул шрамированный и засмеялся, шлёпнув тыльной стороной ладони по пузу соседа.

Я смотрел на этот диалог, сидя на порожке автобуса. Казалось, будто из ада вернулся Дэнчик и теперь снова занимался своим любимым делом — доставал Георгия. Но, судя по дёргающемуся глазу Гоши, веселье будет длиться не долго.

— Хера тебе понятно? Ты сюда с какой целью пришёл? Очистить родину от рогатых или чтобы тебе цацки новые купили, а потом ты мог в кабаке перед бабами хвастаться? — рыкнул инквизитор, уперевшись лбом в лоб шрамированного.

— А хоть бы и так. Тебе какое дело? Будет меня ещё молокосос какой-то учить. Я, на секундочку, дослужился до звания старшего пала...

Шрамированный не успел договорить.

Резко отдёрнув голову назад, Георгий долбанул лбом новичка в переносицу. Округа наполнилась хрустом и криком боли. Шрамированный пошатнулся и уже готов был упасть, но новоиспечённый командир помог новичку приземлиться немного быстрее. Прихватив мужика за руку, Гоша швырнул его через себя. С громким «КХЭ!!!» паладин впечатался в землю, а сверху на него уже уселся инквизитор и начал вколачивать пудовые кулаки в переносицу. При этом лицо Георгия не выражало ровным счётом никаких эмоций. Чистая агрессия и ничего больше.

Каждый вколачиваемый удар заставлял строй новобранцев вздрагивать и отводить глаза, боясь столкнуться со взглядом инка.

Шрамированный протянул руки к обидчику и из последних сил попытался вдавить большие пальцы в глаза инквизитора. Отдёрнув голову назад, Георгий открыл рот и укусил паладина за большой палец. Хрусь! Фаланга пальца отделилась от кисти.

— Что тут происходит?! — Растолкав толпу, вперёд вывалился колобок ростом метра полтора не более. Местный мэр! — Вы что вытворяете?! Я выдал вам лучших своих людей!

Коротышка вцепился в руку Георгия, но хватило лишь взгляда, чтобы мэр упал на задницу от страха и пополз прочь, доставая из замаранного костюма телефон. Колобок звонил Николаю Игоревичу.

Много мата, криков, переходящих на фальцет, обещаний, что Игоревичу это будет стоить карьеры, много запугиваний связями. А после выступления наш босс сказал своё веское слово, и колобок залепетал:

— Д-д-да. Простите. Но я же... Да, молчу. Верно. Да. Так точно. Да. Сейчас передам трубку.

Мэр изменился в лице и дрожащими руками протянул телефон Георгию.

— Эм-м-м, вас к телефону. Николай Игоревич.

Назвав имя босса, мэр зажмурился, как будто готовился схлопотать затрещину от Гоши.

— Алло.

— Х*йло! Ты какого х... — А дальше из трубки полился непереводимый лексикон.

Гоша играл желваками, но что-то сказать поперёк Игоревичу не решился. Минут пять инквизитора отчитывали, а потом мой товарищ встал с окровавленного паладина, подошёл ко мне и протянул трубку.

— Тебя к телефону.

Георгий отдал аппарат и, сплюнув, залез в автобус.

— О, Николай Игоревич! Рад слышать! Как здоровьице? — начал я беседу радостным голосом.

— Херовьице! Ты какого хера этого мудака не остановил?

Босс не в духе? Не может быть, обычно такой весёлый (нет).

— Так вы ж сами сказали, что он главный. А кто я такой, чтоб начальству перечить?