— Я знаю, что ты не продажная женщина, — сказал Джеральд по-английски. — Таким образом вы служите богу. — И прибавил: — Мне всегда нравились индийские девушки, но я ни разу не дотрагивался ни до одной из них.

Он расстегнул мундир. Тара с любопытством следила за его движениями. Какая неудобная, нелепая и смешная одежда! Она едва не расхохоталась, когда он снял парик. Что за странная штуковина, а главное, зачем она нужна?! Любопытно, как европейцы выдерживают зной в таком наряде?

Тело англичанина оказалось красивым, сильным и стройным. Кожа в тех местах, куда не доставало солнце, была молочно-белой, удивительно тонкой и нежной на вид. Его собственные волосы оказались светлыми, как солома. Девушка решила, что англичане носят нелепые фальшивые прически для того, чтобы быть похожими друг на друга.

Тара показалась Джеральду редкой красавицей. Тонкая талия, крутые бедра, налитая грудь, гибкие руки и ноги, алые губы, большие глаза, роскошные волосы. Когда девушка распустила волосы, они окутали ее с головы до ног, будто волны черного дыма.

Тара зажгла курильницу, и комната наполнилась ароматом благовоний.

Она могла бы и не читать сутры, но таков был обычай; за годы служения в храме девушка привыкла к нему.

Англичанин внимательно и серьезно слушал, не понимая ни слова.

В ритуальных занятиях любовью не паломник, а девадаси играет роль посвящающей. Она поклоняется лингаму мужчины, как если бы это был лингам самого Шивы, и пробуждает в паломнике божественную страсть.

Ни одна англичанка под страхом смерти не согласилась бы сделать то, что делала эта девушка! Причем ее действия выглядели совершенно естественными, она не испытывала ни малейшей неловкости и стыда.

Соединившись с Тарой, Джеральд испытал необычайное блаженство. Как будто он вознесся на небеса! Помня обещание, данное Кирану, молодой человек старался быть осторожным и нежным, но при этом все равно ощущал себя неловким и грубым.

Джеральд не знал, что почувствовала девушка. Он целовал ее лицо и тело, гладил волосы, желая, чтобы она поняла, как он ей благодарен.

К удивлению Тары, ей было почти приятно. Хотя англичанин не отличался какими-то особыми достоинствами и умениями, он оказался довольно чутким и нежным, обращался с ней бережно, как с фарфоровой статуэткой. И, судя по всему, был в восторге от того, что ему довелось испытать.

Тара невольно почувствовала мстительную радость. Этот мужчина пришел, чтобы попользоваться ею как вещью, а теперь смотрел как на богиню! Надо попытаться его приворожить, сделать рабом телесной страсти, и тогда, быть может, он заберет ее отсюда!

Девушка по-прежнему желала покинуть храм, она не хотела отдаваться кому попало, не могла видеть Камала, с которым ей приходилось сталкиваться почти каждый день. Она устала от страданий, от бесплодных надежд и мечтала очутиться в другом мире.

Джеральд хотел дать Таре деньги, но она покачала головой. Награду следовало возложить на алтарь бога Шивы.

На прощание Джеральд поцеловал девушке руку, как это делают воспитанные европейцы, и поклонился ей на индийский манер.

Киран ждал у ворот. Он выглядел все таким же замкнутым и неулыбчивым.

— Как жаль, что я плохо знаю язык! — с сожалением произнес Джеральд. — Пожалуй, будет лучше, если вы продиктуете мне некоторые фразы, а я запишу. Я так много хотел сказать этой девушке! Кстати, что означает имя Тара?

— Звезда.

Джеральд шумно вздохнул.

— Она восхитительна! А вы были с другой?

— Мы просто разговаривали, — ответил Киран и спросил: — Значит, вам понравилось искусство девадаси?

— О да! Я и не знал, что это можно делать настолько… по-разному. Ваши мужчины просто счастливцы! — Джеральд в смущении добавил: — Пожалуй, теперь я могу понять, почему вы служите богу таким странным образом.

— Это происходит только в храме, — заметил Киран. — В семейной жизни цель телесной близости — произведение на свет потомства.

Молодой человек подумал о своей свадьбе. Его обязанность — обучить молодую жену супружеской любви. Какой урок он сумеет ей преподать, не имея чувственного опыта? Собственно, именно за этим он и приехал в храм Шивы. Отец решил, что будет лучше, если сын познает секреты любовной страсти не в объятиях обычной продажной девки, а испытает магическую силу, какой, по слухам, обладают девадаси.

Утонченной натуре Кирана претила продажная любовь. Юноша не верил в чудотворные способности храмовых «жриц любви». Просто они, имея чувственный опыт, умели пробуждать и удовлетворять мужскую страсть и при этом не страдали корыстолюбием проституток.

Киран подумал об Амрите и покраснел. Едва ли он решился бы заговорить с девушкой о столь деликатной проблеме! Он не хотел ее обижать.

Его сестра Джая была довольно образованной для индианки, но не казалась умнее этой девушки. Шудра! Самая низкая каста, но… какое это имеет значение… для любви.

Вспоминая огромные лучистые и выразительные глаза Амриты, ее взволнованное лицо, нежную улыбку и мелодичный голос, Киран решил во что бы то ни стало еще раз побывать в храме.

Джеральд мечтал о том же.

— Будь моя воля, я бы увез эту девушку с собой! — в сердцах воскликнул он, когда они с Кираном возвращались в город.

— Подруга Тары сказала, что ее жестоко обидели в храме и она желает навсегда покинуть это место.

— Хочет уехать? — Джеральд удивленно заморгал. — Ее отпустят?

— Едва ли. Возможно, она надумала бежать?

Когда они вернулись, Томас Уилсон уже поднялся и прихлебывал поданный хозяевами арак[13]. Джеральд Кемпион говорил только об индианке, тогда как командир молча следил за ним глазами.

— Можешь забрать ее в Калькутту, мне все равно, — наконец обронил он. — Только боюсь, она быстро тебе наскучит. Ты плохо знаешь ее язык, а она вовсе не понимает по-английски. Как вы будете объясняться?

Остаток дня Джеральд усиленно зубрил слова и фразы на хинди, которые продиктовал ему Киран.

— Я не собираюсь здесь задерживаться, — заметил Томас. — Еще день-два — и мы уедем.

— Я поживу в Бишнупуре несколько дней, — задумчиво промолвил Киран. — Хочу получше познакомиться с храмом.

Томас лукаво подмигнул Джеральду, но тот был поглощен своей безумной затеей и ничего не заметил.

Окружавшая храм низина была покрыта светлыми и чистыми, продуваемыми ветрами рощами. Густые кроны деревьев клубились, как зеленые облака. Землю покрывала густая, сочная, прохладная трава.

Амрита не стала допытываться, каким образом Кирану удалось добиться, чтобы ее отпустили из храма: она просто наслаждалась прогулкой, солнечным светом, зеленью, ветром и близостью человека, чей взгляд и слова сумели разбудить ее сердце.