туннелей и эстакад, а также рассказывал о совершенствах южнокорейских общественных туалетов. Похоже, что в Москве вопросы со строительством автомобильных эстакад и хорд усилиями мэра С.Собянина в последние годы весьма успешно решаются. В то же время, однако, цивилизованные сортиры на московских улицах и в метро по-прежнему отсутствуют, так что и справить нужду москвичам и гостям столицы, и «мочить террористов» по-прежнему негде.

Красота любыми средствами

Поклонники южнокорейских сериалов и поп-музыки отмечают, что большинство корейских актеров безупречно красивы – идеально очерченный нос, раскосые, но в то же время распахнутые глаза и белая, абсолютно чистая светлая кожа. Корейские идолы – пример для нынешней молодежи Кореи, и, впрочем, для всей Восточной Азии. По статистике Южная Корея имеет самый высокий процент пластической хирургии во всем мире. К помощи пластики прибегала каждая из пяти жительниц Сеула. Пластические операции делают и многие мужчины. Повсюду в Южной Корее висят плакаты со снимками людей "до" и "после", рекламирующих ту или иную клинику. Многие родители дарят пластику свои детям на совершеннолетие, или как подарок за хорошие отметки в школе.

Идеал внешности корейцев – узкое лицо, огромные, мультяшные или, как их называют, "европеоидные" глаза. Южнокорейские врачи творят чудеса. Самое популярное это, конечно, создание второго века (операция называется сингапури). Стоит такая операция около 800 долларов, и, как ни странно, это – один из самых популярных подарков родителей детям, в основном средний возраст ребят где-то 20 лет. Далее по популярности следуют создание европейских носов, исправление челюсти, спиливание скул и коррекция губ.

Все более популярной становится и процедура по удлинению ног, в результате которой ноги становятся до 13 сантиметров длиннее. Процедура удлинения конечностей изначально была разработана с целью помочь людям, страдающим от врожденных дефектов или тем, чьи руки или ноги были повреждены в результате несчастных случаев. Но сейчас эту операцию стали делать в Южной Корее всем желающим, согласным заплатить за нее десятки тысяч долларов.

Все эти операции не просто болезненны, но иногда приводят к смертельному исходу. Корейцы, однако, с огромным желанием и рвением продолжают "моделировать" свою внешность, двигаясь к желанной мечте. Так, Мисс Корея 2012 года Ким Ю Ми, победила в национальном конкурсе, продемонстрировав всей стране свою милую внешность и идеальную фигуру. И только позже в сети нашли школьные фотографии Ю Ми, на которых Мисс Корея, мягко говоря, была просто другим человеком

Андре Ким – творец «высокой моды»

Говоря о современной южнокорейской культуре не могу не упомянуть показы мод ведущего южнокорейского дизайнера Андре Кима, к сожалению, уже ушедшего из жизни. К моменту нашего знакомства это был немолодой человек – где-то за семьдесят, но удивительно яркая и артистичная натура. До Андре Кима в Южной Корее вообще никто разработкой высокой моды не занимался. А вот Андре Ким занялся этим еще в начале 1960-х г.г. и прославил как свое имя, так и свою страну. «Волшебник из страны грез», как назвала Андре Кима когда-то французская «Фигаро», проводил свои фэшн-шоу в Париже, Нью-Йорке, Сингапуре, Шанхае и множестве других городов мира. Международный Олимпийский Комитет приглашал его для постановки шоу Олимпийских Игр в Барселоне и Атланте. Имя Андре Кима стало брэндом – символом своего рода романтической элегантности. Он разрабатывал модели не только одежды, но и ювелирных украшений, изделий из фарфора, обоев, предметов домашнего обихода и даже кредитных карточек.

Москва, к сожалению, не видела шоу Андре Кима. Я предпринимал настойчивые усилия к тому, чтобы такое шоу организовать, однако все мои старания разбивались о специфику нынешнего московского шоу-бизнеса– не здесь о ней рассказывать. А ведь Андре Ким с большой симпатией относился к России. Все его шоу неизменно начинались с мощных аккордов Первого концерта Чайковского, и большинство девушек, которые демонстрировали его красочные модели, были русскими.

В Южной Корее нет рэкета

В Южной Корее практически нет уличной преступности – мелкого воровства, хулиганства, мошенничества. Можешь откровенным раззявой ходить весь день по городу с торчащим из заднего кармана брюк туго набитым бумажником, и на него никто не позарится. Если забудешь пакет с покупкой из дорогого магазина в какой-то мелкой лавчонке по пути домой, а часа через два, вспомнив о пропаже, с трудом вновь найдешь эту лавчонку, то тебе радостно отдадут твой пакет в целости и сохранности. По улицам безопасно и даже интересно гулять и в полночь, и за полночь – в некоторых районах Сеула действуют особые ночные рынки, на которых чего только не купишь. Владельцы маленьких магазинов часто оставляют свой товар без присмотра прямо на улице. Помню то шоковое впечатление, которое произвели на меня в первую неделю жизни в Сеуле стоявшие средь бела дня на тротуаре у входа в запертую на замок лавчонку ящики с корейской водкой «соджу». Рядом с ними не было никого, лишь на окне лавки был написан номер мобильного телефона, по которому можно было вызвать продавца, чтобы рассчитаться.

Не буду идеализировать всех корейских лавочников – среди них, как и в любой другой стране, могут попасться такие, кто готов «впарить» иностранцу какой-то товар по явно завышенной цене. Но у меня в памяти пример совсем другого порядка. Как-то на сеульской «улице сувениров» Инсадон мы с женой купили небольшую статуэтку тысяч за сто южнокорейских вон, что было равно примерно ста долларам. Расплатился я карточкой – в Южной Корее кредитные карточки вообще в большом ходу, в том числе и потому, что самый высокий номинал банкнот в начале 2000-х был десять тысяч вон – цена самых дешевых хлопчатобумажных брюк на оптовом рынке или чашки кофе в пятизвездном отеле. При прокатывании карточки через кассовое устройство что-то застопорилось, продавец извинился и повторил процедуру. Когда я в конце месяца получил отбойку из банка, оказалось, что платеж был проведен дважды. Ну, думаю, буду в следующий раз на Инсадоне, выясним вопрос с продавцом. Но как-то завертелся с делами, в ближайшие выходные был занят с приехавшей из Москвы делегацией, потом на выходные ездил в Пусан. В общем попал я на Инсадон где-то месяца через полтора после покупки статуэтки, и откровенно говоря, не очень отчетливо помнил лавочку, где ее покупал. Поэтому пришлось немного покружить. Во время этого кружения я и был настигнут продавцом статуэтки. Такое впечатление, что он нас с женой не один день высматривал в толпе. Он чуть ли не силой затащил нас в лавку, делал массу извиняющихся жестов и гримас, что-то сбивчиво объяснял, а потом старательно отсчитал мне десять бумажек по десять тысяч и