Не оставалось делать ничего другого, Кроме как расхаживать по кабинету. Но ей не пришлось долго ждать. Через десять минут Коуэн открыл дверь.

– Что? – спросила Пейдж в нетерпении, не заботясь о субординации.

– Мы так ни до чего и не договорились, – неохотно ответил начальник. – Решили еще раз встретиться завтра.

– Завтра? – переспросила Пейдж, чувствуя, как в душе закипает ярость. – Вы шутите? Что же будет с мальчиком? Вы не можете позволить этому маньяку прийти домой и…

– Могу и позволю, – прорычал Коуэн. – И отцепись от него. Он говорит очень убедительно…

– Убедительно! – взвилась Пейдж. – А как же полицейские рапорты и рекомендации адвоката?

– Послушай, я прекрасно знаю, что у тебя на уме, – сказал начальник, строго глядя на нее. – Но мы не можем основываться только на твоей неприязни. Нужно опираться на факты. А их, к сожалению, недостаточно.

Пейдж промолчала. У нее в голове не укладывалось, что Коуэн может быть таким черствым. Она стала буравить его взглядом до тех пор, пока он не покачал головой и не отошел в сторону. Только теперь Пейдж увидела, что Джейк Гризанти стоял у него за спиной и слышал каждое ее слово.

– Чем вы расстроены, леди? – произнес он с издевательской ухмылкой.

– Ничем, сволочь! – выпалила Пейдж. – Ты такой крутой, да? Избиваешь мальчишку!

Миссис Гризанти, побледневшая и испуганная, взяла мужа за руку и тихо сказала:

– Идем. Сейчас же идем отсюда.

Джейк вырвал руку и приблизил лицо к Пейдж.

– Я могу делать все, что мне вздумается! – заорал он, потом снова ухмыльнулся и добавил: – И вы меня ничем не остановите.

Да, это была правда. Пейдж ничего не могла поделать. Она чувствовала, что вот-вот заревет от досады, И, кинувшись в свой кабинет, схватила сумочку и пулей вылетела за дверь.

– Эй, куда тебя понесло? – крикнул вдогонку Коуэн, стоя в дверях своего офиса.

– В церковь! – бросила Пейдж и выскочила на улицу.

Через несколько минут она припарковалась возле того самого готического собора, где когда-то ее оставили. Когда были живы приемные родители, они ходили сюда на Рождество и Пасху, но никогда не брали Пейдж с собой. Поэтому она выросла не слишком набожной и у нее не возникало желания докопаться до своих корней.

Но теперь, при виде гротескных гаргулий, охранявших церковные ворота, ее охватил приступ ностальгии. Сделав глубокий вдох, Пейдж вошла в темный и. холодный храм. Окинула взглядом красивый золоченый алтарь и огромную мозаику, украшавшую стены. Там была изображена битва небесных ангелов с демонами преисподней. Яркие краски не могли не вызвать восхищения.

Пейдж направилась в восточный придел. И увидела монахиню, которая зажигала свечку и крестилась. Темно-синий покров старил ее, хотя лицо все-таки осталось молодым.

– Простите, – робко произнесла Пейдж, приближаясь к ней. – Вы сестра Агнесс?

– Да. А вы кто? – ответила монахиня, разглядывая ее с улыбкой.

Пейдж неожиданно стало стыдно за свою короткую юбочку и обтягивающий свитер.

– Меня зовут Пейдж, Пейдж Мэттьюс, – ответила она, ожидая, что сестре Агнесс тут же вспомнит ее. Но та глядела с недоверием.

– Видите ли, – произнесла Пейдж слегка обеспокоенно. – Я немного изменилась с тех пор, как вы видели меня в последний раз. Это было двадцать второго августа семьдесят седьмого года. Неужели не помните?

Глаза сестры Агнес медленно расширились от удивления.

– Боже правый, – произнесла она. – Ты вернулась.

Пейдж улыбнулась. Хоть что-то сегодня получается.

– Идем со мной, – сказала Агнес поспешно. – Я должна тебе кое-что показать.

Она прошла через весь придел и открыла маленькую деревянную дверцу. Пейдж следовала за ней. Они оказались в небольшой комнатке, заполненной потирами, церковными одеждами и прочими богослужебными предметами. Возле двери висели старинные часы с маятником. Сестра Агнес открыла сундук и достала оттуда небольшой деревянный ящичек. Поставила его на стол и осторожно открыла.

– День твоего появления был самым удивительным в моей жизни, – поведала она. По-моему, случилось чудо. Когда они пришли, мне было столько же, сколько тебе сейчас.

– Они? – переспросила Пейдж, чувствуя, как начинает кружиться голова. – Мои отец и мать?

Монашка кивнула, ее глаза сверкали.

– Они пришли, окруженные белыми огоньками, – сказала она. – Словно ангелы.

– Белыми огоньками, – повторила Пейдж, глядя куда-то сквозь сестру Агнес. Ей мгновенно вспомнилось вчерашнее происшествие на крыше. Когда она сама исчезла, ее тоже окружили белые огоньки. Может быть, это как-то связано с родителями?

– Что вы имеете в виду? – потребовала она ответа.

– Так они появились, – пояснила сестра Агнес, – держа тебя на руках. Я не знала, что и думать. Они сказали, что ты в большой опасности и поэтому им придется отдать тебя мне.

– А что это была за опасность?

– Они не сказали, – ответила монахиня. – Но по той боли, что читалась на их лицах, я поняла, что опасность серьезная. Они попросили меня найти для тебя хорошую, надежную семью. И хранить их секрет до тех пор, пока ты сама о нем не спросишь.

Пейдж чуть было не вскрикнула, потом сказала шепотом:

– Но как они могли это предвидеть?

– Ведь ты же их дочь, моя дорогая, и, наверное, вся в них, – ласково сказала сестра Агнес, проведя рукой по ее блестящим волосам. – Кем бы ни были твои приемные родители, ты все равно происходишь от ангелов.

У Пейдж навернулись слезы на глаза. Ей не верилось, что годы томящей неизвестности по поводу настоящих родителей наконец-то закончились.

Агнес между тем достала из ящичка какую-то ткань. Теперь Пейдж уже не смогла сдержаться и вскрикнула. Перед ней было детское одеяльце. Ее детское одеяльце. Сестра Агнес бережно вложила его ей в руки.

– Они просили сохранить это для тебя. В него ты была завернута.

Пейдж приняла одеяльце и подумала: «Надо же, а мне-то казались драгоценностями хрусталь и побрякушки. По сравнению с этим они – ничто».

И тут она разревелась, увидев букву, вышитую в углу одеяльца. Это была буква «П» нежно-розового цвета. Пейдж осторожно коснулась ее пальцами.

– Твоя мать настаивала на том, чтобы твое имя начиналось с этой буквы, – сказала сестра Агнес, взяв девушку за руку. Пейдж посмотрела на нее с благодарностью, и вдруг лицо монахини побледнело. Та увидела что-то ужасное за спиной у гостьи.

– Простите, – начала сестра Агнес. – Могу я вам чем-нибудь… -

И тут она, потеряв дар речи, замерла на месте. Но совсем не так, как замирают от испуга.