Форма полумесяца долго оставалась популярной и практически без изменений дошла до наших дней. Были очень распространены серьги из драгоценных камней в металлической оправе или подвешенные на тонкой золотой цепочке. Они даже составляли часть императорского убора почти до самого конца Византийской империи. Очень популярны были эмалевые вставки или осыпи мелких драгоценных камней в золоте. Большим успехом пользовалась филигрань. Разумеется, больше всего в украшениях ценилось золото, но по мере его убывания чаще стало применяться серебро, а после XI столетия серебро вообще стали предпочитать золоту. В XII веке серьги приняли форму дисков с петелькой сверху. Их украшал ажурный или выдавленный узор, часто это были птицы со сплетенными шеями.

Еще одна черта византийской истории становится ясна по мере изучения ее событий. В Византийском государстве у представителя самых низших слоев общества была возможность достичь высочайшего положения, даже стать императором, лишь бы хватило воли и силы характера.

Многие византийские императоры были низкого происхождения и взошли на трон благодаря своим способностям, чаще через службу в армии, но иногда и благодаря гражданской службе. Были и другие пути подняться из низов на вершины власти. Самым поразительным примером этого служит история Феодоры, жены императора Юстиниана. Она была дочерью простого служителя на ипподроме, то есть вышла из сословия низкого и презренного. Обладая красотой и, что более важно, замечательным умом, а также энергией и настойчивостью, она была необычайно привлекательна. Первой ступенью ее подъема от цирковой арены стало положение любовницы Гесеболия, губернатора города Пентаполиса в Африке. Ходили слухи также и о других ее привязанностях, но лучшим выбором оказался Юстиниан, который затем женился на ней и сделал ее своей императрицей. Юстин, дядя Юстиниана и его предшественник на императорском престоле, был резким, грубоватым крестьянином из Восточной Европы. Василий II, основатель македонской династии, также происходил из крестьян. Много других императоров добились высшей власти только благодаря своей энергии и талантам, а иногда и неразборчивости в средствах и беспринципности.

Конечно, этим людям повезло. Немало талантливых и умных оставались бедными, что можно заключить косвенным образом из летописей и прочих писаний той поры. Величайшее значение тогда придавалось раздаче милостыни, а нуждались в ней многие. В Византии существовали дома для бедняков, в которые мог прийти каждый нуждающийся. В «Книге церемоний» главы приютов для бедных и престарелых упоминаются наряду с другими придворными чиновниками. Было в Византии и некое подобие службы здравоохранения: помощь врачей оплачивало правительство, бесплатные больницы содержались за счет государства и церкви. Однако имеющиеся свидетельства говорят о том, что медицинские знания были невелики, и надежды возлагались главным образом на молитву и чудесное исцеление, а не сколько-нибудь научные методы лечения.

Хотя люди с сильной волей могли пробиться в высшие круги, но классовая структура общества была достаточно жесткой, и социальные барьеры, видимо, легче было преодолеть в политической жизни, чем в частной. Идею патрицианского общества Византия переняла у Рима, Юстинианом она была открыта для всех выдающихся людей. С годами титулы и должности множились, а значение их падало, а потому для поддержания строгой иерархии придумывались новые титулы. Придворный этикет весь основывался на титулах, но за пределами этого круга находились высший класс, культурная аристократия, которая во времена Юстиниана приобрела большое влияние. Богатые люди собирали вокруг себя свиту нахлебников, состоявшую из бедных родственников, ученых, монахов и т. п. Эти патроны (покровители) культурной жизни существовали в империи до последних ее дней.

Образование людей этого класса базировалось на греческих классиках, особенно Гомере, так что даже среднеобразованный человек был знаком с мифами и легендами. Анна Комнина отлично знала классиков, и вообще в XI веке придворному достаточно было процитировать выражение Гомера «В том нет стыда», чтобы выразить одобрение императору, когда тот открыто представил двору свою черкесскую любовницу (поступок, вызвавший большое негодование). Эти слова воскрешали в памяти образ троянца, который, глядя на блистательную красоту Елены, воскликнул: «В том нет стыда, чтоб воевать за ей подобную».

Изучение литературы дополнялось изучением грамматики и риторики, а на более высокой ступени знакомились с философией, в частности, специалисты юриспруденции. Особое внимание уделялось Платону и писаниям неоплатонистов, но философские рассуждения были лишены той прозрачной ясности и четкости, которая отличала Древнюю Грецию. В XI столетии выдвинулся мистический, можно сказать, поэтический подход. Так, Михаил Пселл, рассматривая проблемы философские с мирской точки зрения, в то же время размышлял над религиозными вопросами, такими, как степень божественного в природе человека. Он и его последователи, Михаил Италик и Георгий Аркополит, основывали свои рассуждения на писаниях мыслителя III века Платона, который рекомендовал занимающимся философией совершенствовать свой характер путем самонаблюдения и самокритики. Но их взгляды скорее были близки мистическому пониманию идеала восточных религий, а не философии Платона.

Технические знания, в противовес изучению философии, ценились не слишком высоко. Их, как, например, архитектуру, изучали в меру необходимости путем перенимания знаний: система «мастер – подмастерье». Это вообще была общепринятая практика изучения гражданских наук. Сами же технологии были достаточно развитыми, о чем свидетельствуют многочисленные памятники искусства и архитектуры. О том же говорит прелестная история, связанная со строителем Святой Софии, Анфимием из Тралл. Анфимий враждовал с неким Зено, проживавшим в доме, расположенном выше его жилища. Для того чтобы напугать своего противника, он набрал несколько больших котлов, плотно закрыл их крышками и соединил трубами. Затем воде дали закипеть, и пар, наполнивший трубы, так сотряс здание, что несчастный Зено пришел в ужас. Он решил, что происходит землетрясение. Так, сам того не подозревая, Анфимий открыл принцип действия паровой машины за много веков до Джеймса Уатта.

Начальное образование было доступно широкому кругу византийцев, как из высших, так и из средних слоев. Школы действовали и в городах, и в сельской местности. Однако сельское образование было организовано не слишком хорошо. Впрочем, удивительно, что оно вообще существовало и было доступно. Дети шли в школу с 6–8 лет, где они учились главным образом читать и писать. Затем в 10–12 лет ученик переходил в другое учебное заведение, где приступал к серьезному изучению классической литературы. До царствования Юстиниана обучали и греческому, и латинскому языкам, после этого периода латынь практически вышла из употребления, хотя некоторым специалистам, вроде адвокатов, знание ее все равно требовалось. Где-то между 16 и 20 годами студент поступал в университет, чтобы заняться риторикой, философией или юриспруденцией. Главным недостатком этой учебы было чрезмерное увлечение формой изложения вопроса, а не его сутью, так что риторика часто ценилась выше здравых мыслей. Некоторые из этих школ и высших учебных заведений были приписаны к монастырям – так, в Константинополе одной из них ведала патриархия, – но в основном они были гражданскими. Церковь больше волновали вопросы богословские, чем естествознания. Однако были очень образованные священнослужители, такие, как прославленный Фотий, несомненно бывший исключением из правил, который хорошо знал и Библию и классиков. Про него рассказывали, что он мог легко пользоваться шестнадцатью тысячами цитат. Восемнадцать его сохранившихся проповедей свидетельствуют о широте и разносторонности знаний автора, будучи притом очень ясными и конкретными. Например, он сетует, что молитвы и добрые дела в большинстве своем творятся лишь в бедственные времена. Жалованье учителей и других наставников оплачивал император или государство. Исключение составляли некоторые частные начальные школы, так как родители всегда готовы были нести значительные затраты для лучшего обучения своих детей.